36

Re: Радянсько-фінська війна

Уважаемые форумчане! Встречались ли кому списки раненых или участников Советско-Финской войны? Меня интересует Кисиль Ефим Трофимович, вернулся сильно покалечен.

Thanks: kbg_dnepr1

Share

37

Re: Радянсько-фінська війна

В книзi "Г.Ф.Кривошеев. Россия и СССР в войнах XX века: Потери вооруженных сил" є посилання на архiвнi документи:
ГЛАВА IV. ПОТЕРИ ЛИЧНОГО СОСТАВА КРАСНОЙ АРМИИ В БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ И ВОЕННЫХ КОНФЛИКТАХ В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Советско-финляндская война (30.11.1939-12.03.1940 гг.)
Архив ГУК МО СССР.
Инв. No 21,22;
РГВА
Ф. 34980, оп. 3, д. 325. л. 33; оп.10, д. 210, л. 12, 15; д. 540, л. 76-81; д. 546, л. 165-177; д.548, л.109-113; д. 551, л. 197, 199, 313, 368; д.552, л.288-308; д. 658; д. 1855, л. 93; оп. 12, д. 73, л. 35, 148; д. 128, л. 62-77; оп. 13, д. 1272, л. 18-20, 25; д. 1276, л. 24-27; оп.14, д. 246, л. 1; д.249, л.182; д. 253, л. 41; д. 255, л. 40; оп. 15, д. 200, 203 - 204, 206, 208, 211, 213, 215, 217, 219; оп. 16, д. 81, л.244-252; оп.17, д. 190, л. 116-121, 175-344; д.194, л.210, 214, 302, 307-308, 310-311;
Ф. 37977, оп. 1, д. 428, л. 237-240; д.441; д. 572, л. 132, 140-143, 146 .
Ф. 39977, оп. 1, д. 638, л. 116, 127, 138, 139.
Ф. 40442, оп. 1, д. 1875, л. 116-118.   
ЦАМО
Ф. 5, оп. 176705, д. 66, л. 606; д. 67, л. 44-53, 258; д. 68, л. 430; д. 69, л. 137-142, 378-381.
Ф. 15, оп. 2245, д. 48, л. 5, 7, 9, 11, 13; оп. 2248, д. 48, л. 35, 37.
Ф. 15-А, оп. 2245, д. 48, л. 5, 9, 11, 13, 16, 19, 38, 47, 61-73, 202-309, 316-335, 385-387, 426-427, 430; 
ЦВМА
Ф. 2, оп. 0356360, д. 26, л. 5-6, 8-9.
Ф.92, оп.25, д.14, л.2-31; Ф. Р-1877, оп.1, д.675, л.519, 652; Ф.Р-1701, оп.1, д.57, л.326; Ф.Р-1881, оп.1, д.1, л. 69.
ЦГАВМФ
Ф. Р-92, оп. 25, д. 14, л. 231; Ф.Р-1701, д. 56, л. 1-64, 90; д.57, л. 326, 329; Ф. 1877, оп. 1, д. 164, л. 183, 222; д. 675, л. 519, 652;
Мабуть варто розпочати пошук з цих документiв.

Share

38

Re: Радянсько-фінська війна

SergeyBondarev
Дуже дякую за допомогу! Шкода, що нема ще в инетi....

Thanks: kbg_dnepr1

Share

39

Re: Радянсько-фінська війна

www.winterwar.karelia.ru/site/bd/

Ищу информацию о фамилии Конограй любой местности

Share

40

Re: Радянсько-фінська війна

... в 39-ом, во время советской войны с Финляндией, красные летчики сбрасывали агитлистовки на финскую армию. Финские командиры зачитывали их перед строем, после чего солдаты Маннергейма стояли насмерть...
https://www.obozrevatel.com/russia/igor … rainoj.htm

Пошук предків: Глушак (Брянськ.) Ковальов Федосенко (Могилевськ.)
Оглотков (Горбат. п. НГГ) Алькин Душин Жарков Кульдішов Баландин (Симб. губ.)
Клишкін Власенко Сакунов Кучерявенко (Глухів)
Кириченко Бондаренко Білоус Страшний (Новомоск. Дніпроп.)

Share

41

Re: Радянсько-фінська війна

ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 34-й ЛЕГКОТАНКОВОЙ БРИГАДЫ

18 декабря 1939 г.
179-й мотострелковый батальон сосредоточился в Митро, где занял оборону на стыке 208-го и 316-го стрелковых полков. 76-й отдельный танковый батальон рассредоточился в лесу в районе перекрестка дорог Рухтиннамяки, Сюскуярви.
224-й разведывательный батальон отведен в район Митро. 82-и и 83-й отдельные танковые батальоны выполняют поставленные ранее задачи.
19 декабря. Перед фронтом 18-й стрелковой дивизии относительная тишина. Противник силой до батальона просочился в леса в районе Рухтиннамяки, пытаясь отрезать тылы 208-го стрелкового полка и артиллерийские позиции. Части бригады продолжают выполнение поставленной задачи. Для ликвидации прорвавшегося противника решением командования 18-й стрелковой дивизии создается отряд, в который выделяется 2-я рота 179-го мотострелкового батальона под командованием воентехника 2-го ранга Дергуна и политрука роты Хоенова. Рота с честью выполнила свою задачу, неоднократно бросаясь в атаку на проволочные заграждения противника, преодолела их и на плечах отступающего противника ворвалась в район его обороны. В результате боя рота потеряла 8 человек убитыми и 1 ранеными. Трофеи: 5 станковых пулеметов, 1 ручной пулемет и 5000 патронов. Группа танков 83-го танкового батальона в составе 6 машин под командованием старшего лейтенанта Саидакова действуют в составе 97-го стрелкового полка в районе отметки 108,8.

20-23 декабря.
Части 18-й стрелковой дивизии перешли к обоооне. Штаб 34-й танковой бригады в районе командного пункта 18-и стрелковой дивизии - южное Леметти, выделив оперативную группу в составе: начальник 2-го отдела штаба бригады капитан Свитковокий помощник начальника 3-го отдела старший лейтенант Крупенников Оперативная группа расположилась в Митро. 76-и танковый батальон располагается в прежнем месте, весь колесный транспорт выводится из-под артиллерийско-минометного огня противника в лес в 1 км южнее Митро. Силами 179-го мотострелкового батальона и 224-го разведывательного батальона организуется систематическая разведка противника. В распоряжение командира 316-го стрелкового полка выделяется взвод танков 83-го танкового батальона.
24 декабря. Части бригады боевых действий не ведут. Материаль ная часть приводится
в порядок. Действуют отдельные группы 179-го мотострелкового батальона и 24-го разведывательного батальона
82-и танковый батальон двумя ротами охраняет аэродром и штаб 56-го стрелкового корпуса.

25-26 декабря.
В частях бригады идут работы по восстановлению материальной части.
83-й танковый батальон выделил взвод танков в количестве 4 машин для совместных
действий с 97-м стрелковым полком в районе высоты 108.8, кроме этого несет патрульную службу по дороге Уома-Леметти. 82-й танковый батальон несет службу по
охране аэродрома и штаба 56-го стрелкового корпуса и патрулирует по дороге Уома-Кяснаселькя.

27 декабря.
По приказанию командира бригады 2-я и 3-я роты 179-го мотострелкового батальона и взвод 52-й саперной роты выступили в Уома для ликвидации белофинских частей, перерезавших дорогу Кяснаселькя—Уома—юж. Леметти. 76-й танковый батальон переходит в сев. Леметти для восстановления материальной части. 83-й танковый батальон поступает в распоряжение командира 208-го стрелкового полка, имея основную базу в южном Леметти. Всего имеются 2 роты в составе 20 машин.

28-31 декабря.
82-й танковый батальон с двумя ротами 179-го мотострелкового
батальона ведет упорные бои в районе Уома.
Дорога, идущая от Уома на Кяснаселькя, перехвачена противником. Связь с тылами и 82-м танковым батальоном прервана. 29 декабря по приказанию начальника штаба 34-й легкотанковой бригады 1-я рота 179-го мотострелкового батальона со взводом противотанковой батареи и танковым взводом 76-го танкового батальона поступили в распоряжение командира 316-го стрелкового полка. Противник на участке 316-го стрелкового полка 29—30 декабря организовывал психические атаки. Совместными действиями танков и пехоты атаки противника были отбиты с большими для него потерями. Запасы продовольствия по сокращенной норме составляют одну-две суточные
дачи.
Снабжение бригады продовольствием и горючим производится через Питкяранта.

1-2 января 1940 г.
На основании приказания командира бригады тылы танковых батальонов и медикосанитарная рота готовятся к переходу в новый район.
Организуется круговая оборона района южное Леметти. Создается сводный стрелковый батальон из частей 52-й саперной роты, 84-й отдельной роты связи, 224-го разведывательного батальона. Всего батальон насчитывает 480 человек. Командиром батальона назначен командир 224-го разведывательного батальона капитан Шевченко. Связь с 82-м танковым батальоном и двумя ротами 179-го мотострелкового батальона поддерживается по радио через штаб 56-го стрелкового корпуса.
На основании приказания командира бригады 2-я и 3-я роты 179-го мотострелкового батальона под командованием командира батальона Хлюпина сопровождают колонну из
168 машин с горючим и продовольствием для южного Леметти. Дорога к Леметти в районе дефиле перерезана противником. Роты вели упорные бои до 5 января. Пробиться не смогли. Распоряжением командира 56-го стрелкового корпуса транспорт и подразделения 179-го мотострелкового батальона возвращаются в Кяснаселькя.

3 января.
Медико-санитарная рота и тылы выбыли из южного и северного Леметти в район Питкяранта. Противник с утра просачивался мелкими группами в район перекрестка дорог Леметти-Митро и на высоту 104.9, неоднократно нарушая техническую связь между частями 18-й стрелковой дивизии и 34-й легкотанковои бригады. Около 18-00 противник силой до роты произвел нападение на штабы 18-й стрелковой дивизии и 34-й легкотанковой бригады. Нападение отбито Противник отошел в направлении Леметти-северное. Около 20-00 противник произвел нападение на 76-й танковый батальон, но был
отброшен в район скалистых сопок, что северо-западнее Леметти-северное. Район Митро находится под сильным артиллерииско-минометным огнем противника.

4 января.
С утра противник повторил нападение на 76-и танковый батальон вклинившись в стык между южным и северным Леметти. К вечеру противник был отброшен на прежние позиции. В 21-00 противник перерезал дорогу, идущую от перекрестка дорог на северное Леметти Бригада оказалась разрезанной на три группы.
Связь между группами нарушена. Штаб бригады к утру 5 января восстановил радиосвязь
с 82-м танковым батальоном и 274-м ремонтно-восстановительным батальоном в Паахило. Части, вышедшие из южного Леметти, прибыли в Питкяранта и впоследствии расположились в Юля Ристиоя.
8 января. Распоряжением штаба 56-го стрелкового корпуса роты 179-го мотострелкового батальона сосредоточены в Кяснаселькя, имея своей задачей охранять штаб и дорогу, идущую на Уома и ст. Лоймола. Части, находящиеся в районе Леметти и Митро, продолжают оставаться в окружении. 1-я рота мотострелкового батальона совместно со взводом противотанковой батареи ведет бои совместно с 316-м стрелковым полком.

6-8 января.
Положение без перемен. 82-й танковый батальон распоряжением командира 56-го стрелкового корпуса отводится в Кяснаселькя. В районе Уома остается с 97-м стрелковым полком 6 танков под командованием начальника штаба батальона старшего
лейтенанта Анисимова.
9 января.
Части бригады, находящиеся в Леметти, продолжают оставаться в окружении.
Распоряжением командира 208-го стрелкового полка майора Кузнецова организуется отряд для помощи частям, находящимся в окружении. В состав этого отряда входит первая рота 179-го мотострелкового батальона. Взвод противотанковой батареи остается в распоряжении командира 316-го стрелкового полка.
К вечеру подошедшим 2-м батальоном 402-го стрелкового полка 168-й стрелковой дивизии перекресток дорог очищен от противника.
Оперативная группа, находящаяся в Митро, налаживает связь со штабом 168-й стрелковой дивизии.

10 января.
Противник активными действиями овладел дорогами Митро-Леметти. Части бригады находятся в окружении. Тылы бригады, расположенные в Юля Ристиоя, перешли к обороне г.Питкяранта.

11 января.
Получена радиограмма от штаба 18-й стрелковой дивизии, в которой предписывается 208-му и 316-му стрелковым, 3-му артиллерийскому и 12-му гаубичному артиллерийскому полкам 12 января перейти на новый рубеж обороны, удерживая перекресток дорог Митро—Леметти и далее на юг к полустанку Конпинойя.

12-14 января.
Части начали отход. Оперативная группа штаба с остатками 179-го мотострелкового и 224-го разведывательного батальонов с боем прорываются из окружения. В течение 12 и 13 января группа с боями и с потерями в личном составе отходит к железнодорожному мосту в районе полустанка Конпинойя. Танковые роты 83-го танкового и 224-го разведывательного батальонов и взвод 76-го танкового батальона, ранее находившиеся в 316-м стрелковом полку, прикрывают отход. 82-й танковый батальон, находящийся в распоряжении командующего 8-й армией, выделяет роту в распоряжение командира 97-го стрелкового полка.

15-17 января.
Положение частей, находящихся в Леметти, без изменения. Дорога Кяснаселька—Уома перерезана. 1-я и 3-я роты 82-го танкового батальона, находящиеся в Уома, оказались отрезанными. Оперативная группа с остатками мотострелкового и разведывательного батальонов ведет упорные бои с мелкими группами противника в районе полустанка Конпинойя. Дорога в Питкяранта отрезана. Сообщение идет по Ладожскому озеру.

18 января-2 февраля.
Положение частей бригады без изменений 2 февраля под сильным воздействием противника 76-й танковый батальон с разрешения командира бригады начинает отход по направлению южное Леметти. Батальон несет большие потери. Убиты командир батальона капитан Сакулин, комиссар батальона старший политрук Оконечников, временно исполняющий должность начальника штаба батальона лейтенант Подчуфаров. Остатки батальона в количестве 10 средних командиров, 8 младших командиров и 15 бойцов присоединились к отряду майора Берестова. Группа, находящаяся на полустанке Конпинойя, в течение всего времени ведет упорную борьбу с белофиннами, не позволяя противнику отрезать 367-й стрелковый полк от основных сил 168-й стрелковой дивизии, и прикрывает тылы 18-й стрелковой дивизии.

5—18 февраля. Положение частей, находящихся в Леметти, без перемен 82-й танковый
батальон 2-й ротой обороняет Кяснаселькя, 1-я и 3-я роты в окружении в Уома.
Оперативная группа с остатками 179-го мотострелкового батальона продолжает удерживать полустанок Конпинойя, совершая неоднократные попытки соединиться с частями 18-й стрелковой дивизии, находящимися в районе развилки дорог Леметти-Митро. Все попытки отражены противником. Мы несем потери в личном составе и материальной части. Огнем противотанковых орудий противника выведены из строя БА-20 и грузовая автомашина ГАЗ-АА. Вечером 17 февраля полки 18-й стрелковой дивизии получили приказ об отходе на полустанок Конпинойя. Рота 83-го танкового батальона и рота 224-го разведывательного батальона получили приказание прикрывать отход. Из окружения никто из людей 83-го танкового и 224-го разведывательного батальонов не прибыл Погибли все. Танки подбиты или взорваны. Личный состав, находящийся в Питкяранта, ведет оборону города. 324-я медико-санитарная рота обслуживает раненых
11-й и 168-й стрелковых, 37-и мотострелковой и 25-й мотокавалерийской дивизии.

19-20 февраля.
Положение частей бригады, находящихся в Леметти, ухудшается.
Противник держит под огнем весь район обороны. Оперативная группа с остатками 179-го мотострелкового батальона по приказу командира 168-й стрелковой дивизии вливается в сводный стрелковый батальон 18-й стрелковой дивизии и отходит на новый рубеж в район развилки дорог Хунттила—Кителя.

20-23 февраля.
В течение трех дней противник ведет яростные атаки на южное Леметти, прорвав нашу оборону. К исходу 23 февраля противнику удается занять 5 окопов в нашем районе обороны.

24-28 февраля.
Положение без перемен. Из состава частей, находящихся в Калатселькя, организуется сводный стрелковый батальон для обороны района Рутсу. В ночь на 29 февраля части, находящиеся в Леметти, с большими потерями выходят из окружения. Из 820 человек, находившихся в южном Леметти, вышло 170 человек.

29 февраля-13 марта.
Части бригады, находящиеся в районе Калатселькя, Кяснаселькя, занимают оборону согласно указаниям штаба 56-го стрелкового корпуса.
Остатки 179-го мотострелкового батальона, влившиеся в состав сводного стрелкового батальона 18-й стрелковой дивизии, ведут оборонительные действия совместно с частями 168-й стрелковой дивизии. Питкярантская группа охраняет район казарм и дорогу на Кителя.

15 марта 1940 г.
Части бригады после боев сосредотачиваются в районе Ильинское, что в 27 км северо-западнее г. Олонец.
23 марта. К исходу дня части бригады сосредоточились на ст. Лодейное поле для отправки на новое место дислокации.

Подписали:
Исполняющий должность командира 34-й легкотанковой бригады майор
ГЕРАСИМОВ

Исполняющий должность комиссара бригады старший политрук
ЛАНЦЕТ

Временно исполняющий должность начальника штаба бригады капитан
СВИТКОВСКИЙ

РГВА. ф. 34980. оп. 11. д. 210. л. 12-16

Материал карельского поисковика Владимира Степуры.

Share

42

Re: Радянсько-фінська війна

Всем привет. Могу абсолютно безвозмездно помочь, если кого-то интересует судьба человека, связанная с военными действиями с Финляндией в 1939-40 и 1941-1944 годах. Пользуюсь только финскими данными, поэтому это или плен или пропавшие без вести, или оказавшиеся в финской зоне оккупации.

Share

43

Re: Радянсько-фінська війна

Дуже цікавий епізод.
Три прадіди брали участь у фінській. Всі повернулися. При цьому в жодному випадку не встановлено підрозділ де вони воювали. Хоча один був нагороджений Червоним прапором. Бази даних мовчать. Як можна заповнити цю прогалину?
Дякую.

Інтереси: історія Білицької сотні Полтавського полку.
Пошук: Калашник, Білецький, Пилипенко (Порубаї: Озера, Кишенька, Полт.) cool, Зданович (Кривошин: Брест., Білорусь), Чихар, Кириченко, Овсійко (Хмелів: Сум.) cool, Калініченко, Коломієць, Ігнашенко, Табурянський (Білогорілка: Полт.) cool, Сербул, Гуцуляк, Формос, Стефанюк, Петрович (Зелений Гай, Слобода: Новоселиця, Чернівец.).
Thanks: nfs79, Алена2

Share

44

Re: Радянсько-фінська війна

Фінляндія передала СБУ матеріали про 1600 українців, які загинули в таборах військовополонених у роки Другої світової війни
   Делегація Національного архіву Фінляндії на чолі з Генеральним директором Юссі Нуортева передала Голові Служби безпеки України матеріали про українців, які загинули у роки Другої світової війни.
Як інформує Цензор.НЕТ, про це повідомляє пресслужба СБУ.
   У ході зустрічі співробітники Галузевого державного архіву СБУ отримали від іноземної сторони базу даних на більш ніж 1600 українців, які загинули в таборах військовополонених у роки Другої світової війни на території Фінляндії. У відповідь представники СБУ передали зарубіжній делегації копії розсекречених архівних документів, що стосуються історії Фінляндії.
"Сьогодні ми маємо приклад успішної співпраці щодо обміну даними про загиблих та репресованих у Другій світовій війні", – зауважив під час зустрічі Голова СБУ Іван Баканов.
   Фінські колеги повідомили, що у майбутньому планують передати відомості на ще 5 тисяч українських військовополонених, яких повернули в СРСР після закінчення війни.
   "Зважаючи на зміст переданих українській стороні матеріалів, ми впевнено можемо сказати, що між нашими країнами, у контексті історії, є багато спільного", – зазначив Юссі Нуортева.
   Проведення міжнародної зустрічі та одержання надзвичайно важливих архівних даних від іноземних партнерів стало можливим завдяки підписаному у травні цього року Меморандуму про співробітництво між Галузевим державним архівом СБУ та Національним архівом Фінляндії. Джерело: https://censor.net.ua/ua/n3148168

Інтереси: історія Білицької сотні Полтавського полку.
Пошук: Калашник, Білецький, Пилипенко (Порубаї: Озера, Кишенька, Полт.) cool, Зданович (Кривошин: Брест., Білорусь), Чихар, Кириченко, Овсійко (Хмелів: Сум.) cool, Калініченко, Коломієць, Ігнашенко, Табурянський (Білогорілка: Полт.) cool, Сербул, Гуцуляк, Формос, Стефанюк, Петрович (Зелений Гай, Слобода: Новоселиця, Чернівец.).

