1 ( 13-03-2015 17:35:16 змінене vz-expert )

Тема: Однодворцы Белгородской черты

У меня предки были однодворцами из Новосильского уезда.


Вот, немного подобрал литературы, почитайте, особенно "Четвертное право"


Файлы можно получить по ссылкам:
zelenin_d_k_velikorusskie_govory_s_neorganicheskim_i_nepereh.pdf
https://yadi.sk/i/JrjQUz4cfEQK9
Белявский_ОднодворцыЧерноземья.pdf
https://yadi.sk/i/cBNclN4cfEQKB
Благовещенский Четвертное право глава VI.pdf
https://yadi.sk/i/CqIK6KaCfEQKF
Благовещенский Четвертное право.pdf
https://yadi.sk/i/OdtBUhO_fEQKM
Важинский В.М. Землевладение и складывание общины однодворцев в XVII веке.pdf
https://yadi.sk/i/wO2lC2_odwArK
Жалоба Екатерине от однодворцев.pdf
https://yadi.sk/i/9G_Y55QddwArM




Вот еще....


Однодворцы в московском пограничье.

Материал предоставлен автором Н.М. Черновым, для публикации на www.turgenev.org.ru

Кроме как у Тургенева, об однодворцах в художественной литературе что-нибудь существенного не найдешь. Разве что у стародавних авторов, давно забытых. Да в узко специальных исторических трудах 1). Мудрый, знающий себе цену тургеневский однодворец Лука Петрович Овсяников, из \"Записок охотника\", истинно народный тип, какого ни одному художнику не придумать. Его надо было увидеть и даже понаблюдать. И не одного, а целый слой россиян, живших в московском пограничье. Никто из знатоков Тургенева и поныне не сомневается, что у Лутовиновых были такие соседи. На окраине Спасского-Лутовинова ещё цела, нежилая теперь, деревня Голоплеки. Там издавна обитали, да и теперь ещё встречаются Овсянниковы, из прежних однодворцев. Некогда - хлебопашцы, извозчики, содержатели постоялых дворов, мелкие чиновники. Недавно об этом поселении издана хорошая книжка Л.Н.Ивановой \"Деревня, которой нет\" 2).
Зажиточные однодворцы иногда нанимали себе работников и жили с ними \"одним двором\". Иные небезуспешно домогались через службу дворянского звания. В былые времена они именовались по-разному: \"дети боярские\", государственные, \"четвертные\" крестьяне. Этот слой формировался в течение почти трёхсот лет. Коренными жителями края считались служилые люди, помещенные в опустевшем пограничье в XV-XVII веках для охраны пу-тей, ведущих с юга к Москве. Это - казаки, стрельцы, пушкари, засечные сторожа и другие, кто послан, перемещен из тульских, калужских, рязанских и прочих уездов. \"Дети боярские\" считались привилегированным разрядом воинов. Их верстали, как тогда говорилось, \"по отечеству\", \"испомещали на земле\", то есть давали надел, который сохранялся за ними в нескольких поколениях, но иногда - лишь до окончания службы.
Отсюда и название - помещики, которое позднее осталось только за дворянами-вотчинниками. Многие из нынешних орловцев и туляков ведут свой род от этих вооруженных \"пограничников\", о чем свидетельствуют их быт, язык, прозвания, образ жизни. В тот лихой период они имели возможность, и даже бы-ли вынуждены, \"селить за свой двор\" безземельных пришлых людей, бобылей и разного рода \"бездомовников\", чтобы обрабаты-вать землю. Но \"укрепить\" за хозяином их не дозволялось, хотя бы тот в конечном итоге и получал юридическое право владеть крепостными душами, как это случилось с тургеневским однодворцем Овсяниковым. История каждого населенного пункта в ряде уездов края начинается с выяснения: однодворческая или барская деревня. Правду сказать, однородных селений почти не было. Зачастую в них жили вместе и однодворцы и владельческие крестьяне. Из бумаг времен Екатерины II можно извлечь, например, почти весь набор бытующих ныне родовых прозваний: Стрельниковы, Теряевы, Уваровы, Рыбины, Бухтияровы, Псаревы, Клевцовы, Агеевы. Список можно продолжить.

Всего в Орловской губернии в 1830-х годах проживало около 150 тысяч однодворцев. Различие между ними и владельческими крестьянами было не только правовое и имущественное. Каждая из этих групп имела бытовые, хозяйственные, этнографические и даже диалектно-языковые различия. В результате реформ Петра I отпала надобность содержать военно-земледельческий слой крестьян в центральной России. Часть служилых людей вошла в состав дворянства. Но большинство по бедности и измельчанию наделов, либо по нежеланию нести службу (что было обязательно для дворян) причислены к податному сословию и получило наименование однодворцев, или государственных крестьян.
Жители, состоявшие в крепостной зависимости, т.е. владельческие, прозывались на юге Московии цуканами. Это не столько социальное обозначение, сколько кличка, порой обидная, хотя и объяснимая: по особенностям выговора. Цуканы в большинстве своем - поселенцы позднего времени, в отличие от коренных жителей - однодворцев. В XVII веке, когда окончательно утвердилось поместное землевладение, жалованные земли по Зуше, Неручи, Быстрой Сосне, более плодородные, чем в замосковных местах, заселялись крепостными, переведенными отовсюду, выходцами из Алексинского, Лихвинского, Белевского уездов. На новые места переводили семьями, но бывало и целыми деревнями. Новосёлы (или - новики) иногда отличались непривычными повадками, каким-то гортанным выговором, были выносливы в работе, но необычайно шумные. Их дразнили \"гагаями\". В старых деревнях это различие чувствовалось вплоть до наших дней.
Среди цуканов много людей мастеровитых, владеющих ремёслами, чем особенно выделялись бывшие дворовые (барская обслуга). Они и жили этим, так как земля из общины дворовым после 1861 года, как известно, не выделялась. Иные из прежних барских повидали свет, кое-чему научились около господ. Однодворцы не в пример им - консервативнее, стойко держались за патриархальные привычки. Найти какую-нибудь старинную вещь, или записать древние обряды, песни, скорее всего можно в бывших однодворческих сёлах. Выговор однодворцев в наших деревнях подчеркнуто \"акающий\", из группы рязанских наречий, с характерным \"якающим\" окончанием. Помещичьи крестьяне и дворовые люди, напротив, привезли с собой язык, отдающий канцелярско-московским оттенком, более книжный. Хотя тоже с южно-русскими элементами, приглушенными согласными звуками и т.д.
В тургеневских местах однодворцы слыли домовитыми, аккуратными, одевались чисто и не без форса. Двор строили укромно, любили высокие плетни и каменные заборы. Крепостной мужик, напротив, строился кое-как, всё у него в хозяйстве было настежь, на обзор прохожему. \"Цуканы\" более неприхотливы в пище: пироги одного-единственного типа, мясо без затей - кусками, овсяной кисель, редька, полба, а позднее - картошка. Полба - почти забытая теперь пшеница-спельха, иначе - примитивная пшеница. Её выращивали начиная с каменного века, а в наши места она попала более двух тысячелетий назад, по-видимому, из южной Германии. Помните как у Пушкина: \"...есть велел варёную полбу..\".
Постепенно от полбы в наших краях отказались: урожайность невысокая, пшеница эта плохо вымолачивалась из колоса. Её заменяли более выгодными сортами. Но теперь, как говорят, агрономия вспомнила о полбе и непрочь её возродить. По разным причи-нам. Не в последнюю очередь из селекционного интереса. Белков, минералов и витаминов в полбе больше, чем в культурной пшенице. Она устойчивее к заболеваниям, вредные насекомые и грибок ей не страшны - значит, можно не применять химию и выращивать экологически чистый продукт.

Однодворческие женщины, в отличие от крепостных соседок, хорошо готовили. Стол у них, хотя и небогатый, но разнообразный. Есть такие забытые кушанья, которые можно пробовать только в однодворческих семьях. Например, саломать. Это род сладковатого теста, в некотором роде кашица из проращенного и перемолотого зерна, пожиже размазни. \"Ливенцы саломатой мост обломитли\" (В.И.Даль, т.4, с.130), т.е. ехали встречать воеводу (или баскака?) и везли в подарок по горшку саломаты с каждого двора. Наша однодворческая саломать проста в изготовлении. Муку обжаривают на сале, или растительном масле, а потом заваривают кипятком. Едят с солью и маслом. Несомненно, пища восточного происхождения. У мусульман есть похожее ритуальное блюдо, которое готовят в ночь под праздник \"навруз\" - мусульманский Новый год. Не следует забывать, что, по свидетельству ученых, ещё вятичи в наших местах в X-XI веках долго жили вместе с половцами, хазарами и другими кочевыми народами.
Очень самобытно выглядело праздничное угощение у ливенских однодворцев. Садились за пустой стол, покрытый чистой холщовой скатертью, хозяйка тут же выносила блюдо с нарезанным тёплым хлебом-ситником, политым коровьим маслом. Память о \"поклонении хлебу\". А хозяин - обносил гостей. Пили из одной чарки. Следующая перемена - холодец, залитый домашним квасом, на манер окрошки. А уж потом ставили другие закуски, смотря по зажиточности. Но обязательными были жирная лапша и молочная каша на десерт. Индейки и гуси разводились главным образом однодворцами, а уж потом распространились в другие деревни.

Известный литературный критик В.П.Боткин как-то вместе с А.А.Фетом проезжал по деревням Ливенского уезда, до речки Тим, где у Фета была мельница. Боткин с восторгом писал потом И.С.Тургеневу: \"Не могу не сказать о женщинах, или точнее - одеждах их. Говорят, что однодворческие женщины давно одеваются так, а именно: рубашки с высоким воротом, вроде мужской, с широкими, к концу суживающими рукавами; юбка красная и широкая, обшитая черной или синей каймой, плотно охватывает стан. Грациознее и провакантнее этой одежды трудно выдумать, особенно на молодых девушках\" 3).
Между барскими крестьянами и однодворцами у нас издавна существует взаимная ревность и соперничество. Эта \"полемика\" существовала издавна. Дочерей однодворцы не любили отдавать за бывших крепостных: дескать, лежебоки, ни деревца около дома, а окна вечно без стёкол, затыкаются подушками. Природный цукан со своей стороны укорял однодворца: и хитер-то он, и скуп, склонен к барышничеству. Но то и другое, конечно, в значительной степени преувеличилось.

Незадолго до 1917 года однодворцы в наших местах оказались в более трудном положении. Барские крестьяне имели хоть какой-то общинный надел. А однодворцы так раздробились, что у иных семей остался лишь клок огорода. Хаты на усадьбах лепили одну к другой. Обеднели настолько, что появился \"отхожий промысел\": ездили на юг побираться, просить \"на погорелое\". Молодежь отправлялась в города на заработки. Мои земляки, городецкие, хуторлимовские, кутузовские мужики Малоархангельского уезда через одного работали на Добассе, по преимуществу на шахтах. Не раз приходилось встречать Рыбиных и Карловых где-нибудь на Алтае, или в Томске. И всегда выяснялось: отец, или дед, выходец из Орловской губернии.

Примечания

1)Ткачёва Н.К.Однодворцы XVIII века в отечественной историографии. Ежегодник \"История и историки\". М.Наука, 1975, с. 281-299; Белявский М.Т.Крестьянский вопрос в России накануне восстания Пугачева. М.1965; Новосельский А.А. Распостранение крепостнического землевладения в южных уездах Московского государства (\"Исторические записки\", 1938. N 4); Фет А.А. Воспоминания. М.1983, с.246; Большая Советская Энциклопедия. Том 18. М.1974, с. 311.
2)Иванова Л.Н. Деревня, которой нет. По следам героев И.С.Тургенева. Тула, 1991; Иванова Людмила. Родине поклонитесь. По следам героев И.С.Тургенева. М.1993;Сучков Сергей. Путешествие к однодворцу Овсянникову. Литературная Россия, 1981, 3 апреля, N 14.
3)В.П.Боткин и И.С.Тургенев. Неизданная переписка. 1851-1869.Academia. М.-Л.1930, с.207-208

Share

2 ( 14-03-2015 20:19:10 змінене vz-expert )

Re: Однодворцы Белгородской черты

На присоединенных к Московскому царству и РИ  ерриториях в однодворцы также переводили - на Смоленщине грунтовых казаков, а в Бессарабии - мазылов и рупташей.


Кстати, однодворцы на территории Слобожанщины - тема интересная.


Существовал Слободский полк Украинского Ландмилицского корпуса, который комплектовался исключительно из однодворцев. Впоследствии Украинская ландмилиция была преобразована в Екатеринославское казачье войско.



Слободские полки возникли на территории Белгородской черты, где уже существовали крепости и остроги с гарнизонами из служилых людей.

Несмотря на запрет записывать их в слободские казаки, слободские полковники часто это делали, особенно в Сумском и Острогожском полках.

Thanks: kbg_dnepr, ГіП2

Share

3

Re: Однодворцы Белгородской черты

Татьяна Грибанова СКАЗ ПРО ТО, КАК МАРЬЯ ИВАНА ИСКАЛА (Судбищенская битва)

Эпическая поэма Татьяны Грибановой «Сказ про то, как Марья Ивана искала» повествует о славном подвиге русских воинов под командованием воеводы И. В. Шереметева в жесточайшем сражении с 60- тысячным войском крымского хана Девлет-Гирея в июле 1555 года у деревни Судбищи. (Ныне находящейся в Новодеревеньковском районе Орловской области). Судбищенская битва стала этапным событием в истории русскокрымских войн. С этого момента начался период контрнаступлений Москвы против Крымского ханства. Имя воеводы И. В. Шереметева ещѐ долгое время наводило ужас на врагов Земли Русской. «И Божьим милосердием, – гласит летопись, – прииде на них страх и трепет, и вскоре назад воротились, на бегство устремившаяся…»

Файл можно получить по ссылке:
Gribanova_Sudbitshenskaya_bitva_Skaz.pdf
https://yadi.sk/i/UZgN7-A4eVBUP

Thanks: kbg_dnepr1

Share

4

Re: Однодворцы Белгородской черты

vz-expert пише:

Татьяна Грибанова СКАЗ ПРО ТО, КАК МАРЬЯ ИВАНА ИСКАЛА (Судбищенская битва)

Эпическая поэма Татьяны Грибановой «Сказ про то, как Марья Ивана искала» повествует о славном подвиге русских воинов под командованием воеводы И. В. Шереметева в жесточайшем сражении с 60- тысячным войском крымского хана Девлет-Гирея в июле 1555 года у деревни Судбищи. (Ныне находящейся в Новодеревеньковском районе Орловской области). Судбищенская битва стала этапным событием в истории русскокрымских войн. С этого момента начался период контрнаступлений Москвы против Крымского ханства. Имя воеводы И. В. Шереметева ещѐ долгое время наводило ужас на врагов Земли Русской. «И Божьим милосердием, – гласит летопись, – прииде на них страх и трепет, и вскоре назад воротились, на бегство устремившаяся…»

Файл можно получить по ссылке:
Gribanova_Sudbitshenskaya_bitva_Skaz.pdf
https://yadi.sk/i/UZgN7-A4eVBUP

я б назвав це не Сказ, а Сказка

Херсон губ Сердюк Задорожний Москалець С(Ш)ушко Білий; Піщане Переяслав полк Шарата Чмир Прилипко; Галичина Ільків Ilkow Рабик Гавриляк Келлер Keller Боднар Кохан Щавинський Червинський Чайкі[о]вський Папп; Могильов губ Тве[a]рдовский Немиленцев Шпаков; Моринці Артеменко Філіпович А(Га)ркуша; Новосілки Київ пов Кучер Ігнат'єв Кошевий Михайлов Малишенко Федоров; Київ Коноваленко R1A1A/T2B5

Share

5

Re: Однодворцы Белгородской черты

Vlad S. пише:

Татьяна Грибанова СКАЗ ПРО ТО, КАК МАРЬЯ ИВАНА ИСКАЛА (Судбищенская битва)

Эпическая поэма Татьяны Грибановой «Сказ про то, как Марья Ивана искала» повествует о славном подвиге русских воинов под командованием воеводы И. В. Шереметева в жесточайшем сражении с 60- тысячным войском крымского хана Девлет-Гирея в июле 1555 года у деревни Судбищи. (Ныне находящейся в Новодеревеньковском районе Орловской области). Судбищенская битва стала этапным событием в истории русскокрымских войн. С этого момента начался период контрнаступлений Москвы против Крымского ханства. Имя воеводы И. В. Шереметева ещѐ долгое время наводило ужас на врагов Земли Русской. «И Божьим милосердием, – гласит летопись, – прииде на них страх и трепет, и вскоре назад воротились, на бегство устремившаяся…»

Файл можно получить по ссылке:
Gribanova_Sudbitshenskaya_bitva_Skaz.pdf
https://yadi.sk/i/UZgN7-A4eVBUP

я б назвав це не Сказ, а Сказка


В тех краях жили мои предки - сторожевые казаки. Потом бвли поверстаны в дети боярские, потом стали однодворцами.

Так что это быль, а не сказка...

Thanks: kbg_dnepr1

Share

6 ( 17-03-2015 13:29:48 змінене vz-expert )

Re: Однодворцы Белгородской черты

Вот еще похржий случай...




Сражение на реке Липовец (Сказание о 50 ливенцах, которые сами погибли, но войско татарское остановили)

В конце мая 1623 года отряд казаков 12-й сторожи (трое детей боярских и трое казаков), находившейся в 150 верстах от Ливен, на Меловом броду через Быструю Сосну, постоянно дежуривший на самом краю русских земель, обнаружил татарскую орду. Крымцы находились в двух-трех поприщах (днях конного перехода) от Ливен.

Готовились стоять насмерть.
Для ливенских воевод Засекина и Язвенцова, знавших, что незваные гости в этом году появится обязательно, это известие оказалось все же неприятным сюрпризом. Были отправлены гонцы, чтобы уездные жители, спрятав свое добро, поспешили в город, в осаду. К засекам, т.е. местам, заваленным лесом, перекопанным рвами, приказано было собрать окрестных служилых людей. На одной из засек, расположившейся на крутом, заросшем густым лесом берегу реки Липовец (это один из притоков реки Труды, впадающей в Сосну), усердно трудились около полусотни детей боярских и казаков. Засеку устроили в этом месте потому, что проходил здесь удобный, хотя и неширокий, брод через реку Липовец – она узкая, зато глубокая была, илистая и с крутыми берегами. За бродом проходила дорога, расходившаяся через пару верст на две – в сторону Ливен, на Орел и на Мценск. Стучали топоры – причем, те, кто рубил деревья, делали это так, чтобы они падали не у корня, а повыше, на высоте человеческого роста (такие деревья труднее потом оттаскивать в сторону). Длинный и глубокий ров был заполнен водой, из которой торчали вбитые в дно заостренные толстые колья. Конечно, эта засека не могла надолго задержать большой отряд воинских людей (слишком невелико было число ее защитников), но вот против передовых, разведывательных групп она подходила вполне. К тому же засека находилась выше истока Быстрой Сосны, в 60 верстах от сожженного к этому времени Орла, и если татары появились здесь, это означало, что они целью ставят не захват или грабеж Ливен и Ливенского уезда, а другие, ближе к Москве расположенные города – Болхов, Мценск, Белев. Несмотря на то, что Ливны, сожженные в 1618 году гетманом Сагайдачным, были слабо защищены, и острог не успели еще отстроить, однако 600 с небольшим защитников – все ливенцы: дети боярские, казаки, стрельцы, пушкари, затинщики (стрелки из затинных пищалей) готовились стоять насмерть. Прошло несколько дней, возвратились назад в Ливны пять станиц, посланных в разведку – татары словно растворились в бескрайней засосенской степи и бесследно пропали.

Ночь перед боем.
На второй неделе июня прискакал в Ливны казак с шестой сторожи, стоявшей от города в 40 верстах, и сообщил, что большая татарская орда прошла мимо них, поднимаясь вверх по Быстрой Сосне, но не пытаясь переправиться через нее. Князь Засекин и воевода Язвенцов вздохнули с облегчением: стало понятно, что не на их уезд направлен этот набег крымский. Однако радость ливенских воевод была преждевременной. В начале второй недели июня голова полусотни, сторожившей засеку у Липовца, выехал с несколькими казаками в разведку за реку и с трудом смог незаметно вернуться обратно: большое татарское войско двигалось по сакме к его засеке. Крымцы частью отряда вышли к Липовцу уже вечером и разбили здесь лагерь. Никифор Мацнев (так звали голову) одного из своих казаков немедленно отправил в Ливны – сообщить, что, очень возможно, татары, обойдя всю Быструю Сосну без бродов, развернули свою орду и хотят выйти к Ливнам с северо-запада, со стороны Орла, где их меньше всех ждут. Другой казак поскакал во Мценск – нужно было сообщить и туда: слишком велика казалась татарская орда, и выглядела она очень свежей и страшной. Остальные защитники засеки ночь провели беспокойно, в полудреме, поочередно наблюдая за горевшими в 300 метрах от них, на другом берегу реки, татарскими кострами. И, судя по ним, крымцев было никак не меньше двух тысяч. Мацнев, всю ночь размышлявший, как с 48 людьми против этих тысяч продержаться, так и не прилег ни на минуту. Защитники засеки, дети боярские и казаки, вооружены были пищалями и саадаками (лучников было 30, а владельцев пищалей почти в два раза меньше). Стрел к саадакам было достаточно, а вот свинца и пороху к пищалям хотелось бы иметь побольше, да воеводы, пославшие их сюда, сами их мало имели.

Расстрел татар на засеке.
Рассветало. Вдоль речной долины стоял сильный туман, и только когда с подъемом солнца довольно высоко туман рассеялся, передовой отряд крымцев начал спуск к реке. Мацнев уже заметил: у татар пищалей нет – луки, стрелы, мечи, и это была единственная хорошая новость для русских воинов. Голова поэтому в самом начале боя решил напугать противника и по возможности деморализовать его. Брод через Липовец здесь не широкий, и татары это знали. Пять передовых всадников на низкорослых лошадках находились уже посередине реки, когда Мацнев махнул рукой: «Пали!» Пятеро казаков, лежавших на краю засеки за срубленными огромными дубами, выстрелили почти одновременно. В воду упали трое крымцев, одна лошадь, и лишь пятый всадник не пострадал, но напуганная лошадь так резко рванула в сторону, что и он свалился с коня. Так начался бой полусотни Никифора Мацнева с татарской ордой. Еще трижды, уже гораздо быстрее и в большем количестве ордынцы пытались переправиться через Липовец и каждый раз с большими потерями были вынуждены отступать. Причем, экономя свинец и порох, Мацнев чаще выставлял вперед лучников, умело поражавших татар в незащищенные места. Крымцев особенно бесило то, что стрелявших в них они совсем не видели – умело построенная засека надежно укрыла защитников, не давая возможности татарам хотя бы приблизительно узнать, сколько же перед ними противников. Пару раз – после четвертой неудачной попытки переправиться – ордынцы пускали тучи стрел в сторону засеки, правда без особого успеха (трое детей боярских и двое казаков были ранены, но из боя не ушли). К концу дня в лагере татар началось какое-то движение. Наблюдавший за полем боя Мацнев увидел, как, оставив у речки солидное прикрытие, основная часть татарского войска двинулась вверх по течению реки – к ее истокам. Голова понял, что татары решили обойти реку (благо до ее начала было всего 6-7 верст) и окружить защитников засеки с незащищенной стороны. Да, Мацнев это понял, но и просто уйти, спасаясь, он не мог – это увидели бы татары из числа тех, что находились напротив, за рекой.

Неравный бой.
Наутро татарское войско полукольцом охватило засеку и ее защитников с сухопутной стороны и блокировало от реки. Неизвестно, сколько времени продолжался этот смертельный последний бой русских воинов с огромной татарской ордой, но не один час - точно. Крымцам пришлось спешиться, поскольку в лесу на лошадях не повоюешь, а в пешем бою ливенцы дрались, аки барсы. И только изнемогшие от ран, окруженные каждый десятком врагов, они пали на поле боя, забрав с собой в мир иной по нескольку противников. Понеся большие потери на берегу неизвестной речушки и узнав о том, что к месту боя сразу с двух сторон – из Мценска и Ливен – спешат русские войска с пищалями и пушками (посланные Мацневым казаки свою задачу выполнили), татары решили судьбу не испытывать и тем же путем, но теперь по течению Быстрой Сосны, ушли в степи. Своих погибших воинов перед уходом они похоронили у леса, рядом с местом боя. Ливенский воевода князь Засекин с отрядом в 300 человек, вооруженных пищалями, с двумя небольшими полковыми пушками подошел к Липовцу на следующий день. С ним возвратился и посланный Мацневым ливенский казак. Каждый из погибших детей боярских и казаков имел не одну рану, многих уже после смерти татары в ярости исполосовали холодным оружием. Воевода приказал перенести павших воинов по тому же броду через реку, которую они защищали, на другую сторону Липовца. И уже здесь, напротив засеки, выкопав каждому из 48 отдельную могилу, их похоронили.

Татарское кладбище
Это место жители небольшого села Троицкое (находящегося в Покровском районе Орловской области) называют до сих пор Татарским кладбищем, но не потому, что похоронены здесь татары, а как раз наоборот – русские воины, погибшие в бою с татарами. Кладбище, которому уже почти 400 лет, имеет форму прямоугольника, внутри которого хорошо видны маленькие холмики над могилами. Их, если посчитать, как раз около 50. Легенду же о событиях четырехвековой давности, передававшуюся из поколения в поколение, рассказал мне ныне уже покойный житель Троицкого Михаил Михайлович Гаврюшин. Он же показал точное место нахождения Татарского кладбища. Честно скажу, я ему не поверил. Но два года спустя мы пришли сюда с учащимися – членами краеведческого кружка и провели пробное вскрытие одного из холмиков. Это действительно оказалась могила, а в ней уже истлевшие останки. Значит, правдой было все рассказанное троицким старожилом? (Останки мы бережно закопали обратно. – А.П.) И еще. В начале 19 века жил неподалеку от Троицкого, в деревне Родионовке, один помещик – Родион Мацнев, тоже узнавший об этой истории. Выяснил он подробности тех событий и решил, что Никифор Мацнев – ливенский голова, командир той славной героической полусотни, погибший в полном составе в бою с татарами, его предок. В память о нем построил Родион Мацнев церковь в Троицком и усадьбу свою сюда перенес. Церковь Святой Живоначальной Троицы просуществовала до начала 30х годов 20 века. Ходил молиться в нее Родион Мацнев, потом его дети и внуки, и почти все они у стен ее похоронены. В 30х годах церковь закрыли, а потом взорвали, использовав битый кирпич для строительства общественных зданий в райцентре Покровское. От всех мацневских могил остался фамильный пустой склеп без дверей и надгробие одной из Мацневых – Елизаветы Васильевны. Да еще легенда, прожившая 400лет. Она, думаем, проживет еще столько же.
Александр Полынкин

Файл можно получить по ссылке:
Carte du territoire de Livny_1724.jpg


https://yadi.sk/i/y8h14_kJemdha


Правда, на этой карте приток Трудов называется не Липовец, а Липовка.

Thanks: kbg_dnepr1

Share

7

Re: Однодворцы Белгородской черты

Южнорусские отказные, таможенные и челобитные книги 17 века

Файлы можно получить по ссылкам:
ЮжнОтк.pdf
https://yadi.sk/i/QxH7a73hXCJh4
ЮжнТам.pdf
https://yadi.sk/i/l0cNGAhrXCJRU
ЮжнЧелXVII.pdf
https://yadi.sk/i/PC2PVac_XCJ6o

Thanks: kbg_dnepr1

Share

8

Re: Однодворцы Белгородской черты

Казачество Тульского края.
yadi.sk/d/K1ASFNZtRh3CX

Thanks: kbg_dnepr1

Share

9 ( 29-03-2015 11:14:34 змінене vz-expert )

Re: Однодворцы Белгородской черты

Нашел любапытную статью...

Восстание однодворцев

Любой школьник, изучающий историю нашей страны, может назвать имена предводителей крестьянских войн в России - Степана Разина, Емельяна Пугачева, может рассказать об этих восстаниях. Но были выступления крестьян, о которых не только не ведают юные вундеркинды, но и не знают многие исследователи родного края. Эти выступления носили локальный характер, то есть происходили на небольшой, определенной территории и известны сейчас только по архивным источникам и документам. Одно из таких выступлений произошло в 1739 году в Верхнем Прибитюжье. Оно охватило территорию и нынешнего Мордовского района. Во главе восстания стал житель села Мордово (ныне райцентр) Дементий Максимович Зарубин.

Жители Мордово были потомками служилых людей - стрельцов, казаков, драгун, пушкарей, копейщиков - назывались однодворцами и находились на положении феодально - зависимого населения. Однодворцы обязаны были платить царской казне денежные платежи и натуральный налог, Но самым тяжелым для них было нести воинские повинности, пополняя рекрутами созданную в 1731-1735 годах Украинскую оборонительную линию. Кроме того, часто, помимо рекрутов, однодворцы были обязаны посылать людей для хозяйственных и земляных работ. Этих людей называли "подмощиками". Украинская оборонительная линия находилась за сотни верст от тамбовских краев, и однодворцы не желали покидать родные места. Набор "подмощиков" начинался весной, в разгар сева. А потерять мужчину, единственного кормильца в семье, означало обречь семью на голод и вымирание. В 1738 году однодворцы двух уездов - Борисоглебского и Демшинского обратились в Сенат с челобитной, где жаловались на произвол местной администрации.