Share

45

Re: Радянсько-фінська війна

Панове, у жовтні на ОБД Меморіал виклали фінські картки на радянських військовополонених (у тому числі і на вязтих у полон у війні 1939-1940 років).

Приклад:
Фамилия Рева
Имя Иван
Отчество Гаврилович (Гавриилович)
Дата рождения/Возраст 27.05.1917
Место рождения Украинская ССР, Сумская обл.
Дата пленения 18.02.1940
Место пленения Ладога, северо-восточная сторона
Лагерь Лагерь, Сювянниеми
Лагерный номер 214
Судьба Попал в плен
Последнее место службы 3 ап 18 сд
Воинское звание красноармеец
Название источника донесения Национальный архив Финляндии; РГВА
Номер фонда источника информации Финские лагеря советских военнопленных
Номер описи источника информации Война 1939-1940 годов
Номер дела источника информации 2958325

https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=91403983

Цікавлюсь історією с. Собича Шосткинського району Сумської області та його мешканців.

Share

46

Re: Радянсько-фінська війна

Зимова війна з Фінляндією: розповідь останньої в Україні живої учасниці
Чисті хати та мародерство
https://www.bbc.com/ukrainian/features- … K57_ludSN8

Post's attachments

_109913158_gettyimages-615312950.jpg
_109913158_gettyimages-615312950.jpg 109.33 kb, file has never been downloaded. 

You don't have the permssions to download the attachments of this post.
Інтереси: історія Білицької сотні Полтавського полку.
Пошук: Калашник, Білецький, Пилипенко (Порубаї: Озера, Кишенька, Полт.) cool, Зданович (Кривошин: Брест., Білорусь), Чихар, Кириченко, Овсійко (Хмелів: Сум.) cool, Калініченко, Коломієць, Ігнашенко, Табурянський (Білогорілка: Полт.) cool, Сербул, Гуцуляк, Формос, Стефанюк, Петрович (Зелений Гай, Слобода: Новоселиця, Чернівец.).

Share

47

Re: Радянсько-фінська війна

Доброго вечора!Зі спогадів родини мій прадід - Гусарук Єрофій Маркович був учасником Радянсько-Фінської війни. Де можна знайти цьому підтвердження ?
З повагою, Назар

Share

48

Re: Радянсько-фінська війна

Nazar2109 пише:

Доброго вечора!Зі спогадів родини мій прадід - Гусарук Єрофій Маркович був учасником Радянсько-Фінської війни. Де можна знайти цьому підтвердження ?
З повагою, Назар

В архіві МО в РФ

Херсон губ Сердюк Задорожний Москалець С(Ш)ушко Білий; Піщане Переяслав полк Шарата Чмир Прилипко; Галичина Ільків Ilkow Рабик Гавриляк Келлер Keller Боднар Кохан Щавинський Червинський Чайкі[о]вський Папп; Могильов губ Тве[a]рдовский Немиленцев Шпаков; Моринці Артеменко Філіпович А(Га)ркуша; Новосілки Київ пов Кучер Ігнат'єв Кошевий Михайлов Малишенко Федоров; Київ Коноваленко R1A1A/T2B5
Thanks: Nazar21091

Share

49

Re: Радянсько-фінська війна

З Безсмертного бараку
Советско-финская война. Отмороженная война.
26 ноября 1939 года сотрудники НКВД осуществили провокационный обстрел советских позиций у пограничного поселка Майнила. После этого Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Финляндией, и 30 ноября Красная армия начала широкомасштабное вторжение на финскую территорию. Месяцем ранее в СССР был сформирован корпус финской Народной Армии, призванный стать войсками марионеточного прокоммунистического правительства Финской Демократической Республики во главе с видным деятелем Коминтерна Отто Куусиненом.
https://bessmertnybarak.ru/article/sove … aya_voyna/

Post's attachments

1 (1).jpg
1 (1).jpg 326.83 kb, file has never been downloaded. 

You don't have the permssions to download the attachments of this post.
Інтереси: історія Білицької сотні Полтавського полку.
Пошук: Калашник, Білецький, Пилипенко (Порубаї: Озера, Кишенька, Полт.) cool, Зданович (Кривошин: Брест., Білорусь), Чихар, Кириченко, Овсійко (Хмелів: Сум.) cool, Калініченко, Коломієць, Ігнашенко, Табурянський (Білогорілка: Полт.) cool, Сербул, Гуцуляк, Формос, Стефанюк, Петрович (Зелений Гай, Слобода: Новоселиця, Чернівец.).
Thanks: kuks70, v_golub, AppS3

Share

50

Re: Радянсько-фінська війна

"Тогда мы еще не верили, что это настоящая война". Ветераны о Зимней войне 80 лет спустя https://www.bbc.com/russian/features-50550415
Мария Киселева, Виталий Червоненко, Юрий Баранюк
Би-би-си


"Ложь и отмороженный позор". Война в соцсетях из-за Финской войны  https://www.svoboda.org/a/30301851.html

Share

51

Re: Радянсько-фінська війна

Зимняя война финляндских русских - солдаты с русскими фамилиями защищали свою родину так же мужественно, как и финноязычные

   На финских воинских кладбищах под белыми крестами лежат десятки молодых ребят, чьим родным языком был русский. Ценой своих жизней они защищали родину, которая не всегда их принимала. Зимняя война закончилась ровно 80 лет назад.
   Среда, 13 марта 1940 года, конец войне. Флаги с черной лентой приспущены по всей стране… Казалось бы, мир - радость и облегчение, но нет, в сердцах людей затаились скорбь и боль. Война, которая закончилась так же внезапно, как и началась, принесла в финские дома смерть и потери: кто-то утратил близкого человека - отца, сына, брата, а кто и вовсе родной край и дом.
   В эти выходные многие отправляются на кладбища, чтобы помянуть тех, кто не вернулся с Зимней войны.
   Смертью храбрых пали и десятки финских солдат, чьим родным языком был русский. Про их судьбы до сих пор писали очень мало.

https://yle.fi/uutiset/osasto/novosti/z … ErrdkhdfEc

Post's attachments

Suruliputus talvisota.jpg
Suruliputus talvisota.jpg 76.93 kb, file has never been downloaded. 

You don't have the permssions to download the attachments of this post.
Інтереси: історія Білицької сотні Полтавського полку.
Пошук: Калашник, Білецький, Пилипенко (Порубаї: Озера, Кишенька, Полт.) cool, Зданович (Кривошин: Брест., Білорусь), Чихар, Кириченко, Овсійко (Хмелів: Сум.) cool, Калініченко, Коломієць, Ігнашенко, Табурянський (Білогорілка: Полт.) cool, Сербул, Гуцуляк, Формос, Стефанюк, Петрович (Зелений Гай, Слобода: Новоселиця, Чернівец.).

Share

52

Re: Радянсько-фінська війна

«Мы сделали ошибку, что их не оккупировали». Почему у Сталина не получилось захватить Финляндию
Читать полностью:  https://news.tut.by/culture/676618.html

80 лет назад, в марте 1940 года, завершилась советско-финляндская, или Зимняя война, стоившая советской стороне более полутора сотен тысяч, а финнам — двадцать шесть тысяч погибших. Тем не менее кровопролитие на этом не закончилось. В ходе так называемой войны-продолжения 1941−1944 годов финны потеряли вдвое больше солдат, да и советская сторона недосчиталась не меньше, чем в ходе трехмесячной Зимней войны.
Читать полностью:  https://news.tut.by/culture/676618.html

Пошук предків: Глушак (Брянськ.) Ковальов Федосенко (Могилевськ.)
Оглотков (Горбат. п. НГГ) Алькин Душин Жарков Кульдішов Баландин (Симб. губ.)
Клишкін Власенко Сакунов Кучерявенко (Глухів)
Кириченко Бондаренко Білоус Страшний (Новомоск. Дніпроп.)
Thanks: v_golub1

Share

53

Re: Радянсько-фінська війна

Вітаю, підкажіть де можна глянути в онлайні про те що дід М(о)ушинський Пилип Васильович  приймав участь у Фінській війні? 

Проходив військову службу у 16 срілковому полку з жовтня 1937 року по серпень 1939 року і  
у 84 стрілковому полку з серпня 1939 року по серпень 1940 рік на посаді водія. отримав поранення в око, але воно в повторних документах не записано.

Thanks: Алена1

Share

54

Re: Радянсько-фінська війна

andres518, добрый день!
Напишите запрос в ЦАМО РФ.

Share

55

Re: Радянсько-фінська війна

по фінській, мабуть, ще РГВА rgvarchive.ru/

Thanks: Алена1

Share

56

Re: Радянсько-фінська війна

Радянсько-фінська війна 1939–1940 рр.
https://www.permgaspi.ru/db/finland/
nasledie-sluck.by/ru/Letters_from_readers/7092/
vbgcity.ru/65/%D1%81%D0%BF%D0%B8 … 1%8B%D1%85
kronos.narc.fi/sfv1/sfv1.html
kronos.narc.fi/miehikkala/ru/

Розшукуються в Олександрійському повіті, Херсон. губ.:
МЗН Самойленко Григорія 1885 р. н., батьки його: Самойленко Філіпп Макарович і Матрона Кодратова із с. Яново, Глинська вол.;
вінчання Афанасьєва Євдокима Івановича з Софією Гордіївною в 1880-1885 роках, МЗН їх доньки Олександри в 1909-11 рр.;
вінчання Афанасьєва Микити Івановича з Афанасією Дорофєєвою/Арєфьєвою, МЗН їх дітей: Михайло в 1885-1887 рр. і Наталі?
Thanks: Алена3

Share

57

Re: Радянсько-фінська війна

Беларусь
Ураджэнцы Случчыны, якія загінулі або прапалі без вестак у час савецка-фінляндскай вайны 1939 – 1940 гг.

Беліцкі сельсавет

вёска Чыжоўка
МІСНІК Іван Кузьміч, н. у 1915, загінуў у баі 10.03.1940 (дапаўненне да публікацыі ў «СК» за 27.08.2010 г.).

Ісернскі сельсавет

Вёска Вялікі Быкоў
БАРАДЗІН Іван Пятровіч, н. у 1908, прапаў без вестак  27.12.1939.
ГРЫНЮК Мікалай Антонавіч, загінуў у баі 5.03.1940.
КЛЯЗОВІЧ Захар Карпавіч, н. у 1909, прапаў без вестак 5.03.1940.
КЛЯЗОВІЧ Іван Андрэевіч, н. у 1903, прапаў без вестак  27.12.1939.
КЛЯЗОВІЧ Міхаіл Фёдаравіч, н. у 1911, загінуў у баі 7.03.1940.
ЯРАШЭНЯ Захар Андрэевіч, н. у 1902, загінуў у баі 11.03.1940.
ЯРАШЭНЯ Пётр Яфрэмавіч, н. у 1909, загінуў у баі 13.03.1940.

Вёска Гуляева
БАШУРА Платон Захаравіч, н. у 1916, загінуў 18.02.1940.

Вёска Ісерна
УРУБЛЕЎСКІ Браніслаў Вольхавіч, н. у 1912, прапаў без вестак 5.03.1940.
ДУБІНА Данііл Мікітавіч, н. у 1910, загінуў у баі.
ДУБІНА Мікалай Маркавіч, н. у 1903, загінуў у баі 27.12.1939.
ДУБІНА Трафім Лявонцьевіч, памёр ад ран 2.03.1940.
КАРАКА Мікалай Антонавіч, н. у 1908, загінуў у баі 27.12.1939.
КЕРНАЖЫЦКІ Рыгор Сяргеевіч, н. у 1907, памёр ад ран 19.03.1940.
САРАГАВЕЦ Лаўрэнцій Пятровіч, н. у 1905, загінуў у баі 20.02.1940.
ТРУХАН Фёдар Сямёнавіч, н. у 1907, прапаў без вестак.
ШАБЛІХА Мікалай Іванавіч, н. у 1904, прапаў без вестак 27.12.1939.

Вёска Малы Быкоў
ГОГА Мікалай Іванавіч, н. у 1914, загінуў у баі 13.03.1940.
ГРЫНЮК Андрэй Данілавіч, н. у 1910, прапаў без вестак у лютым 1940.

Вёска Нежаўка
ТАГІЛЬ Фама Савельевіч, загінуў у баі 29.02.1940.

Першамайскі сельсавет

вёска Кальчыцы
ГАРБАЦЭВІЧ Іван Данілавіч, н. у 1909, прапаў без вестак у лютым 1940.

nasledie-sluck.by/ru/sluchina/books/1909/1915/

Thanks: kuks701

Share

58

Re: Радянсько-фінська війна

Список погибших и пропавших без вести во время «зимней войны»
14.01.2019

Житель Слуцка Сергей Терешкевич на протяжении многих лет ведёт поиск своего прадеда, который не вернулся с Советско-финской войны и считается пропавшим без вести. За время поиска, в документах встречались наши земляки.

– Этот список, пишет Сергей, – «пробный» и не полный. Он составлен на основе сводной базы (https://v-ipc.ru) и списков потерь – 101 СП, 95 ГАП, 80 ПТДН, 92 Автобат, в которых указаны уроженцы Слуцкого района и призванные Слуцким РВК в сентябре 1939 г.

Данные (Ф.И.О., адрес и т. д.) указаны так, как в документе. Информацию о родственниках, не указывал.

Так же в списке есть офицеры, которые на момент дислокации воинских частей проживали в г. Слуцке.

К сожалению, это не все земляки, которые значатся в документах. К примеру: 18 человек из 101 СП не значились в списке потерь части, а в сводной базе не было 4-х. Так же, с помощью сайта (https://pamyat-naroda.ru) нашлось несколько солдат, считавшиеся пропавшими без вести или погибшими на той войне, а на самом деле погибли или остались живы во время Великой Отечественной войны.

Что бы «приблизительно» установить поимённо сколько не вернулось наших земляков, нужно просмотреть огромное количество документов: журналы боевых действий, оперсводки, боевые донесения, военный трибунал, политдонесения, списки потерь, списки военнопленных и др. Это не только документы батальона или полка, но и дивизии, корпуса, армии, где один и тот же солдат записан по-разному (Ф.И.О., адрес, звание, должность), а также дата и причина гибели.

Со временем хотелось бы создать сайт, сводную базу или размещать на другом ресурсе информацию не только о земляках, а и других солдатах 4 СД. Вносить любую информацию: фото, письма, рассказы родственников, кто награждён, кто был в плену, кто осуждён военным трибуналом…

Недавно Сергей прочёл письмо В.Н. Дубинины из д. Исерно Слуцкого района в редакцию газеты «СБ» десятилетней давности «Безвестные солдаты одной войны». Приведём его полностью.

Уважаемый главный редактор!

Никогда не писала в газету, но гложет меня горькая обида и боль за отца и всех погибших в финскую войну. Вот и решила написать. Читаю прессу, слушаю радио, телевидение, где пишут и вещают о том, как ищут и находят погибших в ВОВ, перезахороняют останки погибших, ставят памятники – обелиски погибшим в ВОВ, Афганистане и даже погибшим в 1914 – 1916 гг., в местах сражений, и это справедливо. Люди должны помнить о тех, кто не пожалел жизни, защищая свою Родину, и чтобы такое больше не повторилось.

О погибших в финскую войну нигде никогда не вспоминают. Неужели они ушли на фронт по своей прихоти и нам, их детям-сиротам, надо стыдиться за них, как за оккупантов? Наш отец погиб в первом бою, об этом сообщил сосед в послании с фронта, а нам ничего не было, пока не написали наркому К. Ворошилову, и извещение пришло только в июне 1940 г. (пропал отец без вести). Нас осталось семеро детей, старшей – 15 лет, младшей – полгода, дедушка 74 года и мама. Остались мы тогда без средств к существованию и очень скоро узнали, что такое голод. Через год началась Великая Отечественная, дедушка умер, мать били полицаи шомполами (были у нас в деревне предатели), она болела, и мы рано научились жать, косить, молотить. Выживали за счёт своего труда, ели лебеду, аир, манжету, а больше, конечно, ходили впроголодь.

Поэтому очень обидно за детей-сирот, отцы которых погибли в финскую войну, а погибло их немало, только из нашей деревни – 7 человек, и у всех остались дети, и нам, выходит, надо стыдиться за своих отцов как за ввязавшихся в «несправедливую и ненужную войну»… Если даже финская война была «несправедливая и ненужная», то погибшие солдаты в этом не виноваты, их туда послали.

А разве афганская война для нас была нужна? Но о павших в Афганистане не забывают, есть памятники и есть куда родным хоть цветок положить, потому что солдаты исполняли присягу. А чем бойцы сорокового года хуже?

Пишу и надеюсь, что моё письмо опубликуете и те органы, в чьём ведении находится увековечение погибших воинов, сделают хоть какой-нибудь знак в их честь.

– Там есть хороший вопрос, – пишет Сергей, – «А чем бойцы сорокового года хуже?»

И действительно, они никому не нужны, кроме родственников. Их беда в том, что они погибли не в Великую Отечественную, а оказались, как говорится, не в то время и не в том месте. Сложилось впечатление, что так оно и есть.

Почему так? Наверное, ответ был дан ещё 21февраля 1940 г. бойцами 63-го отдельного батальона связи в политдонесении 4 СД:

«Бойцы 63 ОБС из приписного состава подают жалобы на имя комиссара части, в которых пишут об отсутствии должной помощи их семьям со стороны местных Советов депутатов трудящихся. Большая часть жалоб от бойцов, прибывших из Слуцкого района Минской области».

Ради справедливости необходимо отметить, что второй прадед Сергея Терешкевича погиб 4 мая 1945 г., был награждён 4 медалями «За отвагу» и 5-ю Благодарностями верховного главнокомандующего.

Список погибших, пропавших без вести или считавшиеся таковыми во время «зимней войны» 1939–1940 гг.

101-й стрелковый полк

Офицеры проживавшие в г. Слуцке на момент дислокации полка в нашем городе

Воробьев Николай Модестович (1910 – убит 27.12.1939) – политрук / политрук роты.

Елейников Степан Ефимович (1907 – убит во время разведки 26.1.1940) – лейтенант / помощник начальника штаба полка по разведке. Герой СССР.

Ефиманов Иван Васильевич (1903 – умер от ран 20.2.1940) – капитан / командир батальона.

Зайцев Александр Михайлович (? – убит 13.3.1940) – старший лейтенант / начальник инженерной службы полка.

Клочков Николай Петрович (? – пропал без вести 27.12.1939) – лейтенант / командир роты.

Липин Иван Васильевич (? – убит 12.3.1940) – младший лейтенант / командир взвода.

Малютин Пётр Егорович (1912 – убит 16.2.1940) – младший политрук / политрук роты.

Самборский Тимофей Павлович (1913 – убит 27.12.1939) – младший лейтенант / командир взвода.

Хоботков Иван Андреевич (1909 – убит 27.12.1939) – младший лейтенант / командир взвода.

Чурков Михаил Степанович (? – убит 16.2.1940) – младший лейтенант / командир роты.



Призванные из запаса

Красноармейцы

Алешко Леонтий Андреевич (1911 – пропал без вести 18.2.1940)
д. Беличи

Алешко Яков Гаврилович / Алешко Гавриил Яковлевич (1909 – умер от ран 20(21).1.1940)
д. Беличи

Башура Платон Захарович (1916 – убит 18.2.1940)
к-з 5 съезд Советов, Исернский с/c

Белов Марк Юльевич (1914 – пропал без вести 27.12.1939)
к-з Кирова, Ивано-Огородницкий с/с

Белозарович Николай Иосифович (1902 – пропал без вести 11.3.1940)
д. Волошево

Беляк Александр Архипович (1910 – пропал без вести 27.12.1939) – возможно остался жив и участник ВОВ – pamyat-naroda.ru
г. Слуцк

Биркас Семён Лукьянович (1906 – считался пропавшим без вести 27.12.1939) – умер после ВОВ (Слуцкий край от 26.11.2010)
д. Безверховичи

Богушевич Владимир Терентьевич (? – умер от ран 13.3.1940)
д. Беличи

Бойко Георгий Фёдорович (1902 – убит 15.2.1940)
д. Беличи

Бойко Иван Емельянович (1902 – пропал без вести _2.1940)
д. Беличи

Бойко Михаил Фёдорович (1915 – убит 17.2.1940) – /отделенный командир
д. Беличи

Болванович Андрей (Александр) Антонович (1908 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Лошица

Балошко Пётр Михайлович (1912 – умер от ран 18.2.1940)
д. Кирово

Бородин Иван Петрович (1908 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Великий Быков

Бородич Александр Дмитриевич (1914 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Беличи

Бородич Николай Семёнович (1910 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Евличи

Бородич Сидор Анисимович (1903 – умер от ран 11(12).3.1940)
д. Беличи

Бородич Яков Афанасьевич (1905 – пропал без вести 27.12.1939) – возможно остался жив – pamyat-naroda.ru
д. Беличи

Брагинец Фёдор Сергеевич (1916 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Крупенники, Уречский с/c, Любанский р-н

Бруй Матвей Дмитриевич (1906 – убит 17.2.1940)
д. Чижовка

Василевич Николай Якубович (? – убит _3.1940)
д. Труханово (д. Трухановичи)

Василенко Игнат Фёдорович (1908 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Чижовка

Вечер Степан Иванович (1909 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Млынка

Гар(а)тун Иосиф Васильевич (1912 – убит 17.2.1940)
Велико-Сливский с/c

Гиль Иван Иванович (1906 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Безверховичи

Гога Николай Иванович (1914 – убит 13.3.1940)
д. Малый Быков

Голод Федосий (Фёдор) Сергеевич (1906 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Козловичи

Горчанин Тарас Ефимович (1906 – убит 11.3.1940)
гп. Уречье, Любанский р-н

Го(а)хович Тихон Федорович (1907 – пропал без вести 27.12.1939) – /отделенный командир
д. Ушаловичи

Грачек Владимир Романович (1907 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Лесище

Грек Василий Иванович (1903 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Целевичи

Грек Иван Григорьевич (1905 – умер от ран 29.12.1939)
д. Целевичи

Гринюк Андрей Данилович (1910 – пропал без вести _.2.1940)
д. Малый (Великий) Быков

Гринюк Николай Антонович (? – убит 5.3.1940)
д. Великий Быков

Гриц(н)евич Сидор Иванович (1903 – пропал без вести 27.12.1939) – возможно остался жив и участник ВОВ – pamyat-naroda.ru
к-з Искра (д. Працевичи), Исернский с/с

Гурбо Алексей Матвеевич (1906 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Безверховичи

Гурбо Виктор Петрович (1905 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Безверховичи

Гур Логвин Иванович (1910 – пропал без вести 27.12.1939) – возможно остался жив и участник ВОВ – pamyat-naroda.ru
к-з им. Ворошилова, Кировский с/с

Демьянченко Александр Тарасович (1906 – убит 27.12.1939)
к-з им. Ворошилова, Кировский с/с

Добролет Карп Игнатьевич (1903 – пропал без вести 27.12.1939)
к-з Искра

Долбик Андрей Минович (1910 – умер от ран 27.12.1939)
д. Целевичи

Дубина Даниил Никитович (1910 – убит?)
д. Исерно

Дубина Николай Маркович (1903 – убит 27.12.1939)
д. Исерно

Дичковский Иван Фомич (1909 – пропал без вести 27.12.1939) – призван Старобинским РВК
д. Болотчицы

Есипович Григорий Фёдорович (1908 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Безверховичи

Есипович Семён Иванович (1904 – пропал без вести 27.12.1939) – возможно остался жив и участник ВОВ – pamyat-naroda.ru
д. Безверховичи

Желтогирка Иван Иванович (1907 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Целевичи

Жук Фёдор Антонович (? – умер от ран 2.3.1940)
Беличский с/с

Захаревич Мифодий Максимович (1911 – убит в бою/пропал без вести 27.12.1939)
д. Поповцы

Зурак Андрей Степанович (1909 – пропал без вести 27.12.1939) – убит 12.10.1941 – pamyat-naroda.ru
д. Ивановские Огородники

Карака Николай Антонович (1908 – убит 27.12.1939)
д. Исерно

Кареневич Александр Иосифович (1910 – убит 19.2.1940)
д. Крупенники, Уречский с/c, Любанский р-н

Кареневич Лаврентий Никифорович (1912 – умер от ран 9.3.1940)
д. Кирово

Кареневич Степан Семёнович (1912 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Кирово

Картель Иван Фёдорович (1905 – убит 16.2.1940)
г. Слуцк

Кернажицкий Григорий Сергеевич (1907 – умер от ран 19.3.1940)
д. Гуляево

Клезович Иван Андреевич (1903 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Великий Быков

Ко(а)лядка Яков Самуилович (? – считался пропавшим без вести 27.12.1939) – умер после ВОВ (Слуцкий край от 26.11.2010)
д. Безверховичи

Коржене(о)вский Иван Иосиф(п)ович (1909 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Працевичи

Корнеев Иван Петрович (1909 – пропал без вести 27.12.1939)
к-з Новый Мир, Середнековский с/с

Король Мирон Демьянович (1906 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Квасыничи

Кот Дмитрий Степанович (1903 – убит 17.2.1940)
д. Болотчицы

К(л)очков Андрей Лукьянович (1902 – пропал без вести 27.12.1939)
г. Слуцк

Кривуля Иван Фёдорович (1916 – убит 29.2.1940)
д. Невязцы

Купцевич Александр Владимирович (1906 – убит 11.3.1940)
Сороговский с/с

Курдюк Фёдор Прохорович (1907 – умер от ран 5.5.1940)
д. Великая Слива

Лесун Иван Леонович (1906 – убит _2.1940)
д. Клепчаны

Лисок Григорий Кузьмич (1901 – пропал без вести _2.1940)
д. Болотчицы

Ломец Иван Фёдорович (1913 – пропал без вести 27.12.1939)
Мелешковский с/с

Маглыш Георгий Сергеевич (1903 – пропал без вести 27.12.1939) – возможно пропал без вести в августе 1944 – pamyat-naroda.ru
д. Безверховичи

Макареня Михаил Семёнович (? – убит 19.2.1940) – призван Краснослободским РВК
д. Лядно

Максимович Матвей Моисеевич (1903 – пропал без вести 27.12.1939) – убит 2(3).1.1945 – pamyat-naroda.ru
д. Доросино, Уречский с/c, Любанский р-н

Мелешко Михаил Ефимович (1905 – пропал без вести 29.2.1940) – убит 29.11.1944 – pamyat-naroda.ru
д. Огородники, Кировский с/с

Мелешко Михаил Семёнович (1907 – пропал без вести _2.1940)
д. Кирово

Новик Матвей(Тимофей) Григорьевич (1910 – убит 27.12.1939)
д. Ивановские Огородники

Новик Степан Федорович (1904 – убит 27.12.1939)
д. Играево

Обидин Ефим Фролович (1907 – пропал без вести 27.12.1939)
г. Слуцк

Парфенчик Тимофей Иванович (1915 – пропал без вести 27.12.1939) – возможно остался жив и участник ВОВ – pamyat-naroda.ru
д. Беличи

Перегут(д) Адам Игнатьевич (1902 – пропал без вести 27.12.1939)
Середняковский с/с

Петраков Фёдор Иванович (1906 – пропал без вести 27.12.1939)
г. Слуцк

Писецкий Горий Илларионавич (1905 – убит 29.2.1940)
г. Слуцк

Прищепа Евстафий Тимофеевич (1907 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Великая Слива

Прокопович Наум Алексеевич (1911 – пропал без вести 27.12.1939)
г. Слуцк

Радкевич Василий Фёдорович (1912 – убит 27.12.1939) – убит 5(6).8.1944 – pamyat-naroda.ru
д. Доросино, Уречский с/c, Любанский р-н

Родько Фёдор Викторович (1910 – пропал без вести _2.1940)
д. Ленино

Роженец Федор Иванович (1904 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Безверховичи

Рутковский Семён Романович (? – убит?)
г. Слуцк

Самусевич Афанасий Кузьмич (1910 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Великая Слива

Самусевич Иван Ефимович (1907 – убит 16(17).2.1940)
д. Великая Слива

Самусевич Иван Кузьмич (1905 – убит 16.2.1940)
д. Великая Слива

Самусевич Николай Фёдорович (1905 – пропал без вести 27.12.1939) – убит 27.8.1944 – pamyat-naroda.ru
к-з им. Красина, Велико-Сливский с/с

Семашка Филипп Андреевич (1902 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Маглыши

Сенюта Дмитрий _ (1910 – пропал без вести 27.12.1939)
г. Слуцк

Сильвестрович (Селивистрович) Михаил Яковлевич (1902 – убит / пропал без вести)
г. Слуцк/гп. Уречье, Любанский р-н

Синегуб Иван Иванович (1904(6) – пропал без вести 27.12.1939)
к-з Кирова, Козловичский с/с

Синегуб Николай Максимович (1908 – пропал без вести во время разведки 22.1.1940)
Козловичский с/с

Скридлевский Григорий Иванович (1903 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Гудкова

Сороговец Лаврентий Петрович (1905(6) – убит 20.2.1940)
Исернский с/с

Струневский Данил Данилович (1905(6) – пропал без вести 27.12.1939) – возможно остался жив и участник ВОВ – pamyat-naroda.ru
к-з Карла Маркса, Ленинский с/с

Тагиль Фома Савельевич (? – убит 29.2.1940)
д. Нежевка

Трох(ф)имович Марк Павлович (Карпович) (1908 – убит 27.12.1939)
д. Селище

Трухан Мартын Емельянович (1906 – пропал без вести 27.12.1939)
Велико-Сливский с/с

Хорошко Михаил Борисович (1914 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Болотчицы (Беличи)

Хотько Петр Фомич (1911 – убит во время разведки 26.1.1940)
д. Ивановские Огородники

Цыбулько Федор Захарович (1914 – убит 18.2.1940)
д. Беличи

Черетун Иосиф Васильевич (1912 – убит _.2.1940)
д. Великая Слива

Черный Иван Федорович (1915 – пропал без вести 10.3.1940)
г. Слуцк

Чижик Александр Евсеевич (1907 – пропал без вести 27.12.1939)
к-з им. Красина, Велико-Сливский с/c

Чипурка Василий Антонович (1905 – попал в плен во время разведки 25.1.1940) – есть в списке военнопленных переданных СССР в апреле 1940
д. Ивановский Огородники

Чипурка Николай Иванович (? – умер от ран 12.3.1940)
_, Слуцкий р-н

Шаблыко Николай Иванович (1904 – пропал без вести 27.12.1939) – остался жив, участник ВОВ – pamyat-naroda.ru
д. Исерно

Шилович Александр Леонтьевич (1902 – пропал без вести) – /отделенный командир
д. Блинка (Млынка)

Шитов Никита Иванович (1910 – убит 18(9).2.1940)
гп. Уречье, Любанский р-н

Шишко Макар Давыдович (1910 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Целевичи

Янцевич Семён Тимофеевич (1906 – пропал без вести 27.12.1939)
д. Знамя

Ярошеня Захар Андреевич (1902 – убит 11.3.1940) – /отделенный командир
д. Великий Быков

Ярошеня Петр Ефремович (1910 – убит 13.3.1940)
д. Великий Быков

Добавлено 22.01.2019

Большухин Петр Андреевич (1908 - умер от ран 16.2.1940) - младший лейтенант/
г.Слуцк

Гленник Борис Янкелевич (? - убит 9.3.1940) - политрук/
г. Слуцк

Гугин Сергей Григорьевич (? - убит 3.3.1940) - майор/
г. Слуцк

Гузанов Евгений Михайлович (? - убит 4.3.1940) - младший политрук/
г.Слуцк

Егоров Михаил Финогентьевич (? - убит 3.3.1940) - майор/
г.Слуцк

Цимбалюк Федор Мефодьевич (? - убит 3.3.1940) - младший лейтенант/
г.Слуцк



95-й гаубичный артиллерийский полк

Призванные из запаса


Врублевский Бронислав Войтехов (Вольхович) (1911(2) – пропал без вести 5.3.1940) – красноармеец / связист
д. Исерно

Дублицевич Борис Тимофеевич (1915 – убит 7.3.1940) – младший командир / командир отделения орудия
гп. Уречье, Любанский р-н

Клезович Михаил Федорович (1911 – убит 7.3.1940) – красноармеец / разведчик
д. Великий Быков

Магилевец Иван Филиппович (1912 – убит 5.3.1940) – красноармеец / связист
гп. Уречье, Любанский р-н

Малиновский Александр Петрович (1901 – убит 6.3.1940) – красноармеец / связист
г. Слуцк

Срек Кузьма Григорьевич (1903 – убит 6.3.1940) – младший командир / командир отделения связи
_, Стародорожский р-н

Сучек Федор Федорович (1907 – убит 5.3.140) – красноармеец / ездовой
д. Играево

Трохимович Иван Семенович (1908 – пропал без вести _) – красноармеец/
д. Бондари



80-й противотанковый дивизион

Призванные из запаса

Гесик Бер Мордухович (1909 – умер от ран 20.12.1939) – красноармеец / орудийный номер расчёта
Уречский с/c

Дубинка Трофим Леонтьевич (? – ранен, умер от ран 2.3.1940) – красноармеец / подносчик снарядов
д. Исерно

Чижик Адам Герасимович (1911 – убит 4.1.1940) – красноармеец / орудийный номер расчёта
_, Велико-Сливский с/с



92-й автомобильный батальон

Карпенко Григорий Фёдорович (? – убит 5.3.1940) – Лейтенант / Командир роты. Прибыл в автобат из 101 сп
г. Слуцк

Призванные из запаса

Клезович Захар Карпович (1909 – пропал без вести 5.3.1940) – красноармеец/
д. Великий Быков

Копыльшик Вениамин Львович (1909 – убит 5.3.1940) – красноармеец/
г. Слуцк

Костелей Павел Иванович (1914 – пропал без вести 5.3.1940) – красноармеец/
д. Болотчицы


Владимир ХВОРОВ
nasledie-sluck.by/ru/people/7464/

Thanks: kuks701

Share

59

Re: Радянсько-фінська війна

Поиск погибших на Советско-финской войне
01.03.2018

Недавно мы получили письмо от одного из посетителей нашего сайта. Он собирает информацию об уроженцах Случчины, которые погибли, пропали без вести или были участниками советско-финской войны.

Если кратко, то Советско-финская война 1939–1940 годов – это война между СССР и Финляндией в период с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940 года. Также можно встретить немного другое название – Советско-финляндская война или Зимняя война.

Правительство СССР 26 ноября 1939 года направило ноту протеста правительству Финляндии по поводу артиллерийского обстрела, который, по заявлению советской стороны, был совершён с финляндской территории. Ответственность за начало военных действий советской стороной была полностью возложена на Финляндию. Война завершилась подписанием Московского мирного договора. В составе СССР оказалось 11 % территории Финляндии со вторым по величине городом Выборгом. Из прифронтовых районов вглубь страны Финляндией были принудительно переселены и лишились своего имущества 430 тысяч финских жителей.

По мнению ряда историков, эта наступательная операция СССР против Финляндии относится ко Второй мировой войне. Начало военных действий привело к тому, что в декабре 1939 года СССР, как агрессор, был исключён из Лиги Наций.

«Возможно, – пишет автор письма, – через несколько лет мне удастся собрать более полную информацию об уроженцах Случчины. К сожалению, в книгах «Память. Слуцкий район. Слуцк» 1–3 книги, много ошибок о погибших и пропавших без вести на Советско-финской войне.

На той войне пропал без вести мой прадед. Уже больше 3-х лет ищу о нём информацию. Пока безрезультатно».

Сергей, так зовут этого случчанина, не хочет афишировать своё полное имя. Однако он согласился поделиться своим опытом поисковой работы. Мы попросили его об этом, чтобы оградить других от лишней и ненужной работы.

Заметим, что это лишь первые шаги в поиске погибших и пропавших без вести на Советско-финской войне.

1. Начать следует с семейного архива. Надо собрать фотографии в военной форме, письма с войны, извещение о смерти (похоронка), любые документы, связанные с именем разыскиваемого, расспросить родственников.

На фотографиях, возможно, будут надписи, к примеру, дата, место съёмки или воинская часть, кто ещё изображён на снимке и т.д.

Письма в основном носят личный характер, но порой есть информация о погибших сослуживцах, о жизни в боевых условиях, да и всё, что угодно, если, конечно, это письмо как-то прошло мимо цензуры. Интересны письма сослуживцев, в которых они рассказывали родственникам как погиб их товарищ.

Извещение о смерти содержит самую ценную и достоверную информацию. Это номер части, звание, дата гибели и место захоронения. Эти данные помогут для дальнейшего поиска, так сказать, узнать боевой путь вашего близкого человека.

В поиске важны документы, связанные с разыскиваемым человеком. Это может быть свидетельство о браке, о рождении детей. Эти документы важны тем, что они нужны для составления официального запроса в архивы, для подтверждения родства. Без подтверждения родства, многие архивы ответа не дадут.

Следует досконально расспросить родственников, если ещё остались те, кто помнит сам или слышал о нём рассказы. Во многих случаях, но не во всех, это помогает в поисках. Родственники рассказывают о сослуживцах-односельчанах, которые рассказывали: «что видел, как он был ранен во время боя и после боя его больше не видел».

2. Если ничего из вышеперечисленного у вас нет, но вы знаете имя и фамилию, то нужно искать на сайте Всероссийского информационно-поискового центра (ВИПЦ, https://v-ipc.ru). Сайт очень удобен для поиска. Кстати, на основании данных собранных на этом сайте, были внесены уроженцы случчины в книгу 3-ю «Память. Слуцкий район. Слуцк». На сайте выбираем «Свободная база» и оставляете галочку только на «КП совет.-фин. войны 1939–1940».

Есть так же сайты «Издательство Патриот» (www.patriot-izdat.ru/memory/) и «Зимняя война. Безвозвратные потери Красной Армии в период Советско-финляндской войны 1939–1940 гг.» (www.winterwar.karelia.ru). Но, там та же информация, что и на предыдущем сайте, который гораздо удобней для поиска.

Не надо писать руководителям этих сайтов. Никакой другой информации они вам не дадут. Вот один из ответов: «Список погибших в советско-финляндской войны 1939–1940 годов сканирован нами из 10-томной книги «Книга памяти. 1939–1940 гг. 2–9 тома. – М.: Патриот, 1999». Мы разместили списки в том виде, как они были напечатаны в книге, дополнительных сведений у нас нет».

К сожалению, и в этих данных есть ошибки. Это ошибочно записанные или прочитанные фамилии и имена, даты гибели, места захоронений, места службы и т.д. Для того, чтобы создать более полную Книгу Памяти надо просмотреть большое количество документов, где один и тот же солдат будет записан по-разному. Потом надо сверять эти данные. Конечно, самый лучший архив – это семейный. Ведь только родственники знали, как правильно звали разыскиваемого, его дату рождения и т.д.

3. Будут и те, кто не найдет своих родственников в базе данных, но они знают, что он погиб или пропал без вести на финской войне. Если нет никаких документов, нужно искать сослуживца-односельчанина на сайте https://v-ipc.ru и смотреть в какой части он служил. И только после этого можно будет продолжить поиск.

Есть так же бойцы, которые были осуждены по разным причинам Военным трибуналом: самострел, отказ идти в атаку, плен. Некоторые были расстреляны, некоторые получили сроки отбывания наказания. По каждому бойцу надо искать такую информацию отдельно. Не один документ надо изучить и сопоставить с другими, чтобы узнать судьбу конкретного человека.

Есть так же бойцы, которые по разным причинам навсегда так и останутся пропавшими без вести.

4. В каком архиве нужно искать информацию о своих родственниках? Это РГВА – Российский государственный военный архив, г. Москва.

Но, если вы нашли разыскиваемого на сайте https://v-ipc.ru или знаете все его данные (есть похоронка) и хотите установить боевой путь (в каких боях участвовала его часть), при каких обстоятельствах он погиб (встречается и такая информация) и т.д., то архив вам не поможет. Сотрудники архива не будут искать такие данные. Максимум, что вы можете получить – это Архивную справку (платную) и то с подтверждением родства. И в этой справке будет вся та же самая информация, что и на сайте https://v-ipc.ru. Возможно ещё укажут имя жены, мамы или отца. И на этом – всё!

Даже если вам будут известны фонды, описи и номера дел, которые вы укажите для поиска, никто ничего искать не будет. Вам будет дан ответ: приезжайте и самостоятельно ищите.

5. Если вам не известен номер части, в архив не пишите – бесполезно. Ответа не получите. И не пишете на электронный адрес архива – ответа не будет. Запрос направляется только по почте, на бумажном носителе.