Вскоре воронежская канцелярия получила указ от Сената, где говорилось: «Не чинить напрасных обид «однодворцам». Копия этого указа каким-то невероятным образом оказалась в руках мордовского крестьянина - однодворца Дементия Зарубина, который истолковывал этот указ по-своему. Он распустил слухи, что набор подмощиков на Украинскую линию отменяется. Эта радостная весть передавалась из села в село. В Мордово хлынул поток ходоков из различных населенных пунктов Воронежской и Тамбовской губерний. Чтобы получить копии с этого указа, однодворцы начали собирать деньги. Было собрано около 110 рублей. Как всегда, у однодворцев была вера в «добрый указ». В Воронеж был отправлен Григорий Провоторов для снятия копий с Указа. Чиновники за деньги разрешили снять копии, но заявив при этом, что указом отправка "подмощиков" не отменяется. Тем не менее, Провоторов, прибыв в родные места, в село Средний Икорец стал распространять слухи об отмене набора "подмощиков". Но в следующем, 1739 году, снова состоялся набор "подмощиков". 765 человек, набранных в Борисоглебском округе проходили через село Коротояк. 2 мая они подняли бунт и отказались следовать дальше. 3 мая 317 человек, направляясь на линию, проходили через село Мордово. Подмощики из Мордово отказались следовать к месту назначения, и на угрозы и уговоры сопровождающего их квартирмейстера Кучева не реагировали. Каким-то чудом Кучеву удалось уговорить подмощиков покинуть Мордово. Маршрут пролегал к селам Чамлык и Самовец. Едва вступив в Самовец, мордовский однодворец Яков Стрельников призвал всех разойтись по домам. Его сразу поддержали Свирид Мальцев из села Самовец, Иван Глотков и многие другие. Вскоре вокруг Кучева образовалась пустующая брешь. В другом округе, Ряжском, было набрано 424 человека. По пути к реке Савале Тамбовского уезда 213 подмощиков скрылись в неизвестном направлении. Остальные уже на реке Савале, на привале, 10 мая заявили сопровождающему их капитану Лепунову, что они дальше не пойдут. Так затеи с отправкой на Украинскую оборонительную линию провалилась, всего правительству оказало неповиновение около полутора тысяч человек. Правительство Анны Ивановны испугалось не на шутку. Был организован розыск, который повел командир Украинского корпуса ландмилиции генерал Девиц. Главными возмутителями генерал признал мордовского однодворца Дементия Зарубина и Корнея Сушкова, уроженца села Макарово Тамбовского уезда, Сушков скрывался в Мордово у Зарубина. Для поимки «зачинщиков» Девиц направил воинскую команду во главе с сержантом Живоглазовым. Вместе с ним на поимку в Мордово вынужден был отправиться и воевода города-крепости Демшинск Петр Спицын. Каратели, прибывшие к дому Зарубина, увидели во дворе «зачинщика» огромную толпу народа. Живоглазов приказал открыть ворота. Солдаты выстроились перед двором Зарубина и готовы были в любую минуту открыть огонь. Живоглазов потребовал:

- Откройте ворота! Выходите! Будем стрелять!

Мордовцы зашумели:

- Стреляйте! Но подумайте о своих головах! все равно вас перебьем и перетопим в Битюге.

Солдаты растерялись и не открывали огонь, Демшинский воевода Спицын тайно перешел на сторону восставших. Он подговорил зарубинцев напасть на солдат и отобрать у них подводы. На следующий день Живоглазов сделал новую попытку арестовать Зарубина. И на этот раз у него ничего не получилось. Поняв бессмысленность своего пребывания в Мордово, Живоглазов приказал карателям покинуть село, Солдат, с позором покидающих село, мордовцы сразу же атаковали. Избитые, без подвод предстали они перед генералом Девицем. Через несколько дней, в июне в Мордово был отправлен большой отряд драгун под командованием майора Полубоярова. Майор оказался умнее сержанта Живоглазова. Едва прибыв в село Чамлык, Полубояров начал допрашивать выборного десятского этого села Лукьяна Верховского. Верховский, помогавший зарубинцами, старался больше выведать в разговоре с майором об его отряде. Едва покинув дом, где остановился каратель, десятский призвал крестьянина Самсона Каширинова и приказал ему:

- Предупреди Дементия о драгунах, все толком ему поведай. А когда драгуны придут, стой с зарубенцами насмерть. Немного погодя, Верховский послал нового гонца - Самсона Бредихина с наказом: «Держись, Дементий, крепче, майору не давайся, придем на подмогу». Едва узнав о карателях, мордовцы решили стоять насмерть и вожака не выдавать. Свои дворы они превратили в неприступные крепости. Полубояров, прибыв в Мордово, зачитал однодворцам указ. Указ гласил о возвращении однодворцев на оборонительную линию. При полном гробовом молчании майор прочитал эти строки. Но едва он коснулся требования выдачи Зарубина, как толпа всколыхнулась. Однодворец Яков Стрельников крикнул:

- Пусть государыня прикажет все битюгские села перевешать, но мы Зарубина не дадим!

Крестьянин Иван Селеменев громким голосом добавил:

- Не дадим Дементия! В подмощики не пойдем!

Полубояров не успел отдать команду, как однодворцы первыми атаковали карателей. Драгун быстро разоружили, захватили в плен и майора Полубоярова. Отнеслись восставшие к майору очень ласково. Сам Зарубин разговаривал с ним. «подносил майору вино и поил из своих рук», ибо руки у него были связаны. Повстанцы обыскали Полубоярова и отобрали у него пистолет, красную епанчу, коробку с бумагами и вскоре отпустили его восвояси. Прошло несколько недель. В Мордово был послан более крупный отряд карателей во главе с майором Мансуровым, которому было приказано потопить в крови бунт однодворцев. Зарубин, разведав об огромном количестве карателей, понял, что борьба будет неравной. Он решил укрыться в долине реки Битюг. Здесь было много копен сена и заросли кустарника. Вожака часто навещали его племянники—Тимофей и Антон Зарубины. Через них он передал восставшим покинуть Мордово. Когда каратели прибыли в село, то там никого не оказалось. Из села Мордовского и из прочих сел из домов своих все сбежали в домах никого не имеется», — рапортовал Мансуров начальству. Но Мансуров стал наводить порядок. Порол, расстреливал. К осени 1739 года карателям удалось потушить огонь крестьянского волнения. Но вожак исчез, и его поиск не увенчался успехом. Оказывается, Дементий Максимович скрылся в Тамбове у Михаила Алехина. Но когда скрываться в Тамбове стало опасно, Зарубин перебрался в Петербург. Его искали в родных местах, а он в то время жил в столице у Никифора Барабина.

Но скрывался Зарубин недолго. Когда в марте 1741 года он пытался подать в Сенат челобитную, его сразу же арестовали. Царское правительство скурпулезно расследовало восстание однодворцев, привлекая к следствию свыше двухсот человек. Следствие тянулось почти четыре года. Пытали арестованных очень жестоко, и не удивительно, что палачами было замучено пятьдесят четыре человека. Дементий Зарубин и девятнадцать его товарищей были приговорены к смертной казни. Но царица Елизавета Петровна, дочь Петра I, которая пришла к власти в 1741 году в результате дворцового переворота, дала клятву, что в ее царствование смертных казней не будет. И слово она кстати, сдержала. В 1743 году Зарубину и пятерым его ближайшим сподвижникам огласили указ, по которому их отправляли на вечную каторгу в Сибирь, в серебряные копи.

Так закончилось волнение, охватившее села Верхнего Прибитюжья, центром которого стало село Мордово - наш районный центр. Борьба однодворцев, которую они вели не на жизнь, а насмерть с царским самодержавием, увенчалась успехом. В 1743 году Елизавета Петровна в страхе перед новым волнением крестьян издала указ, по которому отправка однодворцев на Украинскую оборонительную линию запрещалась. Вместе с вожаками народных и крестьянских восстаний, происходивших в царский России, мы по праву можем поставить имя нашего земляка Дементия Максимовича Зарубина.

В. Елисеев, краевед

Thanks: ГіП1

Share

10

Re: Однодворцы Белгородской черты

Интересная статья...


Грамотность в среде однодворцев


Говоря об этнокультуре  и языке однодворцев, следует сказать и о грамотности в их среде. Как не странно, великий реформатор ПётрІ не способствовал распространению её среди потомков стрельцов и близких к ним городовых казаков. Государь, придя к власти, начал формировал новую служилую элиту – дворянство, которое возвысил над основной массой служилых. Старая служилая элита должна была деградировать, не доказывая личной преданности Царю…


Понимая, что грамотность, обделённого царской милостью сословия, может способствовать вольнодумству и бунту, Пётр приложил немало сил, чтобы перевести не получивших  дворянства стрельцов и казаков в полуслужилое сословие однодворцев, которые, подобно крестьянам, платили бы тягло,  лишились  бы сословных амбиций и служили бы пушечным мясом в будущих войнах России.


Именно поэтому, открывая государственные школы для начального обучения детей,  Пётр распорядился не давать грамоты именно однодворцам.


 «Во всех губерниях, дворянского приказного чина, дьячих и подьячих детей, от пяти до пятнадцати лет, опричь (кроме) однодворцев, учить цифири и некоторой части геометрии».  


 Между тем, в самом населении начинала проявляться потребность в образовании и согласно некоторым свидетельствам, за отсутствием официальных школ существовало домашнее обучение, когда дети учились считать, писать и читать церковные книги.


Для обучения использовались азбуки, буквари, псалтыри и часовники, издаваемые церковными типографиями.


При этом элементарной грамотности детей однодворцев нередко обучали священники и служащие церковного причта. Однако, большинство детей обучалось у грамотных родителей, отставных военнослужащих, писарей и бродячих учителей.


Интересно, что бродячие учителя, , обычно были из крестьян. В народе их называли  «учитель вольной школы». Их приглашали как для индивидуального обучения, так и для преподавания в «вольной школе», где обучалось несколько детей.


Процесс обучения был поэтапным, от грамматики к часослову, а от часослова к псалтырю. Причём, переход от одной книги к последующей и для наставников, и для их питомцев  был настоящим праздником.


В такой день в центральных губерниях европейской части России было принято подносить учителю горшок с кашею, осыпанной сверху деньгами. Самим ученикам родители дарили по пятаку или по гривне меди. Обычай этот назывался «кашей», и как пишет об этом в своей книге «Мир русской деревни» М.М.Громыко:


«В нем прослеживается прямое сходство с более древним, но бытовавшим повсеместно и в это время, обычаем одаривать кашей и деньгами бабку-повитуху, при праздновании крестин ребенка; и назывался этот обычай так же - «кашей». По-видимому, сходство обычаев связано с отношением крестьян к обучению грамоте как второму рождению человека»


И всё-таки школы для обучения однодворцев и служащих в «ландмилицких»  полках Украинской линии были открыты, но это было уже после Петра I.


При Екатерине II «Комиссия об училищах и призрения требующих» к 1770 году разработала проект введения обязательного обучения грамоте всего мужского сельского населения, предусматриваяпродолжительность учебного курса в 8 месяцев.


Увы, из-за недостатка средств и учителей проект остался почти не реализованным.


Тем не менее, грамотность среди однодворцев утверждалась. Овладевшие грамотой были успешны во многих сферах трудовой деятельности, в торговле и на военной службе. Грамотные имели больше возможности не только повысить свой достаток, но даже и перейти в другое сословие: в разночинцы, мещане, купечество, мелкие чиновники, а через службу, даже, и во дворянство. Но такое случалось чаще близ крупных городов и около самой Москвы.


На периферии заметной пользы от грамоты было гораздо меньше. К тому же книги стоили дорого, и не всегда чтение их поощрялось старшими. Случалось, что склонные к чтению и учёбе сыновья покидали отчий двор, а для семьи однодворца это был убыток.


Однако, элементарная грамотность шла на пользу. По крайней мере, она способствовала  частной переписке, и облегчала проникновение светской культуры в однодворческую среду. И притом, что не все могли хорошо писать, читать могли многие.   


Исследователи жизни и культуры однодворцев отмечают хождение в их среде рукописных текстов, в том числе рукописных книг , сборников религиозного и светского содержания; списков с указов центральных и местных учреждений, записей молитв, духовных стихов, наговоров; певческих сборников; лечебников (травников) или отдельных рецептов из них; календарей или частичных выписок из них.


Грамотные и относительно богатые однодворцы могли позволить себе чтение солидной, предназначенной не для богослужения книги житий святых православной церкви - «Четьи-минеи».


Образцом письменного и интеллектуального творчества однодворцев является документ, известный как «Наказы однодворцев в Уложенную комиссию», подготовленный депутатами-однодворцами «для сочинения проекта для нового уложения» в 1767 году.


В частности, однодворцев здесь представлял выступавший 27 мая 1768 года Андрей Маслов, речь которого интересна как исторический документ, выражавший мысли и чаяния своего сословия.


Примечание: В Ревизской Сказке 1835 года в Боровской слободе были два двора однодворцев Масловых. Кроме того, «Маслов Стипан Петров сын и его семья  переселённые в 5 душах Слободско-Украинской палатой  на Кавказскую линию в казачье звание с 1й половины 1831го  года»


О развитии грамотности однодворцев  Боровской слободы много говорить не приходится. В настоящее время  педагогическим коллективом Боровской средней школы №19, а ранее историком И.Ф. Позняковым и канд. ист. наук  А.И. Агафоновым  исследованы  материалы, связанные с историей школы дореволюционного и советского периода.


Тем не менее, непосредственного  изучения грамотности среди однодворцев Боровской слободы до 1835 года пока ещё не было. И,  всё-таки,  есть надежда, что в государственных архивах Украины, России,  да и в самом Боровском найдутся  материалы, свидетельствующих о развитии грамотности среди наших боровских предков - однодворцев.  


Руку приложил Боровского городка донецкий казак  


Олег Иванов сын 

Share

11

Re: Однодворцы Белгородской черты

хНАКАЗЫ ОДНОДВОРЦЕВ 
В УЛОЖЕННУЮ КОМИССИЮ 1767 ГОДА


30 июля 1767 года Екатерина II созвала "Комиссию для сочинения проекта для нового уложения" из 565 депутатов всех сословий кроме крепостных крестьян. Эта комиссия была призвана выработать новый свод законов "Новое уложение" в замен действующего "Соборного уложения" 1649 года. Одна треть депутатов состояла из поместного дворянства, остальное число составляли чиновники, представители казачества, сельские обыватели - однодворцы, черносошенные крестьяне. От Белгородской губернии в "Комиссию по уложению" было выбрано 30 человек. Однодворцев представлял Андрей Маслов выступавший, в частности, 27 мая 1768 года. Екатерина II была не довольна комиссией и закрыла ее.


 


№ 51


Белгородская провинция. Провинциальный наказ


Май 1767 года.


Всепресветлейшая державнейшая великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица Всероссийская, государыня всемилостивейшая, доносят Белогороской правинцыи разных городов выбранные от всех однодворцев уездные поверенные нижеподписавшиеся. А в чем наше прошение, тому следуют пункты.


1. По силе манифеста вашего императорского величества декабря 14 дня 1766 года, выбраны мы, нижайшие, по доверенности от всех однодворцов погостных (Погост -несколько деревень под общим управлением и относящихся к одному приходу) поверенных в уездные поверенные для выбору правинциального депутата в Комисию о сочинении проекта Нового уложенья. Которой из нас и выбран из уездных поверенных белогородец Андрей Маслов (см. док. № 55), коему поручаемые нам однодворческие общенародные нужды и недостатки за руками погостных поверенных поручаем же. При сем тако ж и усмотренные нами ко общей однодворческой ползы обстоятелства и недостатки вашему императорскому величеству всеподданнейше представляем и по оным матернего вашего императорского величества защищения и помилования просим в нижеследующем.


2. В прошлых годах, предков вашего императорского величества по указом и по писцовому наказу прадедом нашим, повелено оддавать земли на поселение в 16 городех, то есть в Белогородскои и Воронежской губерниях, с которых городов набрано из нас, однодворцов, 20 полков лантмнлицкои корпус. К тому ж и по Украинской границы зделано от турецкой области линия и содержалась лаптмнлицкнм корпусом. И после вышеписанных прапрадедов и прадедов деды и отцы наши, разных служеб - рейтары, копейщики, козаки, пушкари и протчие разного чина люди, в том числе кои служили предкам вашего императорского величества дворянскую службу. И жалованы за те их службы по Украине вотчинами и поместными землями. И на тех дачах по переписи в поголовной подушной оклад положены на содержание российской армии и названы ни за кокие винности, но только для одной государственной пользе и содержание тем подушным окладом лантмилицких полков.


3. Из оных же полков по многократному в разные армейские полки командированных многое число полковых служителей, находящихся в службе вашего императорского величества многие годы. И были в разных походах - в крымских, турецких, перских, во Швеции, в Польши, и в Прусии. На многих с неприятелми строжениях, боталиях, где ревность свою распространяли за дом божий и ваше императорское величество, не щадя себя принимали смерть и раны, за что по достоинству и храбрости, по усмотрению главных генералитетов и служащие в тех полках и выбраны в гвардию в лейп-компанию и произведены в штап- и обер-афицерские ранги.


4. А кои редовые и унтер-афицеры, уволенные от службы, имелись быть без всякого на них положенного подушного платежа. А с 764 года, кои и за предков вашего императорского величества получили отставки за ранами и увечьем, старые и дряхлые и неимущие движения и пропитания, многие кормытца мирским подоянием. И яко тех бедных за кокие винности и преступления положены в подушной оклад? К тому ж еще по отбытии их в службы, за отнятием помещиками земель, не токмо чтоб ему подушные денги плотить, но пропитания не имеют. Кои следует, по их неимуществу, безвинно, ко взысканию на обществе однодворческом.


5. А кои из нас, находящихся однодворцов в службе вашего императорского величества ундер-афицеров, не дослужа 12 лет, не производят во офицерские ранги, отчего те, за непроизвождением, достояние видя, закоснели. А дворяне в те чины производятца в самое короткое время. А по указу блаженной и вечной славы достойней памяти государя императора Петра Великого повелено производить всех служащих по достоинству, кто б какова звания не был.


6. А есть такие дворяне, что и предкам их, под запрещением великих указов, земель и крепостных иметь не дозволено, потому что прадеды, деды и отцы их по Украине находились природные подъячии. А иные из наших дворян деды и отцы имелись быть попы и протчие церковные и монастырские причетники. А потомки их, подъячии и половники, чрез канцелярские заслуги, по получении секретарских и регистраторских рангов и, будучи у дел, чрез вымогателство, себе у безгласных однодворцев получили жалованные вотчины и помесные земли, людей и крестьян. Потому ныне и называют себя, дворянами, не имея у себя никаких дедов их в дворянстве прежних заслуг и жалованных грамот, ни за службы данных земель, ниже такового к дворянству права. А только потому, что богаты, имеют у себя людей и крестьян, земли и вотчины, которые однодворцев, будучи у дел, согнал, разорил, отнял силно, и на чужих поместиях состоят и называют себя помещикоми.


7. За которые те поместьи, что они, отняв, владеют, прадеды и деды наши, служа предкам вашего императорского величества, как выше сего показано, разные службы, а иные имели дворянские службы, и жалованы за те их службы и храброе воинских дел мужественное стояние в роды неподвижно вотчинами и помесными землями. А иные имели ту честь - жалованы пожалными печтными грамотами за собственными царскими руками с прописанием, чтоб, смотря на их службы, внуки и правнуки, также б и кто по нем роду его будет, за дом божий и ваше императорское величество и свое отечество стояли крепко и мужественно.


8. За которое отечество как от предков ваших, так и ныне от нас происходит беспременно во все годы усердная вашему императорскому величеству служба. И егда бывает военное время, - на многих с неприятельми сражениях, боталиях, где ревность свою распространяют за дом божий и ваше императорское величество и за свое то отечество, кое жаловано предкам нашим, не щадя себя, принимают смерть и раны.


9. Которые же однодворцев прадеды служили дворянскую службу и от того дворянского колена одного отца дети - один сын взят в службу и иной имеет то старинное дворянское право, а другой положен в подушной оклад. И потому почтено будбы за какую винность и преступления тем вышеписанным дваряном, кои на старинном своем отечестве. А ныне посторонние и не на собственных своих дачах, да по дозволению ко удоволствию им винное курение. А нам на природном своем отечестве дозволение не дано. Почему мы сим восчувствовали не малое огорчение. Они имеют пред нами немалую выгоду. А мы имеем пред ними большое отягощение. Первое - платим на содержание армейских полков по 70 копеек, второе - по 1 рублю на содержание лантмилицкого корпуса, третье - и службу исправляем за свое отечество не менее дворян, нам дозволения винного курения не дано.


10. А по имянному блаженной и вечной славы достойной памяти государя императора Петра Великого в 716 году указу дозволено вино курить всякого чина людей в заклейменные кубы и казаны про свои домовые расходы во сколько хто хочет с платежом за те кубы и козаны (Куба - кадушка для вина. Казан - винокуренный котел) с каждого ведра по 25 копеек в год. В силу чего по заклеимении кубов и козанов мы тем удовольствовались и в тогдашнее время за то курение вина обид и разорения причинено нам не было.


11. А ныне от того имеем болшее изнурение от бывших прежде откупщиков, а ныне коронные поверенные, хотя себе прибыток, а народу разорение, откупя питейные дворы, отдают на откуп от себя разных чинов людей под образом поверенных своих в том числе дворяном, которые сами и поверенные от них для прибытку, посылая по шляхам целовалников, а помещики - крепостных своих людей, многолюдством биют, грабят и скидают проезжающим подкидное свое вино.


12. И тем нас привлекают безвинно к телесным штрафам. Отчего мы, бедные, от всех обиженные, как уже в судебных местах бьют нас, мы по своему подобострастию, о своем защищении голосу не имеем. А наиболее кому уже и не подлежало, - разного чина люди самого малого класса, будучи в полках прапорщики и стацких дел регистраторы, уровая толко на то: ево де и безвинно выбить, увечья ему заплотить 40 алтын. А сего аки не ведают, что человецы во власти всевышнего вси единые плоти и равно телесни, как и они дворяне. И в сем том просим вашего высокомонаршего милосердия, матернего помилования, чтоб судебным местам, не исследовав по делу и без определения, батожьем нас и протчим телесным накозани- ем не бить, в том им запретить. Кто ж отважитца не по делу бить, в законах утвердить платеж увечья, так как и им, дворяном. Отчего можем избегнуть злых на нас напатков, от которых мы ныне подобострасны. И чрез те немалые побои и напатки вымогали у пас, будучи у дел, последние земли и дворовые усадьбы, сенокосные места, леса и всякие угодьи.


13. А иные, чрез свои вымыслы, не страшась великих указов, отважась, уже собственно собою не у крепостных дел состовляли заочные ложные крепости и духовные, якобы по уступкам однодворцов и однодворческих жен. И о том бедные обиженные просили о исследовании тех ложных фальшеи. И уже действителные по челобитью обиженных в судебных местах имеютца быть ясные те фальшивые крепости и духовные по скаскам и справкам при делах доказательствам, бедным по их прошению удоволствие не учинено. А обитчики их и по тем, те фальшивые крепости и духовные за действительные именуют.


14. Что ж по 1-й переписи и по II ревизии имелось с нас окладу по 1 рублю 10 копеек, а с 764 года взыскиваетца по 1 рублю ,70 копеек. Чего мы о том прибыточном на нас 60 копеек, подушного окладу не только себе почитаем во отягощение, что следует к надобности збору интереса вашего императорского величества, как о том, за отнятием нашими командира ми от нас, чрез немалые побои и вымогателствы земель, лишились своего имущества и. впали в великое отягощение и нужды. Отчего не точию в состоянии быть к плотежу подушных, денег, но уже многим и пропитания иметь не от чего.


15. А много и таких однодворцов, что данные прадедам нашим земли по 30 четвертей имеетца быть душ 50 в подушном окладе, кроме находящихся в службе. А протчие, распродав свои земли, и за отнятием помещиками силно и ничего не имеют. И за отнятием оной приходят в бедность и в плотеже по датей в несостояние. А упователно, что Белгородской правинции в городах и уездах как ис казенных, так и протчих дач при генеральном размежевании находитца лишних порозжих земель доволное число. То не повелено ль будет те лишние порозжие земли отдать на исселение однодворческому обществу для малопомесных и не имеющих земель однодворцов.


16. По всяким вымышленным случаем, в противность указов, те будущие у дел нашими землями завладели. Ис которых протчие за разными преступления и за похищение интереса, те однодворческие имении отписаны на ваше императорское величество имя. А при описи, счисляя за действителные тех преступников владелцов, и те отписанные на ваше императорское величество с публичного торгу проданы дворяном. Которые дворяне, те дачи получа, ныне за действительные себе вменяют. А те бедные оставшие однадворцы от тех сторонних владельцев, лишась собственного своего, имеют крайнею нужду и в плотеже подушных денег происходят в несостояние.


И дабы высочайшим вашего императорского величества указом повелено было сие наше прошение и приложенные от однодворцов общенародные нужды и недостатки во учрежденной о сочинении проекта Нового уложения Комиссии Белгородской правинцыи от однодворческого депутата Маслова принять по оному, також по сему нашему прошению вашего императорского величества высокомонаршее матернее ко всем милосердое рассмотрение и помилование учинить. И от него, депутата, естли предусмотрены будут и другие к пользе нашей обстоятельства и распорядки, просим приказать вашего императорского величества дозволение принять прошение, и голоса и в справедливых наших нуждах и в огорчительных обидах ваше императорское величество крепкою десницею всех нас защитить. Ибо мы, по господе боге нашем Исусе Христе, имеем надежду на ваше императорское величество. Всемилостивейшая государыня, просим ваше императорское величество в сем нашем доношении решение учинить. В подаче надлежит во учрежденной о сочинении проэкта Нового уложения Каммисии.


Доношение писал города Хотимска уездной поверенной Максим Горбатовскай мая дня 1767 года.


Наказ подписали уездные поверенные - Вольного и Олешны Иван Давыдов, а за себя и за поверенных Обоянска Макара Гаряинова и Валуек Алексея Татаринова, наказ подписали поверенные Карповского уезда Калина Солодов и Миропольского - Василий Королев.


Российский госархив -древних актов, ф. 342, оп. 1, д. 10а, лл. 373-377. Подлинник.

Share

12

Re: Однодворцы Белгородской черты

№ 52 Севский уезд


Май 1767 года.


По силе манифеста ее императорского величества 14 декабря прошлого 1766 года, коим повелено нам изобрать поверенного для присылки к выбору правинциального депутата, мы, города Севска, погостные поверенные, выбрали между собою градского однодворца Алексея Степанова сына Медведева - 1. Действительно дом и землю в погосте церкви Вознесенья господня в показанном городе имеющего. 2. Женатого, имеющего детей. 3. В наказаниях, подозрениях, ябидах, явленных пороках не бывалого. 4. Но доброго и незазорного поведения. 5. Не менее 30 лет. Которому поручили наши нужды и недостатки письменно сдать правинциалыюму депутату, дабы оной представил, где надлежит.


1. В городе Севске из находящихся разного звания чинов людей прежних служеб, верстанных немалыми землями и денежными окладами, а протчие жалованы, вместо хлебного и денежного жалованья, землями. И многие вряд с дворяны написаны, как значит и по разрядном архиве, кои вышли до 1 переписи. Потому и из них родные братья, а у протчих дядья и дети их и ныне во дворянстве состоят. В роду тех, будучи малолетные, а протчие при жестоких болезнях, по прежней 1722 г. переписи в однодворчество написаны и в оклад 7-и 4-гривенной положены были. И содержали на своем коште ландмилмцкую службу. И как по той прежней лереписи и по II ревизии, так и по нынешним поданным к III ревизии скаскам, за однодворцами как природные предков их, к тому же и поженившиеся однадворцы на дворянских дочерях по приданству имели по оной прежней переписи крестьян. И таковых однодворцев, которые действително о своем дворянстве могут доказать, не повелено ль будет из окладу выключить и причислить во дворянство.


2. И многие разных чинов люди нашею однодворческою землею насильно, без всякого письменного виду владеют и довольствуютца теми однодворческими землями, лесами и всякими угодьи. О чем от многих однодворцев по разным присудственным местам прошения имелись, точию от них никаких к защищению во удовольствие не получили. Да оные владеющие разных чинов люди и по силе опубликованного о размежевании земель манифеста в раздел не идут, объявляя нам, что во время землимеров особливо нам земля отмежевана будет. И для того повелено б было определить особливого землимера.


3. Прошлого 1764 года еще на нас, однадворцов, на каждую душу прибавлено по 60 копеек с таким повелением, что уже, кроме положенного окладу, других никаких отягощениев нам, однадворцам, не нести. Но за тем ныне несем нижеописанное отягощение. В городе Севске, по состоянию на болшой Московской и Киевской дороге, берутца с нас в случае недостатка, для проезду всяких знатных персон подводы и в канвой за денежною казною, к отводу содержащихся в канцеляриях колодников и беглых ко отдачи крестьян. Тако ж употребляемся для содержания разных кораулов и починки по дачам своим по оной большой Московской и Киевской дороге мостов, и постоя состоящих и марширующих полков и разные протчие команды имеем по нашим однадворческим дворам частые ночевки и долговременные постои. И берут усильно себе всякие съясные припасы, а лошадем овес, сено, подводы и всякие упряжки, чем причиняют немалые обиды. И повелено б было нас от таких неуказных отягощенеи впредь защитить и за вышепредписанными, понесенными нашими отягощении положенного с нас окладу уменьшить.


Да к тому ж и всякие посадские чинят немалое помешательство и обиды в том, что протчие однадворцы имеют в городе Севске на показанной большой Московской и Киевской дороге дворы, и харчевни, и припечки, в которых пекут хлеб, калачи и протчие съясные припасы, что по указам велено держать. Да из оных однадворцов имеютца ремесленные люди. Точию помянутые посадские не велят ничего продавать не токмо в торгу, но и в домах рукодела своего запрещают работать и продавать. А посадские дворы, у кого на той большой дороге имеютца, велят ломать или им же, посадским, отдавать за бесценок. А в торгах как хлеба, так и протчих же съясных припасов не дают купить. Отчего претерпеваем всекраинее изнурение.


А оные посадские имеют по городу Севску поселение по большей части на наших однадворческнх местах. И въезжают в наши ж дачи. Насильством своим рубят в запущенных лесах дрова, хворост, а в сенокосных лугах косят траву и всякие обиды и разорения показанные посадские нам, однадворцам, немало чинят. И от того пришли в крайнее изнеможение. А в содержании по полицейскому наряду рогатачного караула, и в канвой за денежною казною, и за колодниками к отсылки в надлежащие места, как выше значит, - и в том означенные посадские никакой помощи нам не чинят. А о вышеписанном всеподданнейше просим от оных обид нас милостивно защитить.


4. По данной инструкцыи землемерам повелено однадворцам отмежевать в округу, счисляя на двор по 4 души, коим всего по 32 десятины. И то по расчислению будет по две с половиною н с четвертью десятины на душу в клину. Которою землю не точшо, чтоб впредь с приумножившимся нашим семейством, но и одной душе, по такому положенному на нас немалому окладу, исправитца в плотеже невозможно. Того ради всенижайше просим о прибавке еще толикого же числа. Ибо наперед сего было вышеписанным разного звания чинов людем прежних служеб, верстанным в поместья, а имянно: рейтару - по 40, а неверстанным по 20, козаком - по 12, пушкарям и стрельцам по 12 четвертей в поли, а в дву по тому ж, - каждому человеку распашной земли, сенных покосов, лесов и всяких угодьев. О чем значит по жалованным прежних давных лет выписям, також и по Разрядной архиве по книгам видно. А которые однадворческие земли, состоящие по прежним выписям, заселены разных чинов людми, коим по межевой инструкцыи велено платить на содержание в ландмилицкую сумму по 5 копеек за десятину. А мы за тем в землях имеем недостаток, которую бы, повелено было отдать по нашим крепостям в однодворческое владение по прежнему. Ибо мы вышепоказанные наложенные на содержание 5 копеек, а не свыше того, платить имеем, дабы не лишены были крепостных своих заслуженных земель и всяких угоден. Також на которых землях однадворцы написаны и в оклад положены, а как выше в I пункте значит, состоящие во дворянстве братья их родные меншие и дядья их те родовые земли в своем владении имеют. А оные однадворцы как по I и II, и по нынешней III ревизиям по - данным скаскам платят спуста. И за такое претерпевание повелено б было и с оной земли удовольствовать. А с положенных же в оклад однадворцов подушные денги до нынешней ревизии взыскивались по скаскам. А с нынешней ревизии взыскиваютца по селениям суммою, не только за убылых, но кои и неимущие наличные, то и за тех, роскладывая, взыскивают с тех же однадвораов. Отчего и те плательщики пришли в несостояние. А повелено б было платить всякому по поданным своим скаскам.