6. В райвоенкомате вам ответят, что ничего нет, не сохранилось и дадут адрес того самого РГВА.

7. Никакой информации не даст вам и райисполком, потому что его работники сами брали её с сайта https://v-ipc.ru.

Если у кого-то есть возможность находится в Москве и посещать архив, то поиск будет гораздо проще и дешевле. Только нужно сразу получить разрешение от директора архива, если вы не гражданин РФ.

СЕРГЕЙ (г. Слуцк) nasledie-sluck.by/ru/Letters_from_readers/7092/

Thanks: kuks701

Share

60

Re: Радянсько-фінська війна

ЗИМНЯЯ ВОЙНА 1939–1940 гг. В ДОКУМЕНТАХ НКВД www.fsb.ru/files/fsbdoc/vov/zim.pdf

ПО МАТЕРИАЛАМ АРХИВА УПРАВЛЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ГОРОДУ САНКТ-ПЕТЕРБУРГУ И ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ

В издании использованы фотографии из фондов Архива УФСБ России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области, а также Центрального государственного архива кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга, Российского государственного архива кинофотодокументов, Государственного музея политической истории.

Share

61

Re: Радянсько-фінська війна

Виртуальная выставка "Советско-финляндская война 1939-1940 гг." https://rgvarchive.ru/sf
Советско-финляндская война 1939 – 1940 гг.
Российский государственный военный архив представляет историко-документальную виртуальную выставку, рассказывающую о Советско-финляндской войне 1939 – 1940 гг., которая долгое время оставалась в тени Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг.

Советско-финляндская война началась 30 ноября 1939 г. Боевые действия развернулись на значительной территории, раскинувшейся от Баренцевого до Балтийского морей. Наиболее активные боевые действия осуществлялись на Карельском перешейке, где протянулась сплошная линия фронта.

С самого начала боевых действий советские войска столкнулись с серьезными проблемами, связанными с недооценкой сил противника. В первые два дня боев его сопротивление оказалось сильнее, чем предполагалось, поэтому командующий войсками Ленинградского военного округа К.А. Мерецков уже 1 декабря приказал частям и соединениям 7-й армии перенести направление главного удара в восточную часть Карельского перешейка. С этой целью была сформирована Правая группа 7-й армии под командованием комкора В.Д. Грендаля. Ей была поставлена задача выйти в тыл главного оборонительного рубежа финнов на Выборгском направлении.

После перегруппировки сил советские войска 6 декабря начали наступление в районе населенного пункта Тайпале, что близ Ладожского озера. Форсировав водные преграды, они заняли два плацдарма на противоположной стороне реки, однако 8 декабря финляндские войска восстановили свой контроль над берегом реки. Красноармейским частям удалось лишь удержать ранее захваченный мыс Коукунниеми. После чего вплоть до 15 декабря каких-либо активных действий на этом участке фронта не происходило. Только 15 – 17 декабря силами двух дивизий РККА удалось прорваться к главному оборонительному рубежу противника, который им так и не удалось преодолеть. Неудачей завершилась и попытка форсирования р. Вуокса. Решение К.А.Мерецкова о переносе главного удара на правый фланг 7-й армии оказалось ошибочным, поэтому было решено перенести направление главного удара на Выборгское направление, на которое были переброшены дополнительные силы. Руководство боевыми действиями взяла на себя Ставка, а К.А. Мерецков был назначен командующим 7-й армией.

10 декабря советские войска подошли к главному оборонительному рубежу. К 13 декабря численность 7-й армии составляла 265456 человек, в том числе 247129 человек в боевых частях. Войска продолжали прибывать, накапливаясь на участках предстоящего прорыва линии Маннергейма с последующим броском на Выборг.

В 12 часов дня 17 декабря после продолжительной артподготовки советские войска перешли в решительное наступление. Но, не смотря на массированную артиллерийскую подготовку и решительные действия частей РККА, финны смогли удержаться на основных оборонительных позициях и стабилизировать линию фронта. 20 – 22 декабря наступление Красной Армии на Выборгском направлении было остановлено.

Последним аккордом, завершившим боевые действия на Карельском перешейке в декабре 1939 г., стала попытка советского командования форсировать р. Вуокса с последующим выходом в тыл Выборгской группировки армии Финляндии. Однако и она закончилась неудачей. Боевые действия, развернувшиеся 24 – 27 декабря, не дали ощутимых результатов.

После неудачных декабрьских боев по прорыву главного оборонительного рубежа противника на Карельском перешейке войска 7-й армии перешли к обороне. Но затишье, наступившее на фронте, было обманчиво. Обе стороны готовились к новым боям, наращивая силы по всему театру боевых действий от Баренцева моря до Финского залива, и прежде всего на линии будущих прорывов.

Новое наступление советское командование наметило на начало февраля 1940 г. Готовясь к нему, оно преобразовало Правую группу 7-й армии в 13-ю армию. Для руководства действиями двух армий на Карельском перешейке Ставка создала Северо-Западный фронт, командующим которым был назначен командарм 1-го ранга С.К. Тимошенко. Помимо 7-й и 13-й армий в составе фронта была создана Резервная группа, 1-й стрелковый корпус Финской народной армии, 3-й кавалерийский корпус. Изрядно потрепанные части 7-й армии были пополнены личным составом и боевой техникой. Ее численность была доведена до 290317 бойцов.

11 февраля 1940 г. после мощной артиллерийской подготовки советские войска начали наступление и вклинились в оборонительные позиции финнов. Вскоре был захвачен ряд укреплений и опорных пунктов линии Маннергейма. На следующий день, после ввода в бой дополнительных сил, ширина прорыва была увеличена до 5 км, а глубина до 2,5 км. Попытка финского командования «срезать» клин оказалось неудачной. 13 февраля советские стрелковые части при поддержке танков прорвали тыловые рубежи противника, обрезав их коммуникации, и захватили огневые позиции тяжелой артиллерии. Прорыв тылового рубежа означал окончательный прорыв линии Маннергейма. Финское командование было вынуждено отвести свои части на промежуточные оборонительные позиции. Отдельные успехи финской армии на других участках обороны уже не могли изменить ситуацию.

Развивая успех, части Красной Армии 4 марта форсировали по льду Выборгский залив и вышли к старой шоссейной дороге Выборг – Хельсинки, а 13 марта части 28-го корпуса перерезали новую шоссейную дорогу Выборг – Хельсинки, создав реальную угрозу окружения Выборгской группировки противника, что привело к дезорганизации и несогласованности действий финских войск.

11 марта 7-я армия перешла в наступление на Выборг, которое продолжалось и весь следующий день. 12 марта 2-й армейский корпус финской армии, оборонявший Выборг, оставил свои позиции. 13 марта 1940 г. флаг Финляндии над Выборгской крепостью был спущен.

Историко-документальная виртуальная выставка предлагает вниманию посетителей сайта Российского государственного военного архива документы о советско-финляндской войне 1939 – 1940 гг.

Экспозицию историко-документальной выставки об этой, как сказал поэт, «не знаменитой войне» составляют 122 документа Российского государственного военного архива, из которых 49 документов отражают ход боевых действий, 12 представляют собой листовки, дающие представление об идеологическом противоборстве, развернувшемся между противниками, и 61 фотография, иллюстрирующих боевые действия, фронтовой быт, а также знакомящие посетителей выставки с участниками тех драматических событий.

При подготовке выставки были использованы аудиодокументы, предоставленные Российским государственным архивом фонодокументов (РГАФД). Это отрывок из доклада председателя СНК СССР, наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова от 29 марта 1940 г. о Советско-финляндской войне 1939 - 1940 гг., воспоминания маршалов и рядовых той войны и др.

Представленные на выставке электронные образы сгруппированы по видовому принципу: документы на бумажной основе, фотографии и фонодокументы. Внутри разделов документы расположены в последовательном порядке в соответствии с хронологией событий и датами их создания.

РГВА благодарит за сотрудничество архивистов Российского государственного архива фонодокументов, в частности заместителя начальника научно-информационного отдела – заведующую читальным залом М.Г. Лазареву.


Документы  Фотографии  Фонодокументы   https://rgvarchive.ru/sf

Документы. Часть 1.
Документы. Часть 2.
Документы. Часть 3.
Документы. Часть 4.
Документы. Часть 5.
Листовки. Часть 1.
Листовки. Часть 2.
Фотографии. Часть 1.
Фотографии. Часть 2.
Фотографии. Часть 3.
Фотографии. Часть 4.
Фотографии. Часть 5.
Фонодокументы

Share

62

Re: Радянсько-фінська війна

Военнопленные в Финляндии 1941-1944.https://www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola1.php
Эйно ПИЭТОЛА.
Перевод с финского К. ГНЕТНЕВА. "СЕВЕР", № 12. Петрозаводск, 1990
Статью предоставили Марина и Игорь Петровы, сотрудники Куркийокского краеведческого музея.

По статистическим данным управления по делам военнопленных финскими воинскими подразделениями взято в плен общей сложностью 64 188 человек. Согласно договору о перемирии из них в Советский Союз было возвращено 44 453 военнопленных или интернированных. По статистическим данным получается, что из всей массы пленных в наших лагерях погибло 29,1 процента. Это одна из самых высоких цифр в мире.

Лагеря для военнопленных заполняются по мере продвижения армии вперед.
Роспуск колхозов, гражданское население перемещается
в концентрационные лагеря.
Осуществление идеи расовой и племенной сегрегации.
Голод, болезни и массовая смертность военнопленных.
Споры об оплате труда военнопленных и о достоверности рапортов.
Дисциплинарные наказания, порки и смертная казнь (расстрелы).
Влияние военной обстановки на лагеря для военнопленных.
Возвращение военнопленных в СССР.
Расчеты с контрольной комиссией.
Жертвы среди военнопленных и их братские могилы в Финляндии.


— Процесс регистрации в лагерях занимал месяц, а в крайних случаях до полугода. И в условиях жуткого голода и болезней многие умирали. Но сравнивая данные финских армейских корпусов о пленных и данные послевоенного времени о погибших и репатриированных, можно увидеть расхождения — получается, что 6 тыс. человек были взяты в плен, но не репатриированы. Путаницу в данные армейских корпусов вносит и тот факт, что учет не всегда велся безупречно, иногда солдат путали, записывали по второму разу, дублировали ошибочные записи. Поэтому я условно делю 6 тыс. пополам и полагаю, что 3 тыс.— это оценка, наиболее приближенная к реальности.

— Их судьбой в послевоенное время кто-то интересовался?

— В Советском Союзе даже после формальной реабилитации военнопленных отношение к ним сохранялось отрицательное. В Финляндии также из-за натянутых отношений с Москвой этой чувствительной темой никто не занимался. Если бы мы раскрыли правду о том, как мы относились к попавшим к нам людям… В последние 20–30 лет ситуация изменилась, этим вопросом стали заниматься историки. Параллельно вопросами прошлых преступлений своих армий занимались и другие страны, прежде всего Германия. Впрочем, у них ситуация куда хуже.https://www.kommersant.ru/doc/3744434

Share

63

Re: Радянсько-фінська війна

Лагеря для военнопленных заполняются по мере продвижения армии вперед.
www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola1.php

Подготовка к развязыванию военных действий против Советского Союза в политических кругах нашей страны и эшелонах армии шла уже с весны 1941 года. В народе думали, что это поправит пошатнувшееся в результате зимней кампании экономическое положение, ждали и, возможно, даже мечтали о войне между Германией и СССР. Финляндия не хотела оставаться посторонним наблюдателем, поэтому на ее территорию уже прибывали немецкие военные подразделения, которые располагались на отрезках дорог севернее от Оулуйоки, вплоть до Петсамо (Печенги). Война стояла на пороге.
Девятого июня 1941 года в Финляндии прошла мобилизация резервного состава в войска прикрытия. Спустя некоторое время настала очередь и собственно армейской пехоты. Мобилизация проходила 17 июня 1941 года. Собранные подразделения расположили вдоль восточной границы. 3-й армейский корпус Финляндии, который действовал севернее Оулуйоки, попал под командование немцев. Этот корпус вместе с норвежской армией, также находящейся под командованием немцев, получил четкую наступательную задачу 10 июня. Финнам надлежало продвинуться от Ухты до Кеми на Белом море и перерезать тем самым Мурманскую железную дорогу. Немецкая дивизия СС "Норд" вместе с тремя другими немецкими дивизиями, передислоцированными в северную Финляндию, должна была через Салла ударить по стоящей на берегу Белого моря Кандалакше и через Печенгу выйти на Мурманск. Приказ о наступлении был подписан командиром норвежской армии Германии генералом Н. фон Фалькенхорстом 10 июня 1941 года.
3-й финляндский армейский корпус под командованием генерал-майора X. Сииласвуо пересек восточную государственную границу в час ночи накануне первого июля. Начало военных действий Финляндии против Советского Союза совпало с наступательным ударом и финских войск. Оказавшиеся в авангарде финских войск роты I батальона 53 пехотного полка захватили Кимасозеро и прилегающие к Суванто беломорские карельские деревушки к вечеру того же дня, не сделав ни единого выстрела. Неожиданность была полнейшая. А вот наступление немцев, развернувшееся на направлениях Салла и Печенга, уже очень скоро от границы затормозилось передовой обороной русских.
В штабе тыловых частей планы по переброске военнопленных в различные районы были готовы еще до того, как начались непосредственные бои на финляндских фронтах. Начальник штаба тыловых частей полковник А. Е. Мартола отправил 28 июня 1941 года приказ для штабов шюцкоровских подразделений об экстренном формировании лагерей для военнопленных в следующих местностях;

Лагерь для военнопленных

№ 5 Хейнйоки, волости Ортиматтила на 300 чел.
№ 6 Ванхала, волости Туусула на 200 чел.
№ 7 Карккила на 150 чел.
№ 15 Перясейняйоки на 150 чел.
№ 20 Паавола на 400 чел.
№ 21 Лиминка на 1000 чел.

Согласно приказу, лагеря должны были быть полностью укомплектованы уже ко 2 июля. В приказе говорилось также и об обеспечении лагерей для военнопленных, конкретные указания по которым ставка даст позднее.
В приказе от 29 июня под номером 106, отданном оргот делом ставки, были даны детальные указания по поводу того, как с военнопленными следует обращаться. В приказе упоминались уже готовые лагеря для военнопленных и железнодорожные станции для подъезда к ним. Это были следующие лагеря:

Лагерь для военнопленных ближайшая жел./дор. станция
в Кёулиё Пейпохья
в Карвиа Паркано
в Хуйттисет Хуйттинен
в Пелсо остановка Нуоюа

28-й военный госпиталь также был приготовлен для приема военнопленных.
В циркуляре предписывалось также, что штаб тыловых частей обязан заботиться о формировании и обеспечении лагерей и организационных пунктов по приему пленных, а также их охране и перемещению.
В документах не удалось обнаружить никаких отдельных приказов ставки относительно обеспечения военнопленных.
Полковник Мартола упоминает в своем циркуляре от 28 июня 1941 года о том, что штаб тыловых частей обязали заботиться об обеспечении военнопленных. Это было ничем иным, как четким и однозначным приказом, вернее, распоряжением. Этот приказ, подписанный начальником организационно-мобилизационного отдела полковником Е. Мякиненом, содержал в себе также задачи шюцкоровской организации на случай военных действий. К ним относились охрана и надзор за военнопленными. Местным шюцкоровским организациям предоставлялось право оставлять определенные штаты для снабжения. На основании этого начальниками над лагерями для военнопленных всегда оказывались офицеры по снабжению, подчинявшиеся штабу тыловых частей.
Во всяком случае при распределении пайков военнопленным выявлялась путаница, которая имела место в течение 1941-го и зимы 1942 года. Приказ о правилах обращения с военнопленными, подписанный начальником орготдела ставки полковником С. Исаксоном, не соблюдался в отношении снабжения. Пленным, использовавшимся на тяжелой работе, дополнительного пайка не выдавали, а заболевшие не получали квалифицированной медицинской помощи. Болезни и высокая смертность среди военнопленных полностью подтвердились.
В распределении пайков начальник штаба тыловых войск полковник Мартола особое место отвел, например, пленным офицерам и представителям национальных меньшинств, а также группам, близким к финнам как родственным народам. Таким образом, подавляющее большинство пленных, не подходящее под эти мерки, то есть не относящееся к северным народностям или являющееся чисто русскими или просто коммунистами, вынуждено было заниматься и тяжелым трудом при гораздо более слабом питании, нежели питались привилегированные военнопленные.
Указания по перегруппировке пленных были даны в циркуляре орготдела ставки от 29 июня 1941 года. В 4 пункте приказа говорится следующее:
"...На возможно более раннем этапе военнопленные должны быть разбиты на обособленные друг от друга (изолированные) группы:
1. офицеры и к ним приравненные, кроме подходящих под пункт 2;
2. политическое руководство, независимо от звания и положения;
3. младший комсостав и к нему приравненные;
4. рядовой состав и к нему приравненные;
5. рядовой и комсостав из числа национальных меньшинств, сочувствующий Финляндии".
Перегруппировка советских военнопленных, проводившаяся в Финляндии, представляла собой далеко зашедший расизм. Он взращивался с ведома штаба тыловых войск, начиная со специальных лагерей, в одних из которых содержались только узники политического уклона, а в других - люди, сочувствующие Финляндии или относящиеся к немногочисленным нациям. Условия жизни в таких лагерях были совершенно разными. Об этом "заботились" лагерное начальство и штат снабженцев. Политзаключенный должен был обходиться минимальным продуктовым пайком, тогда как "соплеменные" заключенные получали больше и у них имелся вообще целый ряд льгот в лагерном режиме.
При формировании лагерей для военнопленных придерживались заранее разработанного порядка. Согласно подписанному полковником А. Е. Мартола 30 июня 1941 года приказу, на территории лахтинской организации шюцкора в местечке Настола открылся организационный лагерь № 1 на две тысячи военнопленных. Его начальником штаб тыловых частей назначил подполковника К. Бьёрклунда.
Второй такой же лагерь сформировали в Пиексямяки на территории сайменской организации шюцкора. Начальником лагеря назначили полковника X. Кальма. Принять пленных сразу этот лагерь не смог, поскольку не имел бараков. Полковнику Кальму пришлось обратиться в штаб тыловых частей за чертежами бараков. Строительного материала, конечно, хватало, ведь рядом, в Сиили, находилась пилорама. Эти два лагеря были подготовлены для приема и более многочисленных партий военнопленных, поступавших с фронта, а также для их отправки в стационарные лагеря или в лазарет для военнопленных в Коккола.
Оба организационных лагеря просуществовали весь период военных действий Финляндии против Советского Союза. Через них прошли десятки тысяч военнопленных Советских военнопленных, располагавшихся в лагерях в рамках договора о перемирии, бывало одновременно множество. К примеру, в орглагере в Настола количество доходило до 8019 человек, в Пиексямяки - до 7556 человек. Если учесть, что лагеря эти были рассчитаны только на две тысячи человек, то можно себе представить царившую там давку.
Возникла необходимость открытия новых лагерей, так как большое количество пленных буквально заполонило уже имевшиеся. Быстрое продвижение армии вперед привело к тому, что в окружении оказывались достаточно крупные подразделения врага, и поток пленных увеличивался, обгоняя предварительные прогнозы. Штаб тыловых частей объявил о готовности к приему где-то 24 тысяч военнопленных, которые должны были расположиться в следующих лагерях:

№ 1 Кёулиё 500 человек
№ 2 Карвиа 700-3000
№ 3 Хуйттинен 2500-4000
№ 4 Пелсо 2000
№ 5 Ориматтила 300
№ 6 Туусула 200
№ 7 Карккила 150
№ 8 Колосйоки 1500
№ 9 Коми (волость Айоссаари) 5000
№ 14 Исокюро 400
№ 15 Перясейняйоки 300
№ 17 Рауталампи 700
№ 18 Кяльвия 200
№ 19 Киурувеси 400
№ 20 Паавола 400
№ 21 Лиминка 1000
Организационныйлагерь
№ 1 Настола 2000
№ 2 Пиексямяки 2000