5. Да и в том однадворцам не без тягости состоит, что как по прежней и II ревизиям многие были в службах, а подушные денги за них отцы их и братья, матери и жены, зарабатывая, плачевали. А из оных служащих, когда, по отпуску их от полку в точную отставку, прибыли в домы свои, - таковые положены в оклад по прежнему. А протчие заслужили себе обер- и ундер-афицерские чины, которые ни точию платежа платить в состоянии, но и дневного пропитания себе достать не могут за старостию и за увечьем их. А таковые ж взяты в службу, а из оклада не выключены.


6. Сверх вышеписанных обстоятельств, кобацких, питейных и конских зборов откупщицкие поверенные многолюдно, якобы для обыску корчемного вина, без доношения и без взятья присудственных мест команд, собою разъезды от города верст за 40 и более имеют. А как надарогах, так и в селениях, приезжая во двор, ополичивают своим вином, сильно чинят разорения и грабеж безвинно. Отчего многие однодворческие дворы пришли в пустоту, а сами в великую скудость и нищету. Затем и в подушной оклад в доимку остаетца. А как они, откупщики, по откупу своему состоят в ведомстве государственной Камор-коллегии, то нам для прошения о том, по нашему земледелию и бедности, в дальности отлучатца не можно. И доведены тем до крайнего ж убожества.


Наказ подписали "в свое место" и "по прошению" 14 других однодворцев, погостные поверенные Прохор Кутузов, Григорий Юдин, Василий Пвилсеев и Иван Рыбалкин.


Российский госархив древних актов. Ф. 342, оп. 1, д. 109, ч. X, лл. 479-

Share

13

Re: Однодворцы Белгородской черты

№ 55


Из выступления депутата от однодворцев А. Маслова в законодательной комиссии о положении крестьян в Белгородской провинции.


27 мая 1768 г.


...Есть уж ныне и такие, во владение крестьянами вступили только будучи при статских дел приказными: купил, или через приметки (произвол) сильно отнял, или вольного по приметкам без всяких резонов, будучи при делах, фальшиво укрепил... Почему почтеннейшее собрание уверяю, что неволя существенная находится в разных обстоятельствах: 1) бывает, что у его владельца мало имеется земли и довольствоваться крестьянину к его пропитанию нечем, а помещичьими поборами свыше его сил обременен; 2) а хотя бы у некоторых владельцев и достаточное число находится земель, кои, не рассуждая о пропитании в жизни его крестьян и о распоряжении дней между крестьянами урочных работ, но всегда каждый день беспосредственно на его работе находятся, а хотя и отпустит, и то разве редко бывает на день или на два; так как же им пропитание иметь или родившихся от них детей воспитать, что они всегда всеми семьями бессходно на господина работают, еще ж сверх того и подушные деньги платят? Многие дворяне, говорят, крестьянские побеги почитают за самовольство, а в то рассуждение не войдут, от радости ли иной крестьянин покинул свои малые детища, чего ни единый зверь в коше своих щенят, ни птица в гнезде своих птенцов, без пристрастия от находящих, не покидает; тако несчастливому в свете человеку сие приключается по нужде, почему уже и закону перемена бывает. И еще ж оные крестьяне, через некоторых дворян неустройство, не только в их домах, но и в судебных местах неповинно страждут, потому, когда в случаях начинаемых его, помещика, в противность государевым законам поступков крестьянин не послушает, - господин бьет, а послушает, - так в судебных местах бьют.


На сие ответствую. Вот отчего, почтеннейшее собрание, оное происходит неустройство, от которого многое причиняется и смертное убийство: многие владельцы, умышляя к отнятию у других владельцев недвижимого имения, посылают своих крестьян к запаханию чужих земель, к выкошению сенных покосов, к вырубке лесных угодьев, а иные усильно в чужих дачах селят деревни и слободы, и от того бывают драки, бойни, смертное убийство; оное же происходит к исследованию и до судебного правительства, которое в силе законов посылает за теми производящими драку, забирает тех крестьян ко ответу, будто бы крестьяне сделали самовольством, а крестьяне, как то безгласные люди, и не имея о себе никакого защищения, кроме того, как в судебном месте, так и перед своим помещиком подобострастны, хотя бы и ясное на то имели, что помещики на ту драку посылали, доказательство, только не смеют, да и боятся, которых в тех судебных местах при распросах бьют, морят в тюрьмах. Кто же таковых, почтеннейшее собрание, от невинных побоев избавит и кто таковых от напрасных бед освободит? Не бедно ли смотреть на погибающих, кои уже к тому не имеют о себе законной защиты? Токмо сей грех к богу на небо вопиет.


В отделении 266 (раздел наказа Екатерины II Уложенной комиссии) напечатано: "Мужики, большею частию, имеют по 12, по 15 и до 20 детей из одного супружества, однако редко и четвертая часть оных приходит в совершенный возраст. Чего для непременно должен тут быть какой-нибудь порок или в пище, или в образе их жизни, или в воспитании, который причиняет гибель сей надежде государства. Какое цветущее состояние было бы сей державы, если бы могли благоразумными учреждениями отвратить или предупредить сию пагубу". Вот отчего, почтеннейшее собрание, оное происходило. Как возможно будет бедному человеку детей своих воспитать, что их владельцы, хотя который и мало имея у себя имущества, не рассуждая о том, чтоб в таком вести себя состоянии противу своей возможности, но сверх того, взирая на полномоченных, свыше своих сил убранством против прочих. тщится себя вести и тем своих людей безмерно отягощает. Есть такие владельцы: людей у него находится, примерно сказать, только 20 человек, и то будет половина на пашне, а другая при нем в лакействе, и по своей роскоши приумножает псовую охоту и думает, неусыпно старается и мужиков денно и нощно работою понуждает, как бы оное прокормить, а того не думает, что через его отягощение в крестьянских домах дети с голоду зле помирают; он же веселится, смотря на псовую охоту, а крестьяне горько плачут, взирая на своих бедных, голых и голодных малых детей...


Сегодня мая 2 дня Казанской провинции господин депутат Василий Кипенский утверждал своим мнением их труды на 3 части: первая - для государственных податей, вторая - послушание господина, третья - для собственного их пропитания... Хотя бы и надлежало так, только между тем мню я, чтоб быть не без погрешностей. Первое, потому как то в неделе 6 дней, итого будет на работе господину 2 дня; есть мужик слабый, он не может в те 2 дня за 1 день сработать и тому станет владельцу под обидою; второе, есть же, напротив того, я такие владельцы: истребовавши на ту крестьян работу, он может двумя днями наверстать на всю неделю и в два дни может неустроенною без умеренности тяжкою работою всех крестьян поделать пеших, без лошадей, и привести их в самое изневожение и самих, принуждая их, не оставит при том без побоев. К тому же, хотя б и те средства сыскивать для оных и такое положение сделать и на таком основании учредить, урочно им положить, сколько посеять бы господину десятин; - и потому умерить, кажется, невозможно в таком случае, когда б была везде пашня добрая и ординарно мягкая, а то будет такой случай: владелец велит для себя пахать целину или крепкую-залогу, чего крестьянин никак своим способом оного по воле своего господина исполнить и распахать не может.


И то, почтеннейшее собрание, как то в рассуждении будет по вашему благоразумию: не лучше ли бы было, чтоб не обратить таковое нижнего рода обществу во вред, о коем всемилостивейшая государыня соизволит высочайшего своего милостыню изъяснять в начертании: "оный род составлен из полезных сынов отечества"; и подлинно, почтеннейшее собрание, не они ли обще с дворянством и с прочими российскими людьми знатную государству оборону подают и немалую на армию денежную сумму приносят?..


Я... на рассуждение почтеннейшему собранию нижеследующее предлагаю. Кажется, почтеннейшее собрание, противу означенных резонов, не лучше ли бы было сие средство: по тому их особливому нижнего рода праву учредить особую коллегию или контору, которая бы их содержала под своею апелляциею, а в провинциях учреждены бы были от оной коллегии для того по их закону правления канцелярии в том порядке: когда требоваться будет в армию к защищению государства в пополнение военных людей, почему определенная к тому коллегия имеет требовать от своих подчиненных по провинциям канцелярий, кроме однодворцев, кои содержат ландмилицкий корпус *, со всего государства, со сколько душ положено будет, рекрут; в тех же канцеляриях иметь с них подушный сбор, и что положено на них будет, господские доходы; который подушный сбор от тех канцелярий к отсылке отправлять, куда указом требоваться будет; а господские доходы, что с крестьян его в ту канцелярию сбору возили, отдать тому господину, или от него поверенному, с распискою. В случае, когда крестьяне причиняют кому обиду в запашке других владельцев земель, в скошении сенных покосов, в рубке чужих лесных угодьев, на таковых крестьян просить в тех канцеляриях тем обиженным владельцам, где они в ведомстве состоять будут. Также кто крестьянина посторонний во всяких случаях обидит, потому ж на оного обидчика просить где тот обидчик своим правом судим будет. Отчего уже от помещиков, как ныне находится, никто обижен не будет, и крестьянина никто винного не заступит, и крестьяне от невинных бед все избавиться могут законом...


Сборник Русского исторического общества, т 32, Санкт-Петербург, 1881 г., с. 514-517.


*Ландмилицкий корпус существовал в 1713-1775 гг. Объединял 20 конных и пеших полков, в которых служили однодворцы.    Размещался в слободской Украине и на юге Белгородской губернии, нес пограничную и гарнизонную службу.


 


Белгородская губерния 1727-1779 гг. Сборник документов и материалов. Составитель А.П.Чиченков. Белгород 1997

Share

14

Re: Однодворцы Белгородской черты

Елена Ашихмина

Судбищенская битва: 450 лет.
Елена Ашихмина. Орловские истории. Архивно-краеведческие записки. Орел, 2011

В самом начале июля 2005 года исполняется 450 лет сражения русского воинства с крымским ханом Девлет-Гиреем, вошедшего в историю Российского государства как «Судбищенская битва».
Тяжелое это двухдневное сражение проходило рядом с селом Судбищи Новодеревеньковского района Орловской области. Здесь готовятся отметить юбилей этой важной даты.
Поднимая документы, касающиеся Судбищенского боя, с уважением и невольным удивлением вглядываешься в личности руководителей русских ратников. Немного имен донеслись до нас из полутысячелетнего далека, но те, что история оставила нам, стоят того, чтобы их назвать.
Начать надо, видимо, с того, что летом 1555 года крымский хан Девлет-Гирей решил совершить неожиданный набег на рязанские и тульские «украины». Напомним читателю, что до основания Орла оставалось еще целое десятилетие, и даже город Болхов будет основан в этих местах еще только через год. Земли «у края», то есть «украинные» территории, лежащие вблизи Дикого Поля, в то время были недостаточно защищены от крымских татар. Воинство Девлет-Гирея многократно совершало набеги на русское пограничье, грабило, жгло и тысячами угоняло его жителей в полон. Среди пленных особенно ценились дети, которых легко было перевозить в больших корзинах и продавать потом на невольничьих рынках Стамбула.
Верный своей тактике «в одну сторону лук натянуть, а в другую сторону стрелять», хан распустил слух, что идет в Большую Кабарду на черкасов. 25-летний царь Иван IV, который в то время еще не считался Грозным, первым из московских государей решает предпринять наступление на Крым. Его войско отправляется защищать черкасов, этих новых подданных Русского государства. 13-ти тысячную нашу рать возглавляет боярин Иван Васильевич Шереметев, полный тезка царя, отлично зарекомендовавший себя в боях при взятии Казани.
Заметим, что Шереметев был не простым воеводой, а членом Избранной рады, другими словами членом того самого легендарного правительства времен юности царя Ивана, в котором оказались такие государственные деятели, как Алексей Адашев, митрополит Макарий и протопоп Сильвестр. Избранная рада провела целый ряд преобразований с целью укрепления Российского государства, причем члены ее были лично очень честными и ответственными людьми. Многие из них были фанатично верующими. Чего стоит один только протопоп Сильвестр, «слышавший» ангельские голоса и никогда не боявшийся (может быть, именно поэтому) ни спорить с царем, ни указывать ему на его недостатки. Или Алексей Адашев, собиравший под свой кров прокаженных, содержавший их и даже мывший им «ножки». Строгие посты члены Избранной рады заставляли держать и молодого царя Ивана. Недаром же после разгрома этого своего правительства Иван IV на несколько дней устроил во дворце тяжелую оргию – праздновал свое освобождение «от постников».
В плеяду таких вот личностей и входил Шереметев. В записках Андрей Курбский называет его «мужем зело мудрым и острозрительным и со младости своея в богатырских делах искусным». Царь и без Курбского отлично знал Шереметева и по правительственным делам и по военным. В 1553 году во время тяжелой болезни Ивана IV, когда многим казалось, что он доживает последние дни, далеко не все члены правительства и бояре готовы были присягнуть маленькому сыну царя «пеленочнику» Дмитрию. Шереметев же поцеловал крест на верность Дмитрию вместе с князьями Воротынскими и Захарьиными. Причем присягу он принес не из искательства, а потому что считал это правильным.
Вот такой воевода был послан в первый поход русских «к Перекопи», чтобы предотвратить вторжение хана в Кабарду. С ним в Мамаевы луга направлялась поместная конница, стрельцы и казаки.
Между тем разведка русских донесла, что Девлет-Гирей с 60-тью тысячным войском быстро движется в сторону Ливен, то есть буквально в противоположном от Крыма направлении. Шереметев немедленно предупредил об этом царя: «… прибежал … на Коломак сторож изюм-курганский Иванака Григорьев июня 22 день и сказывал, что де под Изюм-Курганом и под Совиным бором, и под Болыклеем, и на Обышкине лезли многие люди». «И Иван с товарищи на их сакмы послали сметити, а сами, призывая Бога в помочь, пошли к их сакме».
Обдумав ситуацию, Шереметев принимает решение догнать хана, но по пути перебить те малочисленные татарские отряды, что имели привычку, находясь в арьергарде, рассеяться и грабить пограничье, а, кроме того, разгромить крымский обоз, обыкновенно отстававший с половиной лошадей от главного войска где-то на пять-шесть дней пути. Лошади в обозе спокойно кормились и, сытыми и отдохнувшими, при необходимости вступали в бой.
Треть войска была послана Шереметевым на захват обоза. Вскоре русские уже считали свои трофеи. В руках у них находилось 60 тысяч татарских лошадей, 200 аргамаков и 80 верблюдов. 20 захваченных языков рассказали, что Девлет-Гирей направляется в сторону Тулы. «Живые» трофеи в таком количестве необходимо было сдать в надлежащие руки, воевать, держа около себя верблюдов и такие вот лошадиные табуны ведь просто невозможно. Поэтому мобильный отряд Шереметева с захваченным обозом отправляется ко Мценску и Рязани.
Сам же Иван Васильевич, его воеводы и 7 тысяч ратников упорно преследуют Девлет-Гирея, отлично при этом зная, что впереди них идет войско крымских татар в 60 тысяч человек. Шереметев не ожидал никакой помощи от своего царя: центральное руководство практически никогда не спускалось за Оку. Кроме того, он не знал, получил ли царь его предупреждение и каковы вообще его планы. Между тем Иван IV послание Шереметева получил и сразу выслал к нему навстречу рать Ивана Федоровича Мстиславского. Больше того, вместе с двоюродным братом Владимиром Андреевичем царь лично выступил к Коломне.
Девлет-Гирей также получил известие, что русский царь находится недалеко от Тулы, и повернул свое войско назад.
В 150 верстах от Тулы «на Судбищах» Шереметев догнал Девлет-Гирея. Началась многочасовая кровопролитная битва, в которой 7 тысяч русских атаковали 60 тысяч татар. К тому же русские перед сражением только что преодолели немалые пространства. Да если бы мы, просто путешествуя, прошли бы пешком до Брянска и обратно, а нас бы с ходу сразу же после этого заставили, например, всего лишь огород копать, как бы мы себя чувствовали! А тут и нагрузки были другие и ответственность другая и опасность смертельная для каждого.
Сражение продолжалось с полудня до темноты и шло более восьми часов. Русский отряд полностью разгромил передовой татарский полк и взял знамя князей Ширинских. Та и другая сторона понесла огромные потери.
Наступила ночь. Обе стороны готовились к новым боям. После тяжелейшего сражения численность отряда Шереметева сократилась. Было много раненых. Под покровом темноты подразделение Шереметева, учитывая ситуацию, могло бы покинуть поле боя. Но Иван Васильевич не собирался ни уходить, ни сдаваться. Были разосланы гонцы к отрядам, ушедшим с крымским обозом: их помощь будет нужна уже утром. Конечно, эти воины были уже далеко, и утром вернулись лишь немногие.
Хан той ночью пытал двоих захваченных в плен русских: натиск Шереметева был столь силен, что татары не понимали, сколько же в точности войск находится перед ними. Один из пленных не выдержал мук и проговорился, что у Шереметева людей совсем немного…
Ободренный хан на рассвете возобновил битву. С раннего утра до полудня продолжался страшный бой. Татарам придавало сил сознание того, что перед ними малочисленный противник. Тем не менее, русским удалось разогнать отряды крымцев. Около хана оставались только лишь янычары. Но вот воевода Шереметев был тяжко ранен и сбит на землю раненым конем. Оставшись без руководителя, понесшие огромные потери ряды россиян смешались. Татары между тем усилили натиск. Казалось, еще немного, и войско Шереметева будет разбито…
Положение спасли воеводы Алексей Басманов и Стефан Сидоров. Чтобы остановить бегущих, они ударили в бубны и затрубили в трубы. Услышав знакомые звуки, русские остановились и с боем пробились к центру нового управления. Басманов и Сидоров собрали около себя всех, кто остался в живых, и засели в лесном овраге. (Данные о месте их обороны и численности у историков расходятся от двух тысяч до шести). Трижды приступал к обороняющимся Девлет-Гирей со всем своим войском и трижды был отброшен. Страшные в своей обреченности русские ратники неумолимо уничтожали приближавшихся татар.
Вечером, опасаясь подхода царя Ивана IV со стороны Тулы, хан ушел от Судбищ за реку Сосну и дальше в Степь.
Русские сумели вывезти воеводу Шереметева и своих раненых в Тулу. Царь наградил их всех: битва была беспримерного мужества и упорства, и, как подчеркивалось уже тогда, двухдневная. Воевода Стефан Сидоров, раненый пулей и копьем, тогда же скончался. Перед смертью он скинул свой окровавленный доспех и надел мантию схимника. А Шереметев и Басманов вскоре вновь заняли свои места в рядах защитников страны. А вот как в дальнейшем сложились судьбы Шереметева и Басманова.
Алексей Данилович Басманов, сын Д.А.Плещеева, получил свою фамилию по прозвищу «Басман». Так называли круглый хлеб с басмой – отпечатком на верхней корочке. В прозвище Плещеева содержался намек на его полноту. Веселый, подвижной, добродушный, Басманов был из тех русских людей, что никогда не падают духом. Вместе с Шереметевым он участвовал в казанском взятии и проявил себя с лучшей стороны. И в Судбищах, как мы видели, Басманов проявил свой характер – в острый момент неравного боя он не запаниковал, не растерялся, спас воинов, спас Шереметева и вывез раненого Сидорова в Тулу. Вскоре после сражения Басманов был пожалован в бояре. Он еще не раз выйдет в походы «по крымским вестем», станет участником Ливонской войны, будет 2-м наместником Новгорода, возьмет Ругодиев и Полоцк. Когда Девлет-Гирей с царевичами Мухаммедом-Гиреем и Алды-Гиреем появится в октябре 1565 года под Рязанью, Басманов как раз будет находиться в своем рязанском имении. Вместе со своим сыном Федором он вихрем помчится в Рязань, возглавит ее оборону и город хану не сдаст. За смелость и геройство Иван Грозный тогда пришлет к нему князя П.Хворостинина «…с речью и з золотыми».
Басманов станет, к сожалению, и одним из видных деятелей опричнины. Черная страница в его биографии. Алексей Данилович, видимо, не смог противостоять желаниям приблизившего его к себе царя. А и приблизил-то его царь за самые лучшие качества – храбрость, удаль и неудержимое желание пошутить. Опричный путь вел человека и с такими вот качествами к падению в общественном мнении и к гибели. В 1570 году по приказу Ивана Грозного он был убит собственным сыном Федором, про которого современники говорили: «… прекрасный лицом, гнусный душою…»
Шереметев после Судбищ залечит свои раны, как он уже делал это не раз в предыдущих походах и боях. Вместе с царем и Басмановым он еще выйдет в Серпуховский и Коломенский походы, вместе с Басмановым примет участие в Ливонской войне, а под Полоцком даже будет отправлен в тыл противника в разведку. Во время осады Полоцка (1562 – 1563 гг.) в который раз он будет ранен, и в том же 1563 году при разгоне Избранной рады попадет в опалу вместе с Адашевым, протопопом Сильвестром и Висковатым.
Иван Грозный тогда жестоко накажет бывшего члена правительства и отважного воеводу. Шереметев, как писал впоследствии А.Курбский, был посажен в «презлую» узкую темницу с острым помостом. Ему сковали руки и ноги. Ему надели вериги на шею. Его опоясали толстым железным обручем и привесили к этому обручу 10 пудов железа. В таком положении уже немолодой, много раз раненый человек провел наедине со своими горькими мыслями целый год.
Грозный царь посчитал такое наказание достаточным. Шереметев был выпущен и отправлен в Калугу воеводой. Это была настоящая милость. Действительно: на кол не посадил, на сковородке не поджарил, в шкуру медведя не зашил, собаками не затравил. Более того, царь помнил о государственном уме Ивана Васильевича. После введения опричнины Шереметев был отозван из Калуги и поставлен вместе с другими боярами во главе земщины. В 1566 году он даже значится участником Земского собора: подписался за продолжение войны с Польшей. Больше того, в 1567 году, пока Иван Грозный в Новгороде готовился к новой войне с Литвой, его тезка даже «ведал» Москву, то есть, как у нас сейчас принято говорить, был оставлен на хозяйстве в столице.
Однако Шереметев, обладавший огромным опытом и хорошей головой, внимательно следил за эволюциями царской политики. Что он, наверное, только не передумал в те годы. В 1570 году, узнав о гибели митрополита Филиппа, которого задушил Малюта Скуратов, Шереметев решил, что больше ждать нечего. Митрополит Филипп был единственным, кто открыто призвал Ивана Грозного отменить опричнину и покаяться, был лишен сана и жил в опале монахом в тверском монастыре. (Одним из тех, кто гнал митрополита из собора, кстати, был Алексей Басманов). Шереметев сочувствовал митрополиту и догадывался, что царь это знает. И боярин постригся в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре под именем Ионы. Он жил теперь за крепкой монастырской оградой, но не просто так! Шереметев свез в монастырь свой двор с годовыми запасами и, видимо, заручился поддержкой братии, сделав крупные вклады: сельцо Бутово (800 рублей, огромные по тем временам деньги) и 600 рублей деньгами.
Узнав о поступке Шереметева, Иван Грозный впал в ярость, но разорить монастырь у царя все же не хватило духу. В письмах он старался настроить братию против инока Ионы. В 1573 году царь писал: «Шереметев сидит в келии, что царь, … все благополучие погибло от Шереметевых». Монахи своего инока не выдали, и Иона умер своей смертью в 1577 году. Женат он был на дочери дмитровского окольничего И.И.Жулебина Ефросинии. Дочь Шереметева Агафья, выданная замуж за татарского царевича Михаила Кайбулича, умерла в 1613 году уже после Смуты и похоронена в Кириллово-Белозерском монастыре. Дочь Мария, жена князя В.А.Тюменского, дожила до 1591 года. Сын Еремей (Иеремия) похоронен в том же монастыре, что и его отец.
Завершая рассказ о столь отдаленных событиях, хочется отдать должное тому вниманию, которое проявляют к своей родной истории в Новодеревеньковском районе. Они знают о ней многое и с уважением прикасаются к ее легендарному прошлому. И они правы. Овеянные славой Судбищи, село Новодеревеньковского района Орловской области навсегда оставило свое имя в славной череде героических сражений Родины. Такие битвы не исчезают во времени. Их помнят вечно.

Share

15

Re: Однодворцы Белгородской черты

Елена Ашихмина


Орловский бой: 390 лет.
Елена Ашихмина. Орловские истории. Архивно-краеведческие записки. Орел, 2011