Согласно инструкции, штаб тыловых частей должен был дать приведенные выше сведения о лагерях для военнопленных и Красному Кресту Финляндии.
После того как недостающими лагерями стали запасные тюрьмы, о готовности к приему пленных было доложено Красному Кресту Финляндии. Это произошло 30 июня 1941 года. О готовности орглагеря № 1 в Настола Красному Кресту доложили в это же время. О готовности самого крупного в Финляндии лагеря в Кеми, волости Айоссаари, на 5000 человек сообщили Красному Кресту 3 июля.
Из этих сообщений становится очевидным, что военные приготовления были начаты гораздо раньше, чем начались сами военные действия.
Документы, тем не менее, не проливают света на то, как собирались наступавшие по территории Финляндии немецкие дивизии и вся немецко-норвежская армия поступать с военнопленными на контролируемых ими площадях. У немцев на территории Финляндии были свои лагеря для военнопленных, куда поступала "добыча" и с других германских фронтов. Морские перевозки людей происходили через финские порты, откуда советские военнопленные поступали, например, на строительно-ремонтные работы железной дороги Хюрюнсалми - Тайвалкоски. Судя по документам, бывали такие случаи, что сумевшие сбежать из немецких трудовых лагерей узники сдавались финским поисковым группам в надежде оказаться теперь уже в лагере у финнов. Но так все-таки не происходило: пойманные военнопленные всегда возвращались обратно немцам, а там этих наивных беглецов в качестве наказания ожидала казнь.
Главные силы финнов перешли в генеральное наступление 10 июля 1941 года, захватив приладожскую Карелию и придвинувшись затем к Олонцу, Онежскому озеру и Свири, а на северном направлении - к районным центрам Повенцу и Медвежьегорску.
Во время этой наступательной операции воинские подразделения 2-го армейского корпуса 31 июля начали наступление в восточном районе Перешейка между Вуоксой и Ладогой. Наступление быстро нарастало. 22 августа к нему примкнули части 4-го армейского корпуса. Это произошло на участке между Вуоксой и Выборгским заливом. На западном Перешейке финнам удалось окружить крупные подразделения противника и поэтому поток пленных резко возрос. "Котел" в районе Порлампи дал более трех тысяч военнопленных, совместное наступление финских корпусов на побережье Перешейка - 1200 военнопленных, а "котел" у Инонниеми - 1500 военнопленных.
Наступление на Перешейке приостановилось недалеко от южной границы старой республики, на территории Северной Ингерманландии, вблизи Ленинграда. Войска окопались и простояли так до лета 1944 года, когда мощный контрудар русских вихрем пронесся через весь Перешеек, теперь уже в другую сторону.
В восточной Карелии финны продолжали медленно продвигаться к Медвежьегорску. В ноябре, раньше обычного, ударили морозы и сковали реки и озера. В День независимости Финляндии президенту Ристо Рюти все же удалось объявить, что Медвежьегорск в конце концов захвачен. Это случилось 6 декабря 1941 года. Медвежьегорская операция дала финнам 2800 военнопленных, а Олонецкая - где-то 1200.
Пропускная способность финских лагерей для военнопленных была превышена, и это вызывало опасения. Военнопленных досталось больше, чем планировали. Нужда в новых лагерях была огромной. Уже имевшиеся лагеря претерпевали реконструкцию, при них организовали лагеря-филиалы и трудовые точки. Известий о скором конце войны никаких не было, что в свою очередь лишало угодивших в плен мужчин всяких надежд на счастливое завершение их мучений.
В августе военнопленные поступали в лагеря следующим образом:
2.8.1941 По всем лагерям одновременно 1459 чел
9.8.1941 3047
16.8.1941 4714
23.8.1941 7995
23.8.1941 В военные лазареты 486

К концу августа 1941 года пленными были забиты уже 18 лагерей по всей стране, а крупные их партии были еще на подходе, потому как наступательные бои на Перешейке завершились лишь 9 сентября. Началась окопная война. Военнопленных добывали теперь случайно, целые недели проходили порой без их поимки. Это превратилось в опасное занятие не только для фронтовиков, но и для подчинявшихся ставке разведчиков.
Поимка пленных не сводилась теперь только к пополнению рабочей силы для страны. Пленные нужны были для получения важной секретной информации, которая вырывалась у них любым путем. Солдаты, захватившие "языка", поощрялись, например, дополнительным отпуском домой, Охотников на это дело оказывалось хоть отбавляй. В разведке при штабах знатоки русского языка и поддавшиеся военной пропаганде военнопленные призывали через линию фронта своих же сотоварищей сдаваться в плен, соблазняя их чем-нибудь по громкоговорителю. Так что некоторые пленные доставались и таким путем.

Share

64

Re: Радянсько-фінська війна

Роспуск колхозов, гражданское население перемещается в концентрационные лагеря.
www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola2.php

Из-за быстрого продвижения вперед финской армии на освобожденной от войск противника приладожской Карелии и Перешейке оставалось советское гражданское население. Это население перебралось в полуразрушенные домишки и обосновалось в них на постоянное местожительство. Некоторые из таких деревень оказались в непосредственной близости от организованной вновь границы. Жители таких деревень занимались в основном земледелием и животноводством. По советским обычаям люди основали там что-то похожее на совместные хозяйства или колхозы. Подобное произошло и на территории захваченной восточной Карелии, где финнами также были разорены все колхозы (Смотри: Хельге Сеппяля. Финляндия как оккупант в 1941-1944 гг.).
Когда финские части достигли на Перешейке старой государственной границы и окопались недалеко от Ленинграда, стало возможным вернуть попавшее в эвакуацию карельское население на свои прежние места жительства. Остававшееся в оккупации русское и ингерманландское гражданское население подлежало перемещению.
Орготдел ставки 4 сентября 1941 года издал приказ за номером 2025 о перемещении на захваченные территории людей из оставшихся колхозов. Приказ подписали зам. начальника генерального штаба генерал-лейтенант Э. Ханелл и начальник организационного отдела полковник С. Исаксон. В приказе перечислялись колхозы, которых касалась эвакуация. Это были колхозы, оказавшиеся в зоне действий Карельской армии: колхоз в Руокоранта, где было 280 человек, колхоз в Кютосюрья, где было 260 человек, колхоз в Коккоселкя, где было 240 человек; на территории 2-го армейского корпуса: волость Раутъярви, колхоз Пиен-Миеттиля, где было 70 человек, волость Каукола, колхоз Лиинамаа, где было 264 человека.
Таким образом, на территории, захваченной финскими боевыми подразделениями, колхозное население насчитывало 1114 человек. Упомянутые выше колхозы и их население находились под неусыпным контролем частей действующей армии. Это означало, что они осуществляли решение всех административных и снабженческих вопросов. От этого нужно было как-нибудь избавиться, поэтому ставка решила всех колхозников перевести в другие районы. Во 2-м пункте того же самого приказа говорится:
"Перечисленные выше колхозы необходимо распустить при помощи сил действующей армии, а их население в период с 14.9. по 16.9.1941 отправить на железнодорожную станцию Тааветти. Переправку, охрану и обеспечение этих людей продуктами временно возложить на занятое этой акцией воинское подразделение. Со станции Тааветти партию населения следует передать под ответственность встречающего органа, назначенного штабом тыловых частей, о котором подробнее будет сообщено позднее..."
Таким образом, приказ касался упомянутого выше гражданского населения, его перемещения на территорию собственно Финляндии, на запад, дальше от линии фронта. Гражданское население осталось на захваченной территории вместе со своими домами и прочим имуществом. Относительно населения и колхозного инвентаря в 3-м пункте того же самого приказа говорилось следующее:
"Имеющееся в колхозах имущество, которое не относится к разряду повседневного и перевозка которого поэтому не является целесообразной, следует оставлять на специальных площадках, где оно передается в руки правления общины. Исключением являются какие-то пригодные для определенного вида работ инструменты, которые можно легко унести с собой, и являются, к примеру, еще и личной собственностью человека, входящего в состав колхоза".
Фортификационный отдел ставки еще заранее присмотрел подходящее место для расположения лагерей для гражданского населения. В циркуляре ставки вновь образуемый лагерь назван трудовым лагерем. Завозимых туда людей предполагалось использовать на общественно полезных работах. Штаб тыловых частей должен был представить все необходимые расчеты по поводу расположения в лагере 1114 человек из числа гражданского населения.
Относительно охраны лагеря в циркуляре также имелся пункт. Охрана лагерников планировалась следующим образом (штат лагеря): начальник лагеря (1 офицер), помощник начальника (1 офицер), начальник снабжения (1 офицер), писари (4 женщины), организаторы труда (5 женщин), контролеры труда (3 женщины и 10 мужчин), переводчики (4 мужчины), начальник охраны (1 унтер-офицер), охрана (10 мужчин), женская охрана (10 женщин-надсмотрщиц), лагерный врач (1 офицер), медсестры (4 женщины), акушерка (1 женщина), кладовщик продуктового склада (1 унтер-офицер), кухонные рабочие (1 женщины), кухарки (5 женщин), кучеры (возчики) (5 мужчин). Мужчины должны быть из числа непригодных для отправки на фронт, а офицер может быть заменен наемным чиновником. Женскую охрану должны были получить из губернской тюрьмы в Хямеенлинна после того, как штаб тыловых частей получит разрешение в министерстве юстиции.
В 6-м пункте циркуляра есть специальная пометка о тех мероприятиях, которые в лагере надо было провести: "В трудовом лагере следует применять те же инструкции, что и в лагерях для военнопленных, но надо все-таки учитывать тот фактор, что речь идет о гражданском населении, большинство из которого составляют женщины и дети..."
В общину Миехиккяля, в район южной Кюме, перебазировали 1114 советских гражданских заключенных и разместили в бараках. Группы людей, "близких к финнам по крови", поселили отдельно от русских. В лагере были также и ингерманландцы. К ним дисциплинарные санкции применялись по-другому. Одним из самых больших различий было то, что ингерманландцам разрешалось выходить на работу за пределы лагеря, и они получали гораздо большую оплату за свой труд и лучше питались, чем содержавшиеся в лагере русские.
Штаб тыловых частей называл лагерь концентрационным и поэтому везде о нем говорили как о лагере для военнопленных.
Выход за пределы лагеря карался смертью. Таким образом запрещался и проход в лагерь посторонних. Эти строгие запреты и побудили военного инспектора ставки по западному региону полковника М. X. А. Споре в своем рапорте от 12 июня 1942 года высказать следующее: "Ингерманландцы и русские поселены в разных группах бараков. Для детей организовано школьное обучение. В лагере всего 5 охранников, которых хватает только на ночное дежурство... Лагерю для обучения детей требуется опытная, заинтересованная и образованная женщина-учительница".
Наряду с этим полковник Споре подверг сомнению целесообразность в таком лагере строгой дисциплины, принятой для военнопленных. Полковник сравнил лагерников с изгнанниками.
В лагере для гражданского населения применялись те же виды наказания, что и для военнопленных. О них довольно полно говорится в документах концентрационных лагерей для русского гражданского населения в Петрозаводске, куда свозились жители восточной Карелии.
Дисциплинарные наказания и порка розгами по отношению к женщинам не применялись. В апреле 1944 года вышел в свет новый свод правил для концлагерей, в который входили и новые виды наказаний для поддержания дисциплины. Согласно новому своду, дисциплину в лагерях можно было поддерживать следующими способами: а) лишение лагерника порученного ему задания, б) повторение порученного задания максимум 8 раз вне очереди, в) невыплата денег за работу в течение 30 суток, г) закрытие (запирание) лагерника в освещенное помещение максимум на 30 суток и в темную комнату максимум на 8 суток или в освещенную комнату максимум на 45 суток и в темную комнату максимум на 12 суток. Наказания пункта "г" могли сопровождаться лишением мягкой постели.
Если же перечисленные наказания, не действовали или дисциплина никак не налаживалась, могли быть в таком случае применены следующие санкции: д) наказание поркой максимум в 25 ударов, е) перевод лагерника в специальный лагерь для нарушителей дисциплины.
Говоря об организации лагерей для нарушителей дисциплины, надо отметить, что угодившие туда лишались любого контакта с внешним миром. Если у них были дети на иждивении или другие какие-либо родственники, то их на время наказания кормильца переводили в отделения социального обеспечения при концлагерях.
Особенно страдало русское население. Уже известный военный инспектор ставки полковник Споре в своем рапорте от 12 июня 1942 года писал следующее: "Надписи на стенах камер у русских такие, что вполне можно предположить, что среди них есть враждебно к нам настроенные, поэтому русских в целом следует остерегаться..."
Во время своей инспекторской поездки полковник Споре сфотографировал настенные надписи и передал их, в частности, в штаб тыловых частей. Они были подтверждением достоверности приведенных в рапорте фактов.
На захваченной финнами территории восточной и северной Карелии и Олонецкого района проживало и финно-угорское, и русское население. Согласно официальной переписи населения 1.1.1944 финно-угорское население составляло 41875 человек, и русское население 41510 человек. Большая численность русского гражданского населения объяснялась тем, что, продвинувшись вперед вплоть до реки Свири, финские регулярные части захватывали в основном исконно русскую территорию. Население из этих районов эвакуироваться не успело и поэтому было захвачено, как говорится, совсем тепленьким.
В Олонецком районе русское гражданское население насильно перевозили в специальные лагеря для перемещенных. Такой лагерь был, в частности, в Петрозаводске (вернее, лагеря, а не один лагерь. - Прим. пер.), где проживало свыше 18000 человек, в основном, женщины и дети.
Перемещения населения объяснялись тем, что они намного облегчали снабжение народа и контроль. В противовес этим причинам следует назвать и другие, в частности, перемещения на принципах родственного и языкового сходства или различия. Они способствовали довольно углубившемуся развитию провозглашенной нацистской Германией расовой догмы. Суть ее заключалась в том, что германские народы и северные народности считались людьми более высокого уровня развития, чем другие, от них производные народы, а вот славяне не попадали ни в какие группы. Эта расовая догма диктовала свои трактовки по отношению к русским пленным в финских лагерях.
Трудовой лагерь (концентрационный) Миехиккяля-Муурола в собственно Финляндии просуществовал все время ведения Финляндией военных действий против Советского Союза. Среди статистических данных и документов тыловых войск лагерь считался концентрационным. В лагере пребывали, например, 43 матери семейств и 631 ребенок. При передаче военнопленных на родину были отправлены по домам и все 1430 гражданских заключенных.
Кроме этого гражданского населения, было перевезено в Финляндию с захваченных в течение 1943 года немцами районов примерно 60000 ингерманландцев из числа гражданского населения. Их разместили по разным районам Финляндии. Трудоспособные работали на заводах и других предприятиях. После окончания войны в 1944 году эти люди также попали к себе на родину. Идея заселения Великой Финляндии чисто финским народом достигла своего неминуемого краха.

Share

65

Re: Радянсько-фінська війна

Осуществление идеи расовой и племенной сегрегации.
www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola3.php