«О бою под Арлом. В лета 7124 года в осень царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Руссии был бой под Орлом воеводам князю Дмитрею Михайловичю Пожарскому да Степану Исленьевичу и его государевым ратным людем с паном Лисовским и польскими и с литовскими людьми, и с русскими воры, с ызменники, с казаками, которые воровали и кровь християнскую лили заодно с литовскими людми и забыв Бога и веру христианскую…» (Бельская летопись)
Ох, и страшным было в Орле то лето 7124 года от Сотворения Мира, а от Рождества Христова 1615 года. Из Польши, ослабляя натиск на Смоленск войска юного царя Михаила Федоровича, в русских землях снова появился полковник Александр Лисовский с шестью сотнями всадников. Очень скоро отряд «лисовчиков» (как называли его разбойников) удвоился за счет наших же, русских «воров» и быстро продолжал расти.
Орловским отлично было известно, кто такой Александр Лисовский. Как участника рокоша – войны против короля Сигизмунда III – его уже приговорили к смертной казни в Польше, но не сумели поймать, чтобы казнить. Отпетый сорвиголова, отчаянно храбрый, бессовестный и чудовищно жестокий, в Смутное время Лисовский безнаказанно разбойничал в России. Впервые он с отрядом шляхтичей появился в Орле зимой 1607 года, чтобы предложить свои услуги Лжедмитрию II, который зимовал тогда здесь. Отсюда, из Орла и начались безудержные и жуткие рейды «лисовчиков». Свет не видывал другого такого мобильного, легкого, такого алчного и совершенно бесчеловечного отряда грабителей. Лисовчики стремительно покрывали огромные расстояния и неожиданно налетали то на Псков, то на Ярославль; то они участвовали в осаде Троице-Сергиевой лавры, то добирались до Кинешмы. Возьмите-ка карту, оцените – каков разброс! При этом, как свидетельствует немецкий наемник Конрад Буссов, тоже активный участник Смуты, Лисовский убивал «всё, что попадалось по пути: мужчин, женщин, детей, дворян, горожан, крестьян». За несколько лет относительного затишья «подвиги» Лисовского вовсе не были позабыты, а его имя по-прежнему ввергало в ужас исстрадавшееся в Смуту население.
В начале июля в Орле узнали, что Лисовский осадил Брянск. Глухим ужасом зашлись тогда сердца орлян: это уже совсем рядом. А ведь после недавних жестоких испытаний от могучей орловской крепости остались разрушенные, местами горелые стены, – укрепления были плохонькие, кое-какие. Правда, пушки были. И порох был, и свинца было достаточно. Но всех терзал вопрос: да можно ли отсидеться?
Брянские отбились. Оборону города возглавил воевода Петр Воейков. Осадных людей в крепостице было немного, но стрельцы, казаки, дети боярские, дворяне держались стойко и Брянска не сдали, хотя и страшен был враг в неистовом порыве проломить в крепостных стенах брешь, обстреливая их из пушек. Брянск воевал с врагами целых восемь дней. 11 июля от неподдающихся брянских стен Лисовский неожиданно метнулся к Карачеву и после короткого штурма взял его. Воевода Юрий Шаховской был захвачен и пленным вывезен в Литву. А из Речи Посполитой к Лисовскому уже подходил новый отряд в 600 человек… 
Все. Теперь на пути разбойничьего 3000-го войска стоял один город Орел.
Орлян поразила весть о внезапном захвате Карачева. Все понимали, что это значит. Воевода Даниил Яблочков, окинув взглядом закопченные крепостные стены и нестрашные врагу башни, принял решение уходить во Мценск, не дожидаясь, пока дорогу перегородят отряды супостатов.
Начался стремительный отход. Орловский гарнизон и посадские торопливо перебирались за Оку. С горечью покидали они крепость, которая, может, и могла бы выдержать осаду, но воевода не захотел проверять ее на прочность. Конечно, без серьезной помощи долго «сидеть» в Орле было невозможно. Но кто из орловских, включая воеводу, знал тогда, в июле 1615-го, как скоро подойдет она и подойдет ли вообще?
А над брошенным городом сияло июльское солнце, и блики шли по синей воде среди зеленых берегов. А досточки деревянного моста через Оку были такими теплыми, и по ним шли и шли потрясенные горем люди, и трясли мост телеги с притихшими детишками и наспех собранным скарбом, и везли по нему пушек две штуки и тяжелые затинные пищали, и плыли по реке уже ничейные гуси, и толкались носом о берег уже ничейные лодки, и бежали за хозяевами собаки («вот только вас не хватало!»). По обе стороны реки рядами стояли опустевшие дома. И кто-нибудь, наверное, со слезами не раз оглядывался на них…
Налетевший Лисовский город сжег до основания и забрал всю артиллерию. Ничего не осталось от прежнего Орла – одни огромные земляные валы и пепелища, из которых город восстанет только через 20 лет. Той же осенью 1615 года воеводу Яблочкова вместе с другими воеводами будут судить за сдачу городов, в которых, по оценкам экспертов царя, «сидеть…было мочно», и «боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский со всеми людьми стоял близко, и от него помощи ждать было мочно». Яблочкова тогда приговорят к смертной казни, и будет он сначала бит кнутом, потом священник исповедует его и причастит, и уж приговор ему прочтут, но в последний момент его помилуют в связи со смертью матери царя Михаила. И будет Яблочков служить в Ливнах младшим воеводою.
Между тем, Москва, узнав о появлении Лисовского, срочно собирает войско. Скудость ратными людьми после Смуты то и дело дает себя знать. В московском строю насчиталось около 2000 человек. Остальных ратников воеводы должны были добирать в городах следования войска: в Туле, Белеве, Болхове. На это имелся специальный царский указ. Зато возглавил войско сам князь Дмитрий Михайлович Пожарский. С ним были воеводы Степан Исленьев да Иван Пушкин, да дьяк Семен Заборовский.
Войско вышло в поход тремя компактными группами. Впереди, как положено, шел ертоул, то есть передовой полк. Им командовал Пушкин. За ним двигались ратники Большого полка. Его вели Исленьев и Заборовский. Отряд Пожарского с обозом замыкал строй. Войско получило строжайшие инструкции держаться в походе с максимальной осторожностью: без разведки не останавливаться на ночлег, «станы» готовить заранее, вообще действовать «с великим береженьем», чтобы «лисовчики» «безвестно не пришли и дурна какова не учинили». Пожарский шел на Лисовского из Белева через Болхов. 
«Знаменитый партизан», как его называли современники, узнав о подходе войска Пожарского, испугался, что подвергнется осаде в Карачеве. Он тут же зажег город и поскакал к орловскому пепелищу. Лисовский был уверен, что московское войско выберет для остановки на ночь сожженное Орловское городище как самое безопасное место для привала (Мол, раз город ограблен и сгорел, больше «лисовчикам» тут делать нечего). Подворачивался случай нанести по ратникам Пожарского единственный, но хорошо рассчитанный удар, а такие удары Лисовский умел наносить по-военному грамотно, стремительно атакуя противника и отрезая ему пути к отступлению. Полковник был прекрасным мастером партизанской атаки, что уж там говорить.
Но и 37-летний Пожарский имел заслуженную славу отличного полководца! Это был настоящий профессионал – хладнокровный, смелый и опытный. Еще до своих великих подвигов 1612 года он не раз и не два бил поляков и «воров»: в 1608 году, например, он нанес «литовским людям» неожиданный удар под Коломной («поби их язвой великой», пишет «Новый летописец»). В январе 1611-го князь Дмитрий Михайлович до того быстро и уверенно разбил «воров» под Зарайском, что эта победа была приписана чуду, случившемуся по молениям Святому Николе Зарайскому. И о том, как Пожарский в 1611 году бился с поляками в Кремле, тоже знала вся Россия. 
Князь не стал задерживаться на орловских развалинах. Догадавшись, чего от него ждет польский разбойник, Пожарский быстро отошел от разоренной крепости, двигаясь в общем направлении на Карачев. 
А Лисовский, наоборот, верхней дорогой от Карачева рвался к Орлу!
Сентябрьским утром 1615 года в воскресенье в трех километрах от Орла, в месте, именуемом Царев Брод, оба войска неожиданно столкнулись друг с другом – «приидоша же оба вдруг». Начался знаменитый «Орловский бой».
3-х тысячный отряд Лисовского с ходу налетел на передовой отряд воеводы Ивана Гавриловича Пушкина. Привычные к партизанскому наскоку, люди Лисовского сразу же захватили инициативу и не давали русским перестроиться в боевые порядки. Ертоул не выдержал жесткого, профессионального напора поляков и «воров» и побежал, заражая паникой ряды Большого полка. Степан Исленьев и Семен Заборовский тоже побежали вместе со своими людьми («дрогнуша и побежаху назад»).
Но Пожарский не побежал.
Уловив характерные звуки битвы, мушкетную и пищальную пальбу, крики ратников, князь решил применить старинный способ защиты. Он приказал опрокинуть отрядные телеги и загородиться ими. Едва успели это сделать, как на 600 защитников маленькой самодельной «крепости» налетело три тысячи всадников. Лисовский был уверен в счастливом для него исходе боя: смешно было даже думать, чтобы его остановила такая ненадежная преграда! Крепостные стены проламывал, города брал. Вон орловские даже побоялись в своей крепости остаться! Наверное, считал, что очень удачно все сложилось: разгромили главные силы, осталось только окружить скрывшихся за телегами ратников и добить их.
Но вышло все совершенно иначе. Окруженные воины Пожарского воспринимали опрокинутые повозки как подлинную защиту, бились геройски, да еще и совершали вылазки за свои телеги – «мало не руками имаючися билися». Они захватили пленных и отняли у поляков их знамена и литавры. Рассвирепев, поляки рвались к своим знаменам, но русские перебили их и скрылись за телегами. Разъяренный Лисовский не разрешал останавливать атаки ни на минуту и сам то и дело кидался на наши вроде бы некрепкие заграждения, но все его приступы были решительно отбиты. Князь Дмитрий Михайлович азартно отдавал распоряжения своим героям. Глаза его сверкали. «Такую убо в тот день храбрость московские люди показаша: с такими с великими людьми малыми людьми бьющись», восхищался летописец.
Спустившаяся темнота остановила битву. Все стихло. На небо выплыла огромная, почти полная луна. Бледным светом она светила с небес на Царев брод, помогая русским воинам собирать своих раненых. Не представляя себе, насколько немногими бойцами располагает лагерь Пожарского, Лисовский не решился продолжать атаки ночью и разбил свой стан в двух верстах от Царева брода. Поздним вечером к Пожарскому стали подтягиваться бежавшие ратники Большого полка и ертоула. Вернулись Исленьев и Заборовский. Начали раздаваться голоса об отходе к Болхову. Князь Дмитрий Михайлович сразу прекратил такие разговоры. 
– Всем нам помереть на сем месте, – отрезал он.
В рассветных сумерках над Царевым Бродом князь Пожарский внимательно оглядел свое войско. За ночь около стана собралась значительная рать. С такими силами под уверенным командованием уже можно было начинать наступление. Войско двинулось вперед. Но Лисовский не принял боя. Он метнулся к Кромам, а затем внезапно, пройдя за сутки 150 верст, оказался под Болховом. Еще раньше, по пути к Орлу Пожарский согласно царскому указу забрал у болховского воеводы Степана Волынского «лучших» людей, и теперь положение города было сложным, но болховчане свой город отстояли, и лисовчики снова оказались под прицелом русских. Пожарский преследовал Лисовского по пятам…
Борьба с Лисовским будет продолжаться еще три месяца, до начала 1616 года, но ее исход был уже предрешен в том бою на Царевом Броде, где окруженные русские ратники при пятикратном численном превосходстве врага отняли у польского захватчика его разбойничьи знамена. С Орла началась разбойничья слава Лисовского, под Орлом и стала закатываться его кровавая звезда. 
Так когда был Орловский бой? Давайте посчитаем. В XVII веке разница между юлианским и григорианским календарем составляла 10 дней. По данным В.Неделина 31 августа по старому стилю, то есть 10 сентября по новому, разбойник осадил Болхов. 9 сентября, за сутки до этого, он находился в Кромах, куда бежал от Царева брода. Значит, сражение на Царевом броде состоялось воскресным утром 6 сентября (27 августа по ст. стилю). Наука позволяет нам узнать, какой именно была луна в ту ночь: почти что полная луна стояла над полем боя – оставалось 2 дня до полнолуния. Обыкновенно ночи ранней осени безоблачны и прозрачны.
Спустя 390 лет после битвы, почти что день в день, теплым воскресеньем 9 сентября 2005 года я стою на зеленом берегу Орлика и смотрю на знаменитый, много чего повидавший брод. Кстати, именно здесь в мае 1608 года переправлялось войско Лжедмитрия II, направляющееся к Болхову. Но, конечно, неизмеримо важнее то, что происходило на этом месте в 1615 году. Старый памятный знак советских времен, поставленный в честь того сражения, больше не существует. Холм, на котором он стоял, еще цел, но зарос лохматой рыжей травой. Над Орликом пролег новый мост в сторону Веселой Слободы. Поле быстро застраивается новыми домами. Я стою на берегу и мысленно присматриваю место для нового памятника князю Дмитрию Пожарскому. Должен быть в Орле такой памятник. Он непременно должен быть! Было бы исключительно правильно, чтобы князь Пожарский стоял бы во весь рост на Царевом Броде, на месте своей геройской победы для напоминания о нашем драматическом прошлом, о возрождении национального достоинства и для придания нам уверенности в великом будущем России

Share

16

Re: Однодворцы Белгородской черты

Елена Ашихмина


Солженицыны, Брежневы, атаман Ёлка Шишкин и другие жители Орловского уезда 16 века
Елена Ашихмина. Орловские истории. Архивно-краеведческие записки. Орел, 2011