Орготдел ставки 29 июня 1941 года издал приказ, который сыграл решающую роль в размещении военнопленных в течение всего периода ведения Финляндией военных действий против СССР. По сути он касался распределения пленных по разным национальным группам на основании догмы расизма.
Удостоверение личности военнопленного и его личный опознавательный знак было приказано выдавать пленным в том лагере, куда они попадали в первую очередь. Каждый лагерь кодировал личные опознавательные знаки по-своему. Первая буква кода обозначала тот лагерь, куда пленный был доставлен. За буквенным обозначением следовал ряд цифр от единицы и выше. Каждый из двух лагерей, бывших в подчинении у штаба тыловых частей, использовал свое буквенное обозначение. Таким образом, код на личном опознавательном знаке пленного составлялся, например, следующим образом: лагерь для военн. в Кёулиё (Лаг. для в. № 1) № А 1 - и дальше; лагерь для военн. в Карвиа (Лаг. для в. № 2) № Е 1 - и дальше; лагерь для военн. в Хуйттисет (Лаг. для в. № 3) № Р 1 - и дальше; лагерь для военн. в Пелсо (Лаг. для в. № 4) № Н 1 - и дальше.
После того как пленный получал свой личный опознавательный знак, тот следовал за ним повсюду. Знак надо было держать в правом верхнем кармане гимнастерки и ни в коем случае не терять. Код со знака переносился также и на его удостоверение личности.
Удостоверение личности военнопленного состояло из двух частей. Часть, на которой были нанесены пометки штаба тыловых частей, хранилась в том же лагере, где находился и сам пленный. На другой же части делались пометки, необходимые для Красного Креста Финляндии. Потом его туда, в отдел по делам военнопленных в Хельсинки, и отправляли. В Красном Кресте находились, таким образом, сведения обо всех пленных в нашей стране, в том числе были ли они ранены, не лечились ли в лазарете.
Часто пленным не удавалось оставаться в тех лагерях, куда они попадали в самом начале. Перевозки пленных совершались в дни, когда потребность в них как в рабочей силе резко возрастала. В связи с перевозкой пленному выписывалась третья карточка. Она оставалась для учета в том лагере, из которого пленный увозился. Благодаря этой карточке в любое время можно было определить весь трудовой путь каждого пленного со дня его пленения. Особенно тщательный контроль в этой сфере осуществлялся отделом по делам военнопленных при Красном Кресте Финляндии, а лагеря обязаны были давать четкие объяснения по поводу обнаруженных в карточках ошибок. К таким относились неточности в написании имен пленных или номеров личных опознавательных знаков. Путаница иногда появлялась потому, что умерший пленный часто бывал неизвестен. Тогда в ход шел номер его личного опознавательного знака.
Вот в документах-то как раз сплошь и рядом вместо имен пленных и попадались только номера их личных опознавательных знаков. Когда такой номер становился, например, известен Красному Кресту, тогда-то путаница и зарождалась. То, что охрана не проверяла личный знак пленного, а давала только его имя, делало невозможным точное определение. Случалось, и личный опознавательный знак бывал заменен на другой еще раньше в одном из лагерей. Рассказывают о случаях, когда зачисленный в умершие пленный убегал из лагеря, а когда его снова возвращали, предъявлял не тот опознавательный знак. Возможной такую уловку делало отсутствие в карточке нужного кода.
Во избежание таких проделок 16 июня 1943 года штаб 3-го армейского корпуса издал приказ об отметке кода военнопленного в его удостоверении личности. Специальными знаками нужно было обозначить: фамилию и имя, номер личного опознавательного знака, рост, вес, туловище, нос, цвет глаз, цвет волос, тип лица, особые приметы, родинки, шрамы и т. д.
Запись опознавательными знаками касалась всех лагерей в нашей стране. Поводом тому послужили сведения об удавшихся побегах пленных в 1943 году, поступившие в орготдел ставки. В том же самом приказе давались дополнительные распоряжения об улучшении охраны пленных.
Следует отметить, что в личном опознавательном знаке не обозначалась национальность пленного. Если бы уже в пунктах сбора при частях регулярной армии группировали пленных по расовым и национальным группам и в таком порядке они попадали в специальные лагеря, вот тогда можно было бы определить национальность каждого по кодовой букве данного лагеря на его личном знаке.
Группировка пленных по расовым признакам, проводившаяся в Финляндии, была несколько деликатнее, чем в нацистской Германии. Но проводилась она все же и у нас, причем сверху в отношении ее спускались четкие приказы. Например, в приказе орготдела ставки под номером 1183/0рг.2./секр. от 9 сентября 1941 года штабу тыловых частей предписывалось создать в тылу свой лагерь, куда следует перевести знающих финский язык пленных. Лагерь должен был быть настолько большим, чтобы туда можно было вместить 800-1000 человек, а также штат по их снабжению и охране. 19 сентября штаб тыловых частей отправил приказ за подписью полковника А. Е. Мартола, в котором давались распоряжения относительно того, какие национальности должны были завозиться в лагерь и для какой надобности.
"...В лагерь должны свозиться, кроме поступающих с фронта, и пленные из других лагерей, а также пленные с хорошим знанием финского языка из восточной Карелии, Ингерманландии, районов проживания вепсов, Эстонии, Тверского и Новгородского районов. К этим все-таки не следует относить мордву, черемисов и подобных финнам родственных народов, которые не относятся к северным народностям, а также политруков, руководящих работников коммунистической партии и родившихся в Финляндии финнов, переселившихся в свое время в Россию".
Лагерь был предназначен, таким образом, для четко определенного человеческого материала. Заключенные должны были знать финский язык или понимать его. Непостижимо было и то, что население, родившееся в Финляндии, но переместившееся впоследствии в Россию, не учитывалось. Это касалось и тех тысяч финнов, которые в 1900-1920 годах переехали из Финляндии в Соединенные Штаты или Канаду, а оттуда в 1930-м в Россию. Целью переезда было желание помочь своим трудом социалистической России. В то время в странах на Западе царил жестокий экономический застой, и эта часть населения была готова верить любым обещаниям, даваемым им американскими и канадскими вербовщиками на переселение в Россию.
Неизвестно, сколько среди пленных было финнов, родившихся в Финляндии и переехавших затем в Россию. Из захваченных в плен разведчиков или партизан военным трибуналом или военно-полевыми судами было приговорено к смерти около трехсот человек, из которых у трети была финская фамилия. В период с 1941 по 1944 годы охранным подразделением при ставке было задержано и опрошено около 1376 военнопленных. Среди них было весьма много знающих финский язык. Это, конечно, не говорит о количестве финнов, поскольку многие из переселившихся в СССР брали себе новые фамилии, особенно в 1937-38 годы, когда принадлежность к финской нации не считалась уж слишком большой привилегией. Большая часть из этих 1376 человек, видимо, казнена. На это указывает пометка в приказе, что они направляются "для проведения соответствующих мероприятий".
Специальный лагерь для знающих финский язык был предназначен для тех, кто стремился присоединить восточную Карелию к территории Финляндии. В этот лагерь направлялись только те, кто "подходил для жительства в восточной Карелии".
Однако изученные документы ясно подтверждают тот факт, что проживающее в восточной Карелии финское население отнюдь не стремилось к присоединению к Финляндии, а даже наоборот, всеми способами сражалось против финских завоевателей. Так вела себя и подавляющая часть карельского населения в районе Олонца. Безжалостный германский фашизм оказался не по вкусу простому народу. А ему, как известно, предшествовали меры, предпринятые оккупационными учреждениями финнов, которые занялись сортировкой населения восточной Карелии на "национальное" (родственное финнам) и "ненациональное" (русское), что явилось совершенно необъяснимым для простого народа.
Спецлагерь № 21 находился на территории шюцкоровских организаций Савонлинна в местечке Ахолахти. Дирекцию лагеря, штат по его снабжению и охране составляли 85 человек. Обстановку в этом финноязычном лагере для военнопленных отражает рапорт военного инспектора ставки полковника М. X. А. Споре от 15 апреля 1942 года:
"В день проверки в лагере находилось 177 военнопленных, за пределами лагеря на работах 368, т. е. всего их насчитывалось 545. Охрану составляли 4 офицера, 9 унтеров и 71 рядовой. По словам начальника лагеря капитана О. Е. Сомппи, дисциплина как среди военнопленных, так и охраны была хорошей. Охрана несла службу на должном уровне.
Просвещение и досуг. Конкретная учебная работа была закончена еще во второй половине февраля. После этого обучались лишь инвалиды и требующие лечения больные. Обучению мешает в основном то, что большая часть военнопленных работает за пределами лагеря. Но затрудняет учебу еще и тот факт, что многие военнопленные не знают или не понимают финского языка. Поэтому и еще из-за того, что военнопленные находятся на разных уровнях развития, обучение продвигалось вперед крайне медленно, что отрицательно подействовало на рост дальнейшего к нему интереса у финноязычных военнопленных. С моей точки зрения, было бы целесообразным разделить всех военнопленных, учитывая их неодинаковое развитие и неодинаковое знание финского языка, на две учебные группы, обучение в которых можно было бы проводить в разном темпе. В качестве просвещения и на досуге пленные могут слушать радиопередачи, а также читать газеты и книги. В лагерь поступают следующие газеты: "Друг пленных", "Свободная Карелия" и финские. Книги на финском языке, в частности, такие, как азбука, география нашего государства, библия и небольшое количество художественной литературы.
Посещение пленными дома солдата (солдатского клуба) до сих пор не было разрешено. Но беря во внимание то, что военнопленные все-таки понимают финский язык и наша задача - влиять на их умы любыми способами с целью обращения их в нашу веру, хотелось бы сделать предложение насчет того, чтобы начальники лагерей разрешили пленным посещать солдатские дома хотя бы два раза в неделю в дни, назначенные начальниками лагерей. Таким образом, можно было бы предложить пленным какую-нибудь простенькую программку, например, раздача за счет государства кофе или прохладительных напитков, т. к. у них самих нет денег для заказа..."
Документы не проливают света на то, получили ли пленные финноязычных спецлагерей право пить в солдатских домах прохладительные напитки за счет государства. Во всяком случае рапорт уже сам по себе говорит о том, как лагерное начальство и военный инспектор при ставке Споре исхитрялись, претворяя идею расовой дискриминации.
Данный рапорт шел вразрез также и с теми распоряжениями, которые касались использования военнопленных на работах. Штаб тыловых войск издал письменный приказ, согласно которому пленному за его работу ежедневно следовало выплачивать по две марки, а переводить эти деньги надо было на кассу лагеря, которая позднее делила их между всеми пленными. По-видимому, трудовой вклад пленных данного лагеря не очень-то обогащал кассу лагеря или же деньги шли на что-то другое, например, на покупку добавочного питания. Это подтверждается следующими строками все из того же рапорта: "...Порции. 55 процентов пленных получают порцию "В" и 45 процентов - порцию "С". Несмотря на это, пленные жалуются на недоброкачественность пищи; да и большинство находящихся в лагере пленных выглядят очень изможденными, хотя на свободных работах из них участвовал всего 31 человек, а больных было 8. Хотя "утечки" продуктов с кухни, по утверждению начальника лагеря, нет, все же пленным их питание, судя по внешнему виду, не идет на пользу. Поэтому-то и желательно, чтобы в этом финноязычном лагере пленные получали бы паек финского солдата или хотя бы паек гражданского населения. Пленные, работающие в частных сельских домах, довольны и кажутся даже потолстевшими. Находящиеся в лагере пленные рвутся поэтому именно на сельскохозяйственные работы, о чем даже мне приходилось от них слышать устные просьбы во время моей инспекторской проверки. Услышав это, начальник лагеря объявил мне, что с мая месяца он будет отпускать на работу всех пленных, чье здоровье позволит это сделать, а в лагере будет оставлено лишь столько людей, сколько их необходимо для внутрилагерных работ".
О том, как приспосабливались к условиям плена в нашей стране советские военнопленные-славяне, пусть скажут следующие строки из рапорта полковника Споре, посетившего фанерный комбинат Вильгельма Шумана: "На фанерном комбинате Вильгельма Шумана работают, как я уже сообщал, на подъеме из воды сплавного леса. 20 пленных. Там они получают на пропитание порцию "В", а производительность их труда составляет 35-40 процентов от производительности труда вольнонаемного финского рабочего. В административном бюро комбината мне были также высказаны опасения насчет фирмы Турве (торфяные разработки) в Риитасенсуо. Там полученные из орглагеря № 2 пленные были так измождены, что им совершенно не хватало положенного питания. Следствием стало то, что 45 пленных умерло, а это повлекло за собой вспышки бунта, во время подавления которого было застрелено еще 15 человек; среди последних были и такие слабые, возвращение которых обратно не имело никакого смысла..."
В братской могиле Риитасенсуо волости Керимяки похоронено 97 советских военнопленных. Взамен казненных и погибших от голода торфоразработки получили новую партию военнопленных...
Эти два крайних случая в обращении с военнопленными являются типичнейшим подтверждением того, что военное руководство нашей страны не придерживалось подписанных международных соглашений в обращении с пленными, а принялось по примеру нацистской Германии сортировать людей по их родовой принадлежности. Статистическое бюро генерального штаба сил обороны составило конкретную, объемом более 29 страниц, книжицу-справочник по поводу обращения с пленными и их допросов. В книжице излагались принципы, согласно которым представителей национальных меньшинств следовало обособить от собственно русских пленных. Целью этого было выявление из общей массы пленных тех людей и групп, которые хорошо подходили бы для допросов. Поэтому 9 июля 1941 года разведотдел при ставке и отправил в штабы корпусов уведомление, в котором основное внимание уделялось активизации допросов военнопленных. В уведомлении говорилось, например, следующее: "Беря во внимание проведение эффективных допросов военнопленных, не следует забывать, что среди них находится много богатых информацией "источников", готовых рассказать что знают,- офицеров, младших офицеров различных родов войск и просто пленных из национальных меньшинств... не следует забывать, что для их допросов есть специальный центр при ставке прямо в ее расположении..."
Разведотдел использовал первичные сведения, полученные у пленных, для разработки ближайших войсковых операций. А вот отвечающий за военную пропаганду информационный отдел ставки использовал военнопленных на свой лад - для составления радиопередач внутри страны или при помощи газет и агитационных листовок - через линию фронта. Малейшие племенные нюансы не оставлялись без внимания, утверждалось, что в советском обществе притесняли представителей национальных меньшинств. С этой целью 2-й орготдел при ставке (имеется в виду находящийся в Хельсинки отдел) запросил у разведотдела предложения, как же следует сортировать советских военнопленных в лагерях. Офицер-делопроизводитель из разведотдела, капитан Хямяляйнен, ответил, что все национальные меньшинства следует отделить от собственно русских. Хорошим примером для подражания у капитана Хямяляйнена был его непосредственный начальник, руководитель разведотдела ставки подполковник Ю. Пёу-хёнен. В посланном им циркуляре от 17 июля 1941 года он сказал о следующих преимуществах, вытекающих из классификации пленных: "Опыт, полученный во время войны 1939-40 гг., показывает, что не только с точки зрения просветительской и пропагандистской, но и с точки зрения результатов разведки и полученных данных необходимо, чтобы военнопленные, относящиеся к малочисленным народностям СССР, содержались отдельно от собственно русских. В таких отдельных лагерях эти люди ведут себя свободнее и с ними гораздо легче работать".
По предложению офицера разведотдела капитана Хямяляйнена следовало классифицировать малочисленные народности СССР в лагерях и на местах работы следующим образом:
А. Славянские народы. Самую большую группу из них составляли великороссы. От них надо было содержать отдельно: а) украинцев (малороссы) и так называемых рутенов, б) белорусов, в) поляков.
Там, где не было возможности разместить группы "а", "б", "в" раздельно друг от друга, разрешалось держать вместе белорусов и поляков.
Б. Тюрко-татарские народы: а) татары (с Волги, Крыма, Кавказа, Сибири и др. районов), б) башкиры, в) киргизы, г) узбеки, туркмены; их и так называемое население Казахстана можно было содержать вместе с названными выше.
В. Финно-угорские народы. I. Более далекие: а) коми и удмурты могли содержаться вместе, б) черемисы (мари) и мордва (эрзя и мокша) могли в экстремальных ситуациях содержаться вместе, но черемисы могли быть приравнены также и к удмуртам и к татарам с Волги.
II. Более близкие:
а) карелы, вепсы, водь и так называемые ижора могли содержаться вместе, б) ингерманланд-ские саваки и эвремейсы, а также так называемые финны, пришедшие в Ингерманландию из Финляндии в 1600-х годах, а также финны, переместившиеся из Финляндии в Карелию. Этих всех можно было содержать вместе.
Г. Кавказские народы: а) георгианцы или грузины (основная народность - картвелы и минг-релы) - содержать раздельно, б) ингуши, чеченцы, осетинцы и другие - или вместе, или отдельно от предыдущих, если такая возможность имеется.
Евреи должны были содержаться вместе с великороссами. Приволжские немцы должны быть приравнены к дружественно настроенным малочисленным народностям.
Предложение разведотдела о классификации военнопленных вступило в силу в лагерях для военнопленных и на местах их работы. Штаб тыловых частей утвердил его специальной статистической картой, в которой приводилось 89 разных национальностей. Это требовалось для статистического учета. В лагерях эту карту нужно было заполнять по месяцам. Потом по ней определялось, сколько пленных какой национальности в каком лагере находится и как их там содержат. Карта никоим образом не способствовала получению разведсведений, она лишь усилила бюрократическую бумажную войну в канцеляриях лагерей.
Одним из значительнейших событий за неполные два года войны явилось изменение в решении еврейского вопроса. Теперь евреев стали считать одной из малочисленных народностей СССР. Им не полагалось никаких привилегий в питании, быту и на рабочих местах. Они располагались в одних бараках с великороссами и трудились в одних рабочих бригадах бок о бок с представителями этой одной из самых больших национальностей в лагере.
В лагере № 32, действовавшем на территории 3-го армейского корпуса, к 31 января 1943 года насчитывалось 1450 пленных, из которых к так называемым национальным меньшинствам относили всего 252 человека, или 17,4 процента. Этот процент вырос за счет украинцев, потому что они составляли чуть ли не половину всего нацменьшинства пленных. Согласно данной статистике, великороссы составляли соответственно 80-85 процентов всех пленных нашей страны, что так же отвечало целиком и полностью структуре общества в Советском Союзе.
Финноязычных пленных было в этом лагере всего несколько, так как для них еще в первую военную осень был построен свой лагерь. Все пленные, находившиеся в этом лагере, служили переводчиками. К тому же некоторые пленные, родом из восточной Карелии, вступили в ряды Беломорского Братского батальона (Спецбат № 8), где обрели права и обязанности финских солдат. Этот батальон правительственные круги Финляндии и высшее военное командование в начале военных действий пытались использовать в качестве пропаганды. Хотели представить все таким образом, будто восточные карелы сами поднялись на борьбу с Советами и вот воюют теперь в рядах финской армии за освобождение родной земли от русских. Кто добровольно вступал в ряды финской армии, тот был обязан дать письменное обязательство воевать до конца военных действий.
Все офицеры и унтер-офицеры в Беломорском Братском батальоне были финнами, из рядового состава примерно лишь каждый четвертый был родом из беломорских карел. Большинство из них составляли переехавшие в 1920 годах в Финляндию "карельские беженцы". Этот батальон получил впоследствии официальный шифр "Спецбат № 8" в отличие от двух позднее укомплектованных братских батальонов, которые набрали из продавшихся немцам военнопленных.
В 1943 году в Финляндию насильно было перевезено около 60 тысяч ингерманландцев. В рамках этого перемещения было решено также перевезти в Финляндию и захваченных немцами финноязычных пленных, и гражданских лиц, оказавшихся тоже под немцами. К добровольному переходу этих людей всячески подталкивали многочисленными допросами, в которых принимала участие и государственная полиция.
Завезенная в Финляндию группа добровольцев была доставлена на место в декабре 1943 года. Большую часть разместили вначале в орглагерь для военнопленных № 2 в Наараярви. Там около 1100 мужчин захотели добровольно вступить в формирующийся Братский батальон № 3. Другая группа, которую составляли приехавшие в Финляндию цивильные и военнопленные, пошла на формирование Спецбата № 6. Прибывающих гражданских мужчин перевозили также и в восточную Карелию.
После курса начальной подготовки летом 1944 года батальоны приняли участие в боях в восточной Карелии. Оба подразделения, особенно Братский батальон № 3, показали себя ненадежными в бою - из их рядов на сторону русских перешло много солдат. Поэтому Братский батальон № 3 был выведен из числа прифронтовых подразделений в Раахе и подчинен 3-му финскому армейскому корпусу. Хотя он и был сформирован в основном из взятых немцами в плен, финское военное командование не считало их военнопленными, а считало добровольно примкнувшими к финской армии солдатами.
После подписания договора о перемирии это воинское подразделение доставило довольно много хлопот политическому и военному руководству Финляндии. Его надо было бы возвратить в СССР вместе с военнопленными, так как оно сплошь состояло из советских граждан. Но коль этого не произошло, то контрольная комиссия увидела в этом нарушение условий перемирия со стороны Финляндии. Так на самом деле, конечно, и было. Финляндия и без того зашла слишком далеко в основанной на расовой дискриминации классификации военнопленных, хотя было- известно, что это противоречит международным договорам. Вероятно, подобная практика диктовалась идеологическим единомыслием кругов, поддерживавших расовую дискриминацию, и военным руководством страны. Меновая торговля военнопленными в Финляндии была начата по приказу орготдела ставки 19 июня 1942 года.

Share

66

Re: Радянсько-фінська війна

Голод, болезни и массовая смертность военнопленных.
www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola4.php

По приказу штаба тыловых частей от 3 июля 1941 года 28 военный госпиталь в Коккола был передан под больницу для военнопленных. Больница подчинялась отделу по делам медицины при ставке, и ее штат был набран из финских медицинских работников, причем гражданских. Коккольская больница располагалась в городе в разных местах: первое отделение находилось в народной школе Чудекиуса, второе в здании школы Ренлунда, третье в школе совместного обучения (шведской), четвертое в финской народной школе, пятое в рабочем доме (общественное здание, принадлежащее рабочей организации), шестое в совместном лицее.
Разбросанность отделений требовала больше врачей и медицинского персонала, нежели централизованное расположение. Несмотря на это, в одном из рапортов военного инспектора полковника Споре говорится следующее: "Везде было очень чисто и хороший порядок, и больные, судя по всему, получают хороший и квалифицированный уход, хотя врачей и медицинских сестер работает сравнительно немного. Больные были довольны, благодарили за хороший уход, и надо думать, что выздоровление им теперь обеспечено".
Полковник Споре приезжал инспектировать больницу в Коккола. Вместе с начальником местной организации шюцкора, главврачом больницы Педером и комендантом больницы в лице пастора, а также офицером-шюцкоровцем Тепло он пришел к выводу, что охрана и дисциплина среди военнопленных во многом оставляли желать лучшего. В своем рапорте полковник Споре утверждал, что хотя больница и предназначалась только для раненых и больных военнопленных, все же она должна была быть приравнена скорее к лагерю, ведь подчинялась же она до сих пор медотделу ставки, как и другие военные госпитали нашей страны.
Полковник Споре интересовался также охраной раненых военнопленных и теми причинами, которые мешали их изолировать от общения с другими пациентами больницы и городскими жителями. Одной из таких причин была малочисленность охраны, а другой - то, что больница располагалась в шести разных корпусах, боковые стены которых выходили на оживленные улицы. Обстановка в Коккола осложнялась тем, что охрана из 60 человек подчинялась коменданту города и в ее рядах были молодые шюцкоровцы 15-18 лет, которые "не знают пока еще цены приказа и не привыкли стараться. Их военнопленные не слушаются, так же, как, впрочем, и горожане. Начальник организации шюцкора рассказал, что ему пришлось призвать молодых парней на помощь взрослым охранникам из-за нехватки последних, так как почти всех подчистую призвали в действующую армию".
Кроме многих других предложений, полковник Споре высказал пожелание о том, что военная больница № 28 в Коккола могла бы перейти в распоряжение штаба тыловых частей, как и все другие военные лечебные учреждения, к которым эта больница могла быть приравнена.
Предложение полковника было претворено в жизнь. Точно так же поступили и с другими больницами, где лечили раненых военнопленных, например, с 65-й в Лаппеенранта и с 63-й в Ути.
По мере роста числа военнопленных и вопреки предварительным прогнозам возрастала нужда в больницах. Больницы в Коккола и Лаппеенранта проработали весь период ведения Финляндией военных действий против СССР, и обе были переполнены нуждающимися в больничном уходе военнопленными. На момент передачи пленных в октябре 1944 года в больницах содержалось 1565 пациентов. Несмотря на медицинский уход, в больницах в Коккола и Лаппеенранта умерло 2001 человек, что показывает, на мой взгляд, насколько ослабевших пленных завозили в больницы.
Согласно документам, массовые заболевания и массовая гибель пленных пришлись в основном на период с сентября 1941 года по весну 1942-го. В это время больницы для военнопленных вышли из подчинения медицинскому отделу ставки и перешли в распоряжение штаба тыловых частей. В рапортах не говорится, насколько требуемая военным инспектором полковником Споре дисциплина затруднила жизнь больным и раненым пленным, а врачам и другим работникам больниц прибавила хлопот. Во всяком случае подчинение больниц шюцкоровским организациям, над которыми стоял в качестве непосредственного начальника штаб тыловых частей, нисколько не улучшало обслуживания больных. Теперь командную власть медотдела ставки заменяли в военных больницах ретивые штабные офицеры тыловых частей со своими бредовыми расовыми догмами.
Произошла организационная ошибка. Ей предшествовала ошибочная трактовка военным инспектором полковником Споре приказа ставки от 29 июня 1941 года, который касался обращения с больными и ранеными военнопленными. По этому приказу требующие медицинского ухода пленные должны были перевозиться в 28 больницу для военнопленных в Коккола в специально подготовленных и утепленных одеялами вагонах. Не в лагерь, а в больницу.
28 больница для пленных в Коккола получала приказы медотдела ставки и на медобслуживание больных, и по снабжению ее всем необходимым. Кроме этого, поступали туда и приказы орготдела штаба тыловых частей, которые касались охраны пленных, что явилось естественным следствием присланного 29 июня 1941 года орготделом ставки приказа. Больницу хотели подчинить специалистам, в данном случае медотделу ставки, как и другие военные больницы в Финляндии. Поэтому ставка не давала согласия на переименование больницы, что также поддерживал полковник Споре. Больницы сохранили свои первоначальные названия даже после их подчинения штабу тыловых частей.
Эта ошибка была исправлена осенью 1943 года, когда Верховный главнокомандующий, маршал Финляндии Маннергейм, лишил штаб тыловых частей прав на управление военнопленными и подчинил лагеря и больницы штабу по делам военнопленных прямо при ставке. С этого момента с военнопленными стали обращаться по-человечески.
Штаб тыловых частей 1 июля 1941 года подписал приказ, который касался питания военнопленных. На следующий день интендантский отдел ставки утвердил своим приказом пайки для них. Во все лагеря по нашей стране были разосланы уведомления, в которых говорилось: "Паек "А" выдается военнопленным, не занятым физическим трудом. Паек "Б" выдается занятым физическим трудом пленным и пленным, относящимся к старшинам, и разного рода ответственным за что-то. Последним выдается еще и по три сигареты в день на одного человека..." Приказ подписали начальник интендантского отдела подполковник К. Саурио и начальник 1 интендантского отдела подполковник Э. Хеуден.
На практике выдача пленным двух разных пайков принесла свои неудобства. Поступали жалобы. Поэтому уже 29 июля штабу тыловых частей пришлось подписать новый приказ:
"Обеспечение военнопленных двумя видами пайков оказалось на практике делом довольно непростым... Вследствие сказанного выше разрешается с 1.8.1941 в питании пленных, по обстановке, пользоваться только пайком "А", делая при этом такое исключение, что действительно хорошо поработавшим пленным можно будет в качестве небольшого поощрения выдавать сухой паек даже вплоть до норм, обозначенных рамками ранее устанавливавшейся порции "Б".
И этот приказ ничего хорошего за собой не повлек, потому что он сократил бы питание всех пленных и повлиял на отношение к тяжелой работе в целом. Вследствие этого 1.8.1941 штаб тыловых частей был вынужден разослать третий приказ: "В дополнение к предыдущему циркуляру сообщаем, что пленным, старшим в группах или ответственным за что-либо, полагается паек "Б", как это раньше и было приказано. Когда же большая часть пленных все же выполняет работу, то в назидание остальным им полагается паек "Б".
Несмотря на эти приказы, система питания пленных оставалась неясной до конца, так как пленные содержались еще в запасных тюрьмах в Кёулиё, Карвиа, Хуйттисет и Пелсо. Там пайки для пленных намного превышали пайки, назначенные теперь. В своем приказе на имя начальника управления по делам пленных полковник К. Ваала писал; "...т. к. пайки для военнопленных во всех лагерях по своим размерам и цене должны быть максимально унифицированы, надо бы обязать запасные тюрьмы уменьшить расход продуктов до нормы пайка "А" и исключить в лагерях всякого рода дополнительные нормы..."
Разница в пайках для военнопленных хорошо прослеживается в приведенной ниже таблице.

Вид еды паек "А"/день паек "Б"/день паек финск. солд./день
сухой хлеб 150 г 250 г 350 г
мука 150 г 250 г 350 г
масло 20 г 20 г 30 г
сахар 10 г 10 г 40 г
мясо 50 г 50 г 100 г
картофель 500 г 600 г 600 г

На практике пайки военнопленных и по качеству, и по составу заметно отличались от приведенных в таблице. Лагерные изменения бросались в глаза больше всего. В лагере для военнопленных № 32 вместо кусочка масла давали ложку столового растительного масла. Его клали в каждый котелок в суп. Свиного мяса не было и в помине, его полностью заменяла конина. Конина частенько была совсем испортившейся, поэтому сваренный из нее суп приводил к болезням и, как следствие, давал необычайно высокие цифры смертности. Об этом пишет в своем рапорте военный инспектор полковник Споре 6 сентября 1941 года: "Как военнопленные, начальники лагерей, так и работодатели жаловались на скудость пайков в случаях, когда речь идет о тяжелом физическом труде. Начальники лагерей объявили мне, что до обеда производительность труда гораздо выше послеобеденной - после 14 часов дня бросается в глаза изможденный вид пленных. Я предлагаю поэтому чувствительную добавку в питании на таком тяжелом участке работ. В первую очередь желательно прибавить хлеба и картофеля...
Говоря о питании, не могу не упомянуть о том, что в Кеми варили голландское бочковое мясо, которое имеет такой страшный запах, что он не пропал даже после двухсуточного вымачивания, Наша охрана отказалась есть приготовленную из него еду. Но военнопленных заставил это сделать голод".
Причинами начавшихся в сентябре 1941 года заболеваний военнопленных и массовой смертности среди них послужили, видимо, следующие моменты, освещенные полковником Споре в своем инспекторском рапорте. Пленные гибли, в частности, в Кеми и в других местах, а причиной тому считали только понос как следствие приготовления пищи из недоброкачественных продуктов. Современная медицина причиной смерти посчитала бы, наверное, пищевое отравление, потому что оно здесь подходит гораздо лучше. Смерть вырывала из рядов мужчин в расцвете сил, которым физический труд не был в диковинку. К тому же в орглагере № 2 в Наараярви распространилась такая болезнь, как сыпной тиф, который также покосил много измученных голодом пленных.
Датировка массовых смертей пленных периодом с осени 1941 года по зиму 1942-го объясняется также и тем, что до зимы 1942 года в Финляндии еще не подготовились для продолжения военных действий против СССР. Мобилизация вооруженных сил как в Германии, так и в Финляндии дала хорошую почву для предположений, что война будет такой же молниеносной, как в Западной Европе. Это ощущается в рапортах военного инспектора Споре, где говорилось, что жилые бараки не следует изолировать друг от друга, ибо война предполагается скоротечной.
Уменьшение пайков для военнопленных почти наполовину против пайков финских солдат на фронте говорило и о том, что начальник снабжения при штабе тыловых частей также предполагал короткую войну. Жалобы пленных на скудость питания оправданы еще и потому, что им приходилось выполнять тяжелую работу в течение шести дней в неделю при помощи первобытных орудий труда и плохо одетыми.
Следователь разведотдела ставки О. В. Фрискберг пытался выяснить причины смерти военнопленных. В лагере № 9 (Кеми, местечко Айоссаари) за октябрь-декабрь 1941 года погибли 221 человек. Согласно протоколам допросов, причины смертей определены следующие: понос - где-то 55 процентов из всех случаев, общая слабость - 35 процентов, заболевание мышцы сердца - 5 процентов, голод и измождение - 2 процента, легочная астма - 1 процент, грипп - 1 процент, заражение крови - 1 процент (столбняк, видимо).
По поводу смертности пленных допрашивался обслуживающий персонал лагерного лазаретного барака - младший сержант медицинской службы П. Курппа, санитар из русских Болюра, а также старший по бараку пленный Марков. В некоторых случаях смерть была заверена военнопленным, "доктором" Навратовым. Во многих ответах на допросах встречаются такие утверждения:
"Пленные жаловались на недомогание, их освобождали от работы, они получали назначенные доктором лекарства и соответствующий уход. Несмотря на это, военнопленные гибли..."
В качестве основного лекарства без исключений применяли "горячий чай, камфару и ягодный сок". Просмотренные документы не подтвердили, участвовал ли в осмотре заболевших военнопленных районный врач О. Форсман (он был врачом северо-западной региональной организации шюцкора). В протоколах допросов его имя не упоминается, хотя ответственность за медобслуживание в 9 лагере для военнопленных была возложена как раз на него.
Такие же массовые смерти происходили и в лагере-филиале 9 лагеря, который располагался в волости Кемиярви, местечке Мянтуваара. Там допросы так же проводились под руководством начальника лагеря-филиала, фенриком (соответствует младшему лейтенанту советской армии.- Прим. переводчика) И. Тойвоненым. Наряду с приказом по лагерю могли иметь место и такие дополнения, как: "Протокол допроса по поводу смерти военнопленного О 1454 от 25.9.1941-го.
Военнопленный О 1454 жаловался на болезнь утром 24-го сентября, и фельдшер из военнопленных Навротов перевел его на более легкую работу. Днем, где-то в 14 часов, его принесли с работы из леса, где он собирал остатки лесоповала для сожжения, на носилках. Охранник Юлёнен Ханнес сказал, что видел, как военнопленный упал в лесу и не смог больше подняться на ноги, и его в полубессознательном состоянии доставили домой.
Когда 25.9.1941 решили отправить всех больных из лагеря в лазарет в Айос, то пленного О 1454 уже не успели освидетельствовать у доктора в Кемиярви, т. к. утром он был найден в бараке мертвым. Фельдшер Навротов написал, что заключенный умер от язвы желудка.
Военнопленный О был похоронен в Мянтуваара, на территории кладбища погибших во время зимней кампании русских. На могиле поставили деревянный крест с личными данными этого человека".
В ноябре 1941 года лагерь в Айоссаари, волости Кеми, получил из орглагерей 1523 новых военнопленных. К тому моменту это был уже и так один из самых больших лагерей в Финляндии - он насчитывал около 4200 человек. Лагерь был полностью готов к приему пленных 10 июля 1941 года. Его организовали по приказу № 6/41 штаба северо-западной региональной организации шюцкора, который и назначил начальство, помощников начальников, основной штат лагеря. В первом приказе по лагерю его начальник, лейтенант У. Ханнула, установил организацию охраны лагеря. Его особенностью явилось устройство наблюдательных вышек с пулеметами из расчета по три солдата на одну. Вдобавок к надсмотрщикам и часовым на воротах полагалось еще по шесть вооруженных солдат. Таким образом, охрана лагеря была организована очень тщательно.
Большой круг забот начальника основного лагеря подтверждает посланное 25 июля 1941 года сообщение орготделу штаба тыловых частей: "Сообщаем, что собственностью зарегистрированного в лагере для военнопленных № 9 военнопленного № У-1 является: портсигар (1 шт.), конфискован и хранится в сейфе лагеря, пакет № I".
При помощи таких второстепенных депеш и закодированных сообщений контрольный отдел ставки стремился к тому, чтобы в лагерях был полный порядок. То, что питание и медицинское обслуживание военнопленных несколько отставали, в документах не отражалось, что не давало повода командному отделу ставки как-то менять создавшееся положение. Да и к тому же смерть военнопленных продолжала оставаться делом обыкновенным всю зиму и весну 1942 года и в основном лагере № 9, и в его рабочих лагерях непосредственно на рабочих местах, на лесозаготовках.
Голод, болезни и массовая смерть не являлись отличительной чертой лагеря Айоссаари в Кеми. Такое положение царило по всей стране. Например, в инспекторском рапорте от 13.4.1942 по проверке 65 лагеря в Ути отмечено, что при 841 человеке, лежащем в лазарете, всего же изможденных от голода 853.
Явное безразличие выказывали войсковые соединения, отправляя в суровые зимние морозы военнопленных в орглагеря, например, из Петрозаводска, в холодных и наглухо закрытых вагонах для скота. В одной только партии пленных, отправленных 22 января 1942 года, из 158 человек 13 умерло уже в дороге. В партии того же отправителя 1 февраля 1942 года из 91 человека в вагонах осталось лежать 9... Бездушие влекло за собой смерть десятков военнопленных еще задолго до того, как они попадали в военную больницу.
Большое количество заболевших и умерших военнопленных в Финляндии заставило некоторых народных депутатов весной 1942 года задавать вопросы министерству обороны. В связи с этим полковник Споре высказал пожелание, чтобы штаб тыловых частей получил более широкие полномочия по использованию пленных в качестве рабочей силы, например, в сельском хозяйстве. В довершение ко всему он оставил генерал-майору Исаксону свой доклад о тех причинах, которые повлекли за собой ухудшение питания военнопленных и высокую смертность:
"У нас нет никаких причин предлагать нашим пленным излишнее питание, когда его в обрез для своего народа, но раз уж мы их в плен берем, то мы не должны дать им погибнуть от холода и голода, как дело, по сути, в эту зиму и обстояло. В этом плане расчеты на калорийность продуктов совершенно не совпадают с калорийностью на практике. Кроме того, уже в момент своего появления в лагерях многие пленные пребывают в таком плачевном физическом состоянии, что на восстановление их здоровья требуется гораздо больше продуктов, нежели для здорового организма. А на этот момент внимание обратили слишком поздно".
В инспекторских рапортах полковника Споре бросаются в глаза его забота о справедливом обращении с военнопленными, тревога за последствия их плачевного положения. В ставку приходили и иные рапорты, которые писал другой инспектор по делам военнопленных при ставке, подполковник С. Бъёрклунд - в начале войны он служил начальником орглагеря для военнопленных в Настола. Пришедший в ярость от этих рапортов полковник Споре составил свое мнение: "Подполковник Бъёрклунд, который во время 1-й мировой войны сам был в плену у австрийцев, наверное, сравнил условия содержания пленных в тамошних лагерях с условиями в наших и пришел к выводу, что в наших лагерях они блестящие..."
В том же самом рапорте, датированном в Хельсинки 25.4.1942, полковник Споре приводит такое нарушение: русским пленным офицерам в лагере № 2 (Кёулиё) выдавали минимальный паек военнопленного "А", т. к. они не занимались физическим трудом, тогда как в лагере № 21 в Ахолахти финноязычные пленные получали повышенный паек "Б". По мнению полковника Споре, в обоих случаях надо было изменить питание, потому что оно ни малейшим образом не отразилось бы на питании гражданского населения.
Полковник Споре понимал ответственность также и за послевоенную обстановку, за то, чтобы военнопленные потом на родине опровергли возможные нелестные суждения о нас. Судя по всему, полковник Споре не совсем верил в поражение СССР.
Представления военных инспекторов ставки полковника Споре и подполковника Бъёрклунда по поводу питания военнопленных заметно отличаются друг от друга. Полковник Споре подчеркивал, что пайки пленных должны быть оптимальными, чтобы пленные смогли окрепнуть и были способны эффективно трудиться. Тогда как представление подполковника Бъёрклунда сводилось к тому, что по расчетам калорийности пайки должны остаться без изменений. Его, наверно, не очень-то интересовало, как недоедавший и голодный пленный мог выполнять так необходимую для народного хозяйства работу. Подполковника Бъёрклунда не волновала и массовая смертность военнопленных, влекущая за собой понижение авторитета Финляндии в глазах западных держав. Он также не желал видеть, что пленные своим трудом повышают благосостояние нашей страны, что старательный военнопленный заменял на сельхоз-работах ушедших на фронт наших мужчин и своим трудом держал на уровне производство жизненно важных продуктов, понижая тем самым экономическую зависимость нашей страны от Германии.
Болезни недоедавших военнопленных были не только прямым ударом по народному хозяйству нашей страны, но и являлись поводом для недовольства со стороны СССР и союзных ему западных стран.
Братские могилы военнопленных как горькие напоминания остались разбросанными в десятках населенных пунктах по нашей стране. На уже упоминавшемся кладбище при лагере № 9 в Айоссаари (Кеми) в братской могиле похоронен 1671 пленный, а в могиле филиала этого же лагеря в Мянтуваара (Кемиярви) - 380 пленных. Заболевшие военнопленные, как правило, не попадали в военные больницы, а оставались лежать в бараках-лазаретах в орглагерях и гибли из-за неумелого ухода. Так, например, в братской могиле орглагеря № 2 в Наараярви (Пиексямяки) лежат 2788 пленных, а в братской могиле орглагеря № 1 в Настола- 1055.
Условия содержания пленных в основном лагере № 9 в Айоссаари (Кеми), согласно документам, были ненормальными, начиная с 1941 года. Примером тому может служить обвинение 51 пленного, предъявленное им военным трибуналом 29 марта 1943 года. Пленных обвиняли в "причинении ущерба (вредительстве) или в предрасположенности к этому". 13 человек было расстреляно, остальных освободили. А те 13 так и остались в братской могиле вместе со своими погибшими от голода товарищами. Смертность пленных видна на следующей таблице:

1.7.41-31.12.41 2369 умерших военнопленных
1.1.42-30.6,42 11863 -"-
1.7.42-31.12.42 3063 -"-
1.1.43-30.6.43 521 -"-
1.7.43-31.12.43 210 -"-
1.1.44-30.6.44 185 -"-
1.7.44-25.11.44 116 -"-
Дата смерти неизвестна около 350 -"-

Всего в плену умерло около 18700 военнопленных.
Я составил статистику смертности военнопленных, разбив ее на части по 6 месяцев в каждой. В качестве источника использовал работу "Статистика смертности военнопленных по месяцам в период 1941-44 гг." (Хельге Сеппяля. Финляндия как агрессор в 1941 году, часть 6, стр. 134).
По данным исследования Института военной науки всего, военнопленных умерло 18318 человек. К немного большей цифре, а именно 18700 человек, пришли специалисты из конторы по оставшимся делам военнопленных. Я в своей статистике использовал как раз последнюю цифру, потому что из списков военнопленных, данных Институтом военной науки, видно, что в них отсутствуют' имена военнопленных, переданных снова немцам. Их количество никогда нельзя было определить точно. Об этом говорится в одном из источников (Аулис Блинникка. "Время контрольной комиссии").
В работе (труде) Института военной науки "Военнопленные" имеется следующая заметка:
"Одной из главных причин большой смертности военнопленных было с самого начала их слабое питание. Вообще долгое время попавшие в плен страдали от недостаточного питания и от больших перегрузок, что наверняка увеличивало их предрасположенность к заболеваниям".
По-моему, главной причиной высокой смертности военнопленных не были приведенные выше причины. Сдававшиеся в плен солдаты были, как правило, мужчинами в расцвете сил, которые начинали по-настоящему голодать только в финских лагерях, поскольку снабжение продовольствием в них не было налажено даже согласно инструкциям. Об этом говорят факты выбивания дополнительного питания для пленных среди финских работодателей по личной их инициативе. Это же подтверждают рапорты военного инспектора полковника Споре. Высокой смертности способствовало также слабое медицинское обслуживание, так как лишь ничтожная часть страдающих от голода попадала в больницы.

Share

67

Re: Радянсько-фінська війна

Споры об оплате труда военнопленных и о достоверности рапортов.
www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola5.php

Военнопленные - это дешевая рабочая сила, полученная Финляндией, которая при рациональном ее использовании могла дать государству ощутимую прибыль. Министерство транспорта и всеобщего труда отмечало, какие моменты в этом плане являются первоочередными и как можно удовлетворить потребности экономики и военные нужды. К, их числу относили, в частности, работы в портах Ботнического залива.
В конце лета 1941 года военнопленных набралось уже так много, что их можно было использовать на лесоразработках, сплаве и в промышленности. Профессиональная подготовленность военнопленных как раз не отвечала требованиям тех работ, которые были им уготованы. Из-за этого и, в частности, из-за слабого руководства работами и скудного питания производительность их труда была низкой, если ее вообще можно сравнить с трудовым вкладом свободного финского рабочего.
Какие работы военнопленными выполнялись, можно прочесть в рапорте от 19 сентября 1944 года, присланном из лагеря № 32 в адрес штаба тыловых частей и штаба коменданта по делам военнопленных при ставке.