Пелена времени окутывает наше прошлое, но, согласитесь, иногда так хочется приподнять опущенный занавес и увидеть хоть что-нибудь из почти неразличимого далёка. Посмотреть, например, как где-нибудь в конце XVI века возвращаются после «вахты» на передовой «стороже» в свою деревню служилые дети боярские. Вот едут они после своей двухнедельной «командировки» по узкой и пыльной дороге меж несветлого леса, слезают с коней у какого-нибудь известного им ручья-колодезя, садятся под могучие деревья, чтобы отдохнуть и перекусить. 
Если вы сын боярский, это вовсе не значит, что вы на самом деле сын боярина. Это ваше звание, небольшой, но «офицерский» чин. И вы, служилый человек, сидите сейчас, прислоняясь к березе, с аппетитом хрустите огурчиком или грызете большую луковицу, аккуратно посыпанную остатками крупной соли, которая все две недели вашего пребывания на заставе бережно хранилась в холщовой тряпице. Вы откусываете большие куски от черного каравая, купленного у какой-нибудь бойкой краснощекой тетки на орловском посаде, запиваете все это молоком из глиняной бутылки, которую раньше называлась сулеей, и мечтаете, как вы явитесь сейчас в свою деревню, ну, скажем, в какое-нибудь Квасово Корчаковского стана. И как к вам бросятся навстречу ваши дорогие, и бабы кинутся накрывать на стол, ибо они уже примерно знали, когда вы явитесь, и уже напекли пирогов с грибами, с лучком и гречневой кашей, с горохом и, по летнему-то времени с черемухой – как хорошо! И наделали для вас дивного квасу, квасу с хреном и мятою, и, вас ожидаючи, квас уже трое суток стоит на леднике; и тащат на стол сулею с легкой медовухою, потому что дюже жарко, и тяжкое питье тут ни к чему. И такой же праздник у ваших соседей, детей боярских, возвратившихся с вами домой. А вы, конечно, отлично знаете всех своих односельчан и легко можете перечислить их по именам. 
И, как это ни странно, я тоже совершенно точно знаю, кто бы это мог быть! Потому что сохранилась на свете Писцовая книга XVI века, в которой описан весь Орловский уезд: его деревни и села, его жители и их количество, земельные владения детей боярских и крестьянские дворы, а кроме того в книге указаны исконные, уже забытые ныне названия маленьких речек и ручьев («колодезей»), пристаней, лесов, болот и старинных городищ.
В 1594/ 95 годах во время царствования Федора Иоанновича при правителе Борисе Годунове, который сам через три года станет Российским царем, в уезды русского пограничья были направлены государевы чиновники. Они должны были произвести перепись служилого населения и их земельных угодий, которые в те времена, собственно, и являлись зарплатой за службу. Дети боярские охраняли русское пограничье от вторжения крымских татар, приходящих со стороны Дикого Поля. 
Диким Полем называлась огромная территория между Доном, Верхней Окой и левыми притоками Десны и Днепра, отделявшая Русское государство от Крымского ханства и заселявшаяся детьми боярскими и русскими крестьянами в XVI –XVII веках. Во время частых военных тревог дети боярские (правильное название «дети боярские городовые») должны были выступать против врага в составе поместной конницы на своем коне и со своим вооружением. Крестьян в деревнях детей боярских было мало, чаще всего их не было совсем. Будущие дворяне сами обрабатывали землю. Когда служба прекращалась, землю могли и изъять. Вот почему дети таких служилых продолжали нести охрану границ: они уже считали землю своей, но знали, что она принадлежит им до тех пор, пока они служат. Так как служилое вырастало сословие дворян. Заметим, что боярская вотчина была совершенно другое дело: вотчина передавалась «по отцу», по наследству – независимо оттого, служите вы или нет. Вотчины как частные владения, разумеется, никто не переписывал, а вот сосчитать количество детей боярских и переданных им земель представлялось необходимым.
Такое в высшей степени важное мероприятие производилось впервые в русской практике. В когорту переписчиков были включены обладавшие широкими полномочиями высокообразованные люди, умевшие оценить размер положенных наделов, описать их и, при необходимости, изъять часть земель у одних владельцев и передать другим. Последняя операция была довольно опасной – отдавать землю назад никому не хотелось, служилые были народом горячим, а места, в которых находились «их жеребьи», малолюдными и глухими. Вне всякого сомнения, высоких государевых служащих сопровождал какой-то небольшой воинский отряд и те, кто помогал бы вести подсчеты наделов. Переписывать Орловский уезд были направлены Дементий Яковлев и подьячий Леонтий Сафонов. 
Надо отдать должное Яковлеву и Сафонову. Оба они максимально ответственно и качественно выполнили свой долг. А это значит, что в течение многих месяцев по дорогам XVI века (в общем, без труда можно вообразить эти дороги), в холод, в дождь, в зной они вымеряли наши орловские пяди и веси, часто спали и ели, где придется и как придется; при маленькой, скорее всего, привезенной из Москвы свечке, вытащенной из особого сундучка, где-нибудь на дубовом столе записывали они гусиным пером имена детей боярских и их домашних, да еще выдерживали нешуточный напор тех, у кого поместья отбирались в пользу других. А сколько было опасностей в пути! Наверняка, где-нибудь колеса завязали в грязи, когда-нибудь встречались «лихие люди», настигали простуды и другие болезни. По большому счету государево задание оказалось необыкновенно трудной работой, просто подвигом. Яковлев и Сафонов объехали, не пропуская ни одного населенного пункта, и переписали весь современный Орловский район, почти весь Болховский, часть Мценского и часть Знаменского, то есть земли, которые входили в XVI веке в Орловский уезд.
Бог их берег, не иначе. Бог их берег, чтобы сегодня, в XXI веке, мы могли бы узнать названия старинных речек и ручьев, деревень и их обитателей. 
Чтобы мы с вами знали, например, что нынешняя деревня Горяново Урицкого района в старину называлась Истобней, потому что стояла на речке Истобне, впадавшей в Орлик, называемый тогда рекой Орлом. Что новое название появилось у нее потому, что земля здесь была нарезана детям боярским Горяиновым, происходящим от Богдановых. В Писцовой книге перечислены их имена и наделы. «В деревне в Истобне на реке Орле, усть речки Истобны» в XVI веке жили с семьями братья Осип Горяинов, сын Богданов и «Лева Горяинов, сын Богданов», родные братья «Онтип Яковлев сын Богданов» и Григорий Яковлев, то есть Яковлевич («Гриша»). В Истобне обитали также Никон Горяинов сын Богданов, Федор Свиридов сын Горяинов (а во дворе брат его Сидорко), Василий Иванов Куприянов и Фетка (Федька) Федоров сын Курьянов с семьями. В деревне было всего 7 крестьянских дворов, причем некоторые «стоят пусты». 
Совершенно понятно, что селение, почти полностью населенное Горяиновыми, получило в округе известность как Горяиново, и на всех дореволюционных картах впоследствии помечалась таким образом. Ныне этот населенный пункт обозначен как «Горяново» – одна буква все-таки потерялась во времени! Переписчики, приехавшие после окончания Смуты начала XVII века, уже записали Истобню как Горяиново и зафиксировали новое название речки Истобни, которую теперь именовали менее торжественно и по-свойски – Стебенька (Стобенька). А сколько еще деревень удается увидеть с их прежними именами и владельцами!
Прелестные названия старинных речек, лесов и ручьев открывает нам Писцовая книга XVI века. Вы прочтете о лесе Смородиновом и лесе Долгом липняке; о Тайчукове, Кревьем, Мокром, Доровом и других лесах; о Серебряном, Белом, Лебяжьем, Гремячьем колодезях, о колодезе Кузнечике и «Старинном колодезе под Лавровым лесом» вблизи современного села Ильково Мценского района; о речках Ледне, Мокрище, Мелынке, Козинке, Житовке, Богдановке, Островне; о речках с такими древними названиями как Дюпор и Ждимир; о Студеном болоте и Болоте Вязовом на реке Ракитне. Поразительно, как в названиях речных потоков фиксируются рубежи размещения войск: Писцовая книга перечисляет реки Большой Воин, Сухой воин и Малый Воин под Мокрым лесом. 
В части названий Писцовая книга помогает и археологам. В 1987 году экспедиция под руководством С.Д.Краснощековой между Образцово и поселком Надежда открыла на левом берегу Орлика у деревни Булгаковы горки три селища, датированные ею XIV – XVII веками. Сафонов и Яковлев описали на этом месте три населенных пункта: вероятные деревни Межакову (Василья Бурнаша Матвеева сына Межакова), Васеневу (Василия Маркова сына Межакова) и Харьякову (детей боярских Харьяковых). «Письма и меры» даже дают возможность начинать раскопки там, где по описанию раньше стояли селения!
Книга показывает нам ошибку дьяка, писавшего Никоновскую летопись. Помните «Поставлен быть город на Поле, на реке Орлее»? О, сколько предположений, сколько догадок было высказано с тех пор краеведами, относительно названий нашего Орлика! О том, например, что это была река Орлея. Но летописец не был на Диком Поле, вот и написал название реки неточно, с двумя буквами «е». Везде, везде Яковлев и Сафонов пишут одно и то же: «река Орел», «на реке на Орле», указывая это название десятки раз, ибо по этой реке в том же XVI веке, когда делалась и запись в летописи, находилось множество селений. 
Некоторые из них возникли, скорее всего, задолго до «нарезания земель» детям боярским как населенные пункты вдоль древних дорог и водных торговых артерий. Издревле по Оке, Орлику и их притокам Орлице и Цну, в те времена несравненно более полноводным, шла бойкая торговля мехом белки, куницы, соболя, льном, медом, шерстью. Неслучайно по берегам этих рек встречаются старинные клады восточных монет, датируемые VIII – IX веками, попадаются и иные, подчас удивительные предметы. Например, в 1937 году у деревни Круглица на Орлице колхозник Лунин нашел поразительные по красоте и исполнению железный меч, датируемый IV веком нашей эры, две фибулы (застежки) и перстень с камнем. Фибулы и перекрестье меча были украшены птичьими головками; застежки, кроме того, оказались инкрустированными красными и зелеными камнями. Один из виднейших историков России академик Б.А. Рыбаков, видевший орловские находки (ныне утраченные), считал, что предметы, найденные у Круглицы, имеют боспорское происхождение. Племенной союз IV – V веков, давший впоследствии начало Руси, был связан с Понтом и Боспором. 
О реках, как о торговых путях, дает нам представление и Писцовая книга. В ней встречаются названия двух пристаней на Орлике. Одна из них – в деревне Бутово (совр. Урицкий район), именуемая Сиринской, другая – так называемая «Середняя под Долгим болотом», в деревне Савостьяновой в нынешнем Орловском районе. Предположительно, в последнем случае речь идет о современной деревне Маслово, ибо в XVI веке здесь проживают семьи детей боярских Масловых, братьев Никифора и Матвея Прокофьевых (Прокофьевичей) с семьями. Как и в случае с деревней Истобней, ставшей Горяиново, Савостьянова также могла поменять название. 
Пристани «на реке на Орле» сразу приковывают к себе внимание и вызывают живейший интерес. Во-первых, если есть пристань «Середняя», наверное, были пристани «Вышняя», «Нижняя» или подобные. Название пристани «Сиринская» выдает ее очень древнее происхождение. Птица сирин – эта замечательная птица с чарующими чертами лица и женской грудью здесь нам вряд ли пригодится, хотя кто ее знает! Сирином славяне называли филина. Наверняка, их было множество в этих местах! Потому что не так уж далеко от Бутово с его пристанью в те далекие века в междуречьи Орлицы и Цна находилась территория под общим наименованием «Сычи». И там имелись Сычовское городище, Передние Сычи, Середние Сычи (совр. деревня Селихово), Третьи Сычи (вероятная деревня Бунино), Голодные Сычи (совр. село Архангельское) и деревня Сычова Поляна под Миновым лесом. Если Сиринская пристань по названию относится к «славянским» сычам, ее начало может уходить во времена домонгольские. И еще одно: сиринами славяне называли сирийцев: с ними тоже торговали с самых давних времен. 
Во-вторых, Сафонов и Яковлев переписали в Бутово детей боярских Алымовых и Родионовых. Но ни те, ни другие пристани не обслуживали и отношения к ней, судя по роду их занятий, не имели. Что представляли собой орловские пристани того времени, кем они обустраивались, как и когда, еще только предстоит узнать.
В Писцовой книге всплывает еще одно необыкновенно интересное название, дожившее по документам до 1917 года. Это – Государынино Селище «на реке на Орле», современное Щелкуново Урицкого района. В XVI веке это – одно из самых крупных поселений региона. В нем проживает 14 помещичьих семей и 13 крестьянских, большая редкость по тем временам. Здесь обитают помещики Шевелевы, Онаньины, Сотниковы, Жердевы, Богдановы. Больше всех в деревне Сотниковых – 21 представитель фамилии. Название, как видим, не связывается ни с одним из детей боярских. Оно вообще стоит особняком среди всех наименований Орловского края. Вот вам одна из загадок орловской истории, если хотите.
А ведь такое название-то селению могло быть дано только высшим административным лицом, курирующим территорию. И посмотрите! Не Государево это селище, а Государынино. С большой долей осторожности можно предположить: да не сам ли царь Иоанн Грозный назвал его так, когда в ходе своей инспекционной поездки летом 1565 года осматривал свои «украины» – земли « у края» государства? Селения, даренные женам, появлялись и ранее, возникали они и потом. Может быть, после определения места будущей крепости на слиянии рек Оки и Орла, царь и его сын Иван продолжили вместе с сопровождавшими их лицами путь по реке Орлу. Осматривая берега, высокие гости могли высаживаться на пристанях или еще где-либо; тогда же они могли основать или, что гораздо более вероятно, переименовать в честь государыни Марьи Темрюковны уже имевшееся крупное селение на левом берегу Орлика, и именно потому что оно было таким необычно большим. И если это так, то многие представители выше перечисленных семей Сотниковых, Шевелевых, Богдановых и Жердевых могли видеть, а может быть даже принимать у себя Иоанна Грозного, соизволившего явить к ним свою милость и именовать впредь их деревню Государыниным селищем.
Древние дороги – Свиная, Царская, Муравский шлях, тянувшиеся от Крымского полуострова, имели броды. Два из них Писцовая книга называет «Царевыми»: Царев брод на Орлике и Царев брод на реке Мезенке. Задолго до появления титула «царь» в нашем Отечестве, царем русские именовали татарского хана. Как Царевы, броды были известны с древности. Под такими именами их знали задолго до того, как первый русский царь Иван Грозный первым же начал спускаться за Оку. 
По этим старинным трактам прошла Смута – гражданская война начала XVII века: по Свиной дороге (от Карачева к Болхову) и по Верхней Корчаковской дороге, близ которой в месте Царев брод на Орлике князь Дмитрий Пожарский разбил польского полковника Александра Лисовского. Писцовые книги 1647 года показывают, насколько были разрушены в Смуту орловские края. Особенно пострадали Неполоцкий и Нугорский станы (Станы были названы по рекам Неполодь и Нугрь). В Неполоцком стане сохранились всего три деревни – Труфонова под Убойчим лесом, селение в Гонючем городище и одна из трех Мезенок, как раз та, что была около второго Царева брода. Эта Мезенка уцелела, но превратилась в починок (совр. Плещеево). Многочисленных деревень Нугорского стана, описанных в Книге XVI века, в 1647 году нет совсем – все они были буквально сметены войной.
Зато сохранились многие населенные пункты в Корчаковском стане – на землях современного Урицкого района. Разрушения, разумеется, имели место и здесь, но не столь ужасные. Например, село Егорьевское, окраина современного Нарышкино, в Смуту очень пострадало, церковь там оказалась утраченной. В XVII в. на месте бывшего храма поставили часовню – само село сумело сохраниться.
Изучая топонимику Писцовой книги, можно сделать вывод о существовании в нашем крае селений, возникших гораздо ранее XVI века во времена Литовского владычества (конец XIV – начало XV вв.) или даже в домонгольские. Вероятно, в некоторых из них жизнь не прерывалась с X-XIII веков. Практически все бывшие городища славян значатся заселенными в XVI веке. Некоторые селения в это время даже не потеряли своих старинных названий. Например, несколько населенных пунктов Орловского уезда назывались (и называются поныне) именем «Городище», причем без всяких уточнений: мол, Городище и все. Иногда уточнения присутствуют: Люцкое Городище (совр. Городище Урицкого района), Снопково Городище, Белое Городище (совр. с. Маслово), Медково городище (совр. Звягинки), Густоварское городище (совр. Редькино), Гонючее Городище, Житоморское (Жидоморское) городище вблизи Шеншино Урицкого района, Звенигородское городище и проч.
Из описи уезда хорошо видно как возникали новые названия селений. Помимо известной привязки к местности («починок под Заваловым болотом» или «деревня в Смородичной поляне»), наименования появляются по «жеребьям» детей боярских. Например, жеребий Юшина, жеребий Звягинцева, Кишкина, Кутузова, Окиньшина, Олехина и проч. Старые названия вытесняются – по владельцам легче собирать поместную конницу. Обычно помещики селились вместе, деревнями. Деревня именовалась по заселившему ее родственному семейству или по первым поселенцам. Целыми кланами в XVI веке проживали в этих краях дети боярские Цуриковы, Юшковы, Елагины, Протасовы, Котовы, Ванины, Селиховы, Белые, Лунины, Боевы, Реутовы, Шаховы, Баздыревы, Кононыхины, Алымовы; здесь жили Толстые, Зиновьевы, Ефремовы, т.д. Их фамилии сохранились в названиях деревень Орловского края. 
Любопытно, что в деревне Островна современного Урицкого района в XVI в. имелись поместья носителей редкой фамилии Солженицыных. Здесь стояли дворы двух братьев – Михаила и Мокея Ивановичей Солженицыных. За Мокеем Ивановым сыном Солженицына «в той же деревне Островне на речке Островне, на его жеребью» было 26 десятин земли, сена 50 копен. За Михайлом за Ивановым сыном Солженицына значится двор помещичий, да крестьянский двор – 1, «пашни паханые добр. земли 6 четьи (42 десятины) да дикого поля 36 четьи в поле…, сена 80 копен». А вдруг, как и в случае с поэтом Н.А.Некрасовым, когда-нибудь выяснится, что Орловщина была прародиной А.И.Солженицына!
Где-то на границе современных Хотынецкого и Знаменского районов неподалеку от нынешней деревни Студенки (кстати, д. Студениковская тоже присутствует в описаниях XVI в.) имелась и деревня Брежнева «на речке Курье под Кревьим лесом». Там проживали с семьями Филипп Степанов (Степанович) сын Брежнева с племянником Курдюком Петровым Брежневым, Кузма Петрович и Савва Иванович Брежневы. Так что в «знаковых» фамилиях на Орловщине недостатка нет.
Интересно, что на землях вблизи Дикого Поля в это время даются поместья донским казачьим атаманам. Так государство создавало слой казачьей бюрократии, которая в сословном отношении выравнивалась с детьми боярскими, находившимися тогда выше них по «чину». Донские казачьи атаманы Ёлка Константинов Шишкин, Третьяк Иванов Дохтуров, атаманы Мансуровы, Талышмановы, Сидячие и др. получали земли на территории, как правило, уже занятой орловскими помещиками. Те были вынуждены уступать свои «четьи» и «лишки» пришельцам с Дона. Были ли это прямые конфискации, осуществленные Сафоновым и Яковлевым, были ли это поместья умерших детей боярских, земли которых использовались их родственниками, состоялись ли отставки помещиков по состоянию здоровья еще придется установить. Тем не менее, в ряде случаев деревни получили новые названия. Так, Тишимля стала впоследствии селом Сидячим (совр. Урицкий район), появились деревни Дохтурово (оно же Докторово, Хотынецкий район), Шишкино и проч.
Ну, и чтобы читатель совсем уж не заскучал, скажем про имена. Имена детей боярских, всех до одного крещеных, были очень разными. То есть, конечно, в основном это были Михалки, Степанки, Ондрюшки, Офонки – незначительные «офицерские» чины не позволяли именовать детей боярских полным именем, как, скажем, бояр. Хотя некоторые все же были записаны как Павел, Федот, «Василей». Александры, Сергеи («Серешка»), Владимиры («Волотька») встречаются крайне редко. Много Федоров, которых именуют «Фетками», Семенов («Сенки») и Дмитриев («Митки»). Девочек ласково зовут Оксиньицами, Ориньицами, Устиньицами. Их матерей – Дарьями, Матренами, Марьями, Соломонидами. Однако христианскими именами зачастую пользовались только в церкви, да и то не всегда. Языческие и прозвищные имена содержатся в Писцовой книге в изобилии. Получившие такие имена в раннем детстве, суровые защитники Отечества и взрослыми продолжали зваться, например, Первушкою, Пятым («Пятой Иванов сын Бокина»), Шестаком, Третьяком, то есть появившимися в семье первенцем, третьим ребенком, пятым, шестым и т.д. Некоторых именовали Утеш (утешивший родителей), а некоторых Томилко (от слов «томити, мучати»). Носитель такого имени был, несомненно, очень беспокойным ребенком, как и Истома, как и Булгак (суматошный, неугомонный), как и Докука («Докука Кондратов сын Золотухин» из Мезенки вот, наверное, в детстве всех достал!). Дети боярские получали такие имена как Богдан, Мелех (мелкий, маленький), Ждан, Неждан (их было больше), Нечай, Чертко (чтоб обмануть лукавого), Дружина, Русин и даже Упрямко, Неустройко и Салтан. Мальчишек называли: Позднячок, Шестачок, Ненаш, Нехорошко, Нечайко, Воинко. Встречались женщины с именем Некраса. Хочется верить, что имя было дано, чтобы не сглазить девочку, а не потому что она не вышла личиком.
Ну, и в итоге получилось, что в этой статье мы с вами лишь сняли пенки, собрали сливки с глубокой-преглубокой криницы под названием «Писцовая книга Орловского уезда» 7103 года. Еще много, много всего можно почерпнуть из того, что называется «письмами и мерами» Дементия Яковлева и Леонтия Сафонова. Написавший великую летопись «Повесть Временных лет» монах Нестор окончил ее так: «А иже чтеть книги сия, то буди ми в молитвах», то есть «Если прочтешь эти книги, помяни меня». Или, как писал поэт Николай Поснов, уроженец хотынецкой деревни Изморознь, «Прочитавший это летословье, Помолись за грешного меня!» Дементий Яковлев и подъячий Леонтий Сафонов оставили о себе удивительную память. Оба они заслужили, чтобы мы не забыли их имена.

Thanks: mavra31

Share