Дорожные работы 10
Лесозаготовки 437
Снабжение лагеря 45
Сплав 176
Ремонт автомоб. 86
Пр-во щепы 40
На судоремонте 48
Сельхоз. работы 60
Деревообработка 182
В лазарете (больны) 15
Всего: 1099

Согласно этой статистике, на лесоразработках и сплаве находилось более 613 пленных, или 55,8 процента от общего числа. Однако профессия лесного рабочего и сплавщика была всего у 20 военнопленных, или у 1,9 процента, что, возможно, и сказалось на низкой производительности труда.
В некоторых донесениях указывалось на слабые результаты пленных в труде, но там не говорилось ничего о тех временных затратах, которые требовались, чтобы вникнуть в тонкости профессии. К тому же организация труда и скудость питания, со своей стороны, понижали производительность труда. Кроме того, у огромной массы военнопленных не было никакого интереса способствовать своим трудом расцвету производства вражеской страны. Эти моменты также не учитывались в штабе тыловых частей и даже в ставке.
Если пленных использовали на иных, не оборонных работах, то между работодателем и лагерем необходимо было заключить письменный договор. Образец договора предусматривал, что сопровождение таких пленных лежит на плечах лагерной охраны. Так же стороны договаривались об использовании переводчика. Переводчика давал лагерь.
Наиболее важным в договоре был пункт о том, что работодатель обязуется давать пленным хорошее питание; сюда должен был входить утренний чай и дважды в день горячий суп. Но ни слова не говорилось о том, что наниматель должен был расплачиваться с государством за прибыль, полученную им с труда военнопленных. Практика в этом плане в начале войны была совершенно иной.
Об основах компенсации труда военнопленных начальник лагеря № 9 лейтенант У. Ханнула 12 августа 1941 года отправил в штаб тыловых частей отношение, которое касалось заработков военнопленных. Он писал: "В лагере № 9 при передаче пленных на работу индивидуалам исходят из того, что прибыль с труда пленных должна полностью принадлежать государству;
чтобы труд пленных не оказывал никакого влияния на понижение зарплаты своих рабочих; что зарплата в губернии Лаппи заметно выше, чем в других районах нашей страны; что военнопленные обязаны будут результатами своего труда покрыть все издержки, связанные с их содержанием в плену, а также в связи со строительством лагеря и т. д.
После того как вчера узнал по телефону из штаба тыловых частей, что дневной заработок военнопленного, который у нас равнялся 70 маркам в день, будет понижен до 30- 45 марок, объявляю, что описанные выше предпосылки для достижения перечисленных целей приняты нами быть не могут и что все расчеты рентабельности, вследствие этого, в большей мере затруднятся".
Во всяком случае с точки зрения лейтенанта Ханнула положение с оплатой труда военнопленных в лагерях Кеми было неверным. Лагерь в Айоссаари волости Кеми вместе со своими подлагерями был одним из самых больших в нашей стране. Всего там содержалось около 4300 пленных. Дискуссия о зарплате военнопленных рождает вопрос: не стремились ли пониженную зарплату компенсировать ухудшением снабжения, например, в области питания или увеличением темпов работ на внутренних лагерных участках. По данным от 30 августа у лагеря в Кемиярви имелись обширные возможности для применения труда пленных. Это прокладка железной дороги, производство угля при лесном управлении в Айос, углубление фарватера в Кеми, погрузочные работы, распиловка досок на складе лесоматериалов, строительные работы в лагерях и работы с цементом. Во всяком случае статистика по болезням и смертности была в лагере № 9 в Айоссаари и его филиалах самой высокой по стране. Доказательством тому братские могилы на 1900 военнопленных неподалеку от них.
По мере продолжения войны и роста нужды в рабочей силе поднимались и расценки на труд военнопленных, росли уровни компенсаций за их труд. Предприниматели от сельского хозяйства вынуждены были выплачивать за предоставленных им военнопленных по 50 марок в день на одного человека. Промышленность, приходы и госучреждения платили по 60 марок в день.
Новые компенсационные суммы отвечали отданному 5 декабря 1943 года приказу коменданта по делам военнопленных при ставке. Интересным приложением к этому приказу было распоряжение об изъятии компенсации и с беглого военнопленного; причем за каждый день, который пленным проведен в бегах. Если лагерь отправлял вместе с пленными на работу свой конвой, то и за него надо было платить вместо 30 марок в день, как раньше, 45 марок.
Документы ничего не говорят о том, повлекло ли поднятие расценок на труд военнопленных увеличение их вклада в этот труд. Во всяком случае увеличение компенсации повлекло за собой желание как можно шире использовать пленных в качестве рабочей силы. Однако пайки пленных оставались гораздо меньшими, чем у гражданского населения, где-либо работающего.
Как курьез, бессмыслицу можно посчитать, например, тот факт, что в лагерь № 3 (Сююспохья) с ведома отдела надзора ставки были заключены более 300 пленных, которых посчитали политическими и которые за всю войну не были на работах за пределами своего лагеря. Поэтому эти пленные получали минимальные пайки. Когда 14 апреля 1942 года их посетил с инспекторским визитом полковник Споре, то пленные молили отправить их на работу, поскольку их прямо тошнило от сидения в бараках да еще под охраной. Пленных выпускали на прогулку всего на один час в день, но под усиленной охраной.
В Сююспохья военнопленные были разделены на три группы: 1) относящиеся к малым народам мужчины, 2) женщины, 3) все остальные плюс русские офицеры и пригодные к строевой. Непосредственная охрана лагеря включала в себя более НО офицеров, унтер-офицеров и рядовых.
Изоляция и безделье военнопленных продолжались до осени 1943 года, когда их с ведома отдела надзора стали перемещать в другие лагеря. На их место прибывали новые. Пленные этого лагеря не получали никакой медицинской помощи, так как "...приходский доктор (женщина) обещала быть лагерным врачом только с условием, что ей не надо будет лечить военнопленных. Она согласна, таким образом, лечить только штат наших работников".
В лагерях № 3 и 3-А в Сююспохья содержались принятые за опасных военнопленные, которые состояли в списках отдела надзора ставки. Против многих фамилий стояла пометка "политрук" или "комсомол" (комсомолец). Эти сведения были получены из специальных допросов, и часто пленные даже не подозревали, почему их на многие годы изолировали в бараки и за колючую проволоку, хотя в других лагерях пленных широко использовали на всевозможных работах.
В период с 9 декабря 1941 года по 17 сентября 1942 года из лагеря в Сююспохья при помощи орглагеря № 2 было передано немцам 256 пленных. Документы на передачу подписал начальник лагеря лейтенант Л. Холопайнен. Сведений о назначении этих передач не сохранилось, так же как, впрочем, и о том, куда немцы потом дели этих военнопленных. Вполне возможно, что часть из них обменивалась на финноязычных пленных, попавших к немцам. К тому же осталась невыясненной судьба вывезенной из лагеря в Сююспохья партии военнопленных в количестве 78 человек - их не вернули в СССР, и никто из финских военных чиновников ничего не знал об их местоположении.
Когда началось возвращение военнопленных на родину, вернули и пленных, уцелевших в лагере в Сююспохья, - всего 304 человека. Среди них было 24 женщины. Погибло в лагере (умерло) 92 пленных. Их братская могила расположена в волости Руоколахти в Сююспохья.
Судя по документам, лагерь № 9 в Айоссаари волости Кеми считался местом неприглядным как для военнопленных, так и для некоторой части охраны. Это подтверждает циркулярное письмо № К. Д. 1046/1/1п. от 8 декабря 1941 года: "Замечено, что служащие сил обороны заговаривают с военнопленными и делятся с ними едой и табаком... Это оскорбляет чувство национальной гордости и не способствует поддержанию дисциплины и порядка среди военнопленных. Начальников лагерей заставляют проверять выполнение запретов, которые предусматривают исключение всякого общения с военнопленными без дела и соответствующее наказание провинившихся в этом". Документ подписали военный чиновник Э. Хайкамо и старший сержант Л. И. Ахтовуо.
В просмотренных мною документах упоминаются десятки однотипных наказаний и угроз, которым подвергались дававшие пленным еду охранники. Этого нельзя было делать даже в том случае, если пленный оказывал конвоиру какую-либо услугу в свое свободное от работы время или прислуживал в бараке для конвоиров. Начальство лагерей также не одобряло проявлений гуманизма, которые частенько наблюдались в отношениях охранников с изголодавшимися военнопленными,
По всей вероятности, в северной Финляндии, где немецкие военные части стояли вместе со своими штабами, финские офицеры стремились подражать немцам, устанавливать среди своих пленных порядок, подобный немецкому. Этому способствовала растущая дружба между немецкими и финскими офицерами.
Из документов штаба тыловых частей и комендатуры по делам военнопленных ясна их неспособность к руководству организацией работы с военнопленными. Чем дольше затягивалась война, тем более рьяно требовали они подтянуть дисциплину и среди охраны, и среди военнопленных. К тому же лагеря были уличены в искажении рапортов по итогам работ. Поскольку в основных лагерях, лагерях-филиалах и на производственных участках находились тысячи пленных и их еще перебрасывали с места на место, то бухгалтерские ошибки не могли быть ликвидированы теми силами, которые имелись. Здесь нужно было что-то совсем другое.
Война порождала все новые и новые бумажки, при помощи которых пытались поддерживать порядок и дисциплину. Все это требовало увеличения издержек и привязывало финское общество к совершенно второстепенным задачам.

Share

68

Re: Радянсько-фінська війна

Дисциплинарные наказания, порки и смертная казнь (расстрелы).
www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola6.php

Циркуляр орготдела ставки № 616/Орг. 2/секр. от 5 августа 1941 года включал в себя распоряжения, на основании которых в лагерях надо было блюсти дисциплину. Подписанный полковником С. Исаксоном, он ничем не отличался по сути от принятой на оккупированной территории восточной Карелии палочной дисциплины. Таким образом, в отношении русских пленных и содержавшихся в концентрационных лагерях восточной Карелии и в Миехиккяля гражданских лиц русского происхождения применялись одни и те же дисциплинарные наказания - по одним и тем же указаниям.
О дисциплинарных наказаниях речь шла и в сборнике инструкций применительно ко 2-му оргпагерю. Согласно сборнику начальник лагеря назначал наказание, а его исполнение зависело от начальника охранной роты. Начальник лагеря имел право посадить провинившегося в карцер сроком на 30 суток, офицер охраны - на 14 суток и офицер барака - на 7 суток. Короче говоря, срок наказания назначал в первую очередь тот, кто его давал. Степень вины в приказе орготдела ставки не определялась.
Более суровый вид наказания военнопленных, порку розгами, использовали практически во всех лагерях на территории нашей страны. Этот вид наказания использовался даже куда чаще, чем карцер. Исключение составляли лишь русские женщины из числа гражданского населения, которых нельзя было, согласно инструкциям, подвергать физическим видам наказаний.
Порка была настолько распространена в лагерях, что начальству приходилось в определенное время отчитываться об ее эффективности и обязательном применении перед комендатурой по делам военнопленных при ставке. Лагерь № 32, например, откликнулся сразу. 2 июня 1944 года начальник 32 лагеря капитан А. Янтунен писал: "Для поддержания дисциплины и порядка среди военнопленных считаю обязательным наказание поркой". Адъютант лагеря Э. Яаскеляйнен приложил статистику:

1943 г. в июне 14 пленных
-"- в июле 9 -"-
-"- в сентябре 4 -"-
-"- в ноябре 2 -"-
-"- в декабре 4 -"-
1944 г. в январе 2 -"-
-"- в феврале 5 -"-
-"- в марте 5 -"-
-"- в апреле 6 -"-

Итого: в лагере № 32 за отчетный период был выпорот в общей сложности 51 пленный. О количестве нанесенных ударов в ставку докладывать не надо было, хотя в лагерях нашлись бы данные и об этом.
Порки были публичным мероприятием, тогда как смертная казнь производилась без посторонних глаз. На время порок все пленные выстраивались замкнутой фигурой на плацу. В лагере № 32 это напоминало, например, праздничное построение. Пленные стояли по четыре в ряд (в четыре шеренги) перед бараками. Посередине площади устанавливался на возвышении помост, на который животом должен был ложиться пленный, обнажившись перед этим до пояса.
Розгой служил привязанный к деревянной ручке пучок изолированной медной или стальной проволоки. Сильный удар этим пучком приходился, как правило, на спину пленного. Костей он не деформировал, но причинял адскую боль.
Количество ударов было заранее известно и провинившемуся, и экзекутору. В лагере № 32 экзекутором служил, между прочим, рослый младший сержант. Он бил беспощадно. Некоторые пленные вопили от боли, другие терпели без звука.
Порка была особенно отвратительным публичным наказанием. Офицеры лагеря всегда присутствовали на экзекуции и следили, чтобы все происходило по правилам. На месте также находилось нужное количество вооруженных охранников. Никаких перерывов во время порки не происходило. Экзекутор, младший сержант Н., был, видимо, добровольцем. Иногда нужно было выпороть нескольких пленных, поэтому мероприятие могло затянуться. Стоящим в парадном строю пленным не оставалось ничего, как наблюдать за физической расправой над своими товарищами,
Вряд ли кто считал, что публичные порки приносили какую-нибудь пользу. Среди многих тысяч пленных всегда совершались какие-то незначительные проступки. Одним из таких считался пронос в барак или другое место лишней пайки хлеба, припрятывание его там на будущее. Пайку потом находили во время проверки.
Другим наказанием дисциплинарного плана считалось выдерживание пленных по стойке смирно с тяжелым рюкзаком за плечами. Это наказание давалось и финским солдатам. Для них оно считалось одним из самых суровых, поскольку часто приводило к обмороку и потере сознания у более слабых солдат.
Каждодневным видом наказания пленных считалось выполнение сверхурочной работы в свободное время. Но так как за эту работу дополнительный паек не полагался, то она приводила, как правило, к ухудшению и без того слабого здоровья. Так же, если пленный не выполнял производственной нормы, он не получал полного пайка. На лесоразработках, к примеру, в Вуолийоки дневная норма подряда на расколку дров равнялась 2-м кубометрам. Изможденным пленным с разбитым инструментом в руках она была непосильна. Пленные, чувствовавшие себя немного поздоровее, помогали своим товарищам укладывать наколотые ими дрова в поленницы.
Если какой-нибудь проступок оказывался таким, что наказание выходило за рамки компетентности начальника лагеря, последний должен был доложить в военно-полевой суд данного армейского корпуса, на территории которого стоял лагерь. К таким проступкам относили, например, попытки к бегству, порчу государственного имущества, поддержание связи с находящимися за пределами лагеря лицами с целью ведения шпионажа, распространение большевистской пропаганды, попытки отказаться от работы, бунт, саботаж и уход с рабочего места без разрешения.
На территории оккупированной восточной Карелии почти не было никаких связей между местным гражданским населением и лагерями для военнопленных, или просто финны о них, может быть, не подозревали. Непосредственный шпионаж происходил таким образом, что местные жители поддерживали связь с партизанскими соединениями и отрядами, организованными коммунистической партией.
Действительно, в некоторых районах партизаны атаковали местности, где находились русские военнопленные, стремясь вызволить их. Но ни одна попытка партизан не увенчалась успехом. А вот местное гражданское население пострадало крепко: 58 русских и карел было расстреляно за связь с партизанами и шпионаж. Пожизненное заключение получили 43 человека. Военными преступниками признаны 47 человек. Большая часть всех этих наказаний была произведена в Петрозаводске, куда в разные лагеря насильно перевели более 18 тысяч человек русского гражданского населения. К тому же там находился лагерь для военнопленных, подчиненный Карельской армии. В лагере содержалось 1500-2000 человек, которые использовались для всяких хозяйственных работ в армейских подразделениях.
Военно-административный штаб восточной Карелии верил, что когда-нибудь туда пришлют финноязычных пленных для отправки на работу в сельское хозяйство и на лесоповал, но таких досталось всего несколько сотен, и то из расчета на всю область.
Ненадежным оказался также организованный Братский батальон № 3, которому нельзя было полностью довериться на фронте. Из него на сторону советских войск перебежало более 30 солдат. Перебежчиками, наверное, руководило желание побыстрее спасти свою шкуру, а не борьба против большевизма.
В переданной немцами партии пленных были и эстонцы. Из них, а также из захваченных финнами в плен эстонских солдат и добровольцев был сформирован отдельный полк ПП-200. Военная деятельность этого полка также не оказалась полезной - несмотря на долгое его обучение военному ремеслу. Это больше всего сказалось в период контрнаступления русских войск летом 1944 года на Карельском перешейке, где как раз эти части стояли бок о бок с немцами недалеко от Уурас. Эстонцы защищали свой участок фронта в рядах немецких войск.
Практика наказания пленных в лагерях на территории Финляндии была довольно строгой. Судя по документам, хватало слов всего двух конвоиров, чтобы пленный оказался расстрелянным, причем явка этих конвоиров в суд была необязательна.
Целью этой книги ни в коем случае не является выяснение этих незаконных случаев расстрела, которые имели место в лагерях для военнопленных в 1941-1942 гг., в трудовых лагерях и по месту работы. В книгу вошли лишь несколько самых типичных случаев. В них привлекает внимание только та удивительная меткость стрельбы, которую проявляли расстреливавшие. Каждый солдат, побывавший на передовой, сам подтверждал, что в бегущего по лесной местности человека почти совсем невозможно попасть из винтовки. Поэтому объяснение, что пленный бросился бежать и не отреагировал на крик "стой!" и что конвоир стрелял в пленного и убивал, не всегда оправданно - именно из-за сомнительной правдивости таких рассуждений. То, что начальники лагерей и лагерей-филиалов верили таким утверждениям и поддерживали их, надо отнести к тому безразличию по отношению к русским пленным, которое выказывалось еще в начале войны.
Можно также подвергнуть сомнению и те утверждения, что пленный мог якобы напасть на вооруженного конвоира, который в целях самообороны вынужден был пристрелить нападавшего. На это проливают свет следующие выдержки из протоколов допросов (имена расстреливавших конвоиров мною опущены).
"Протокол допроса в Куусиваара 5.12.1941 по поводу смерти пленного А № 1709 Симакова Николая Ивановича. 4.12.1941 в 16 часов при выходе с лесоразработок он напал на рядового Ф., бывшего в конвое. Тот для самообороны выстрелил. Пуля попала пленному в грудь, вследствие чего смерть наступила мгновенно. Другой конвоир партии сказал, что с Ф. все так и произошло. Старший конвоя сержант Сёдерлинг Э."
Это произошло в филиале лагеря № 9 в Кемиярви.
Среди документов встречаются также полуофициальные протоколы допросов, проводившихся начальником лагеря или начальником соответствующего лагеря-филиала. Вот выдержка из одного такого протокола:
"Приложение к приказу по части № 12/41. Протокол составлен по поводу попытки к бегству пленных А-252 и А-284 из лагеря № 9 от 2 октября 1941 года. Присутствовали фенрик Тойвонъоя, младш. сержант Йокисаари, младш. серж. Кивеля... Секретарем была помощник госпожа Тойвонъоя.
Л. рассказывает: "Ко мне подошел пленный в шапке из кошачьего меха и попросился сходить за дровами. Сначала я был против, но потом понял, что это было им нужно. С ним за дровами отправилось еще двое пленных. Эти другие стали брать сразу дрова возле забора, а первый сначала прошел по дороге метров 10 вперед, а потом зашел в лес и за кусты. Я пробежал за ним где-то метров 50, но его нигде не было видно. Прошло около 5 минут, после чего я подал сигнал тревоги. Велел одному из переводчиков сообщить о случившемся младш. серж. Йокисааринену".
Младш. серж. Кивеля рассказывает: "Посланный Л. переводчик сообщил мне о случившемся, я сразу бросился к Л., чтобы на месте разобраться с делом. После этого я побежал сообщить об этом старшему конвоя младш. серж. Йокисааринену и начальнику лагеря фенрику Тойвонъоя".
Младш. серж. Йокисаари рассказывает: "Я сразу же отправил трех охранников вдогонку сбежавшему пленному, а одного на велосипеде по дороге, чтобы отрезать беглецу дорогу... Позднее конвоиры (спустя где-то час) вернулись и сообщили, что они настигли двух беглецов, которые на предупредительные крики никак не отреагировали, а продолжали бежать вперед, и потому солдатам пришлось их пристрелить. Оба были убиты".
К протоколу было приложено описание события начальником лагеря:
"В 16.30. 2.10.41 младш. серж. Кивеля объявил мне, что один из военнопленных в 16.15 покинул территорию лагеря и исчез в соседнем леске. Получил также сообщение и старшего конвоя, младш. серж. Йокисаари, что сразу вслед беглецу была отправлена погоня. Где-то около 17.00 до лагеря донеслось 4-5 выстрелов. Спустя некоторое время в лагерь вернулась посланная погоня, и все мне доложили. Местные условия (сумерки, редкая заселенность района и частота попыток к бегству) принимая во внимание, считаю действия конвоиров правильными, от инструкций и за рамки действий охраны не заходящими. Кемиярви, Мянтуваара, октябрь, 6-е, 41. фенрик И. Тойвонъоя, начальник лагеря № 9 С".
За попытку к бегству пленный попадал под действие полевого суда. Так происходило и тогда, когда беглеца удавалось поймать. Наказанием в таком случае почти всегда без исключений являлась смерть.
Насчет пытавшихся бежать военнопленных существовали четкие инструкции при каждом лагере. У охраны имелось право стрелять по ногам беглеца прицельным огнем. Если тот не реагировал на крик "стой!", инструкция разрешала использовать огнестрельное оружие по своему усмотрению. Без такого права ни о какой охране и речи быть не могло.
Пленные пользовались случаем для побега крайне редко потому, что не всегда они были готовы к изнурительному переходу на многие сотни километров по вражеской территории и не всякий считал себя настолько подготовленным, чтобы суметь обмануть погоню. Некоторым все-таки удавалось совершить этот переход и счастливо достичь расположения своих войск. Об этом есть уведомление от 11 мая 1944 года из действовавшего на территории 3-го армейского корпуса лагеря № 32, которое касалось организации погони за бежавшими пленными:
"С наступлением лета ожидается увеличение попыток побегов пленных. Для организации быстрой и эффективной погони в случае предпринятой попытки приказываю создать так называемую ударную группу при основных лагерях, а также во всех лагерях-филиалах и трудовых лагерях... У командира ударной группы в планшете всегда должны быть наготове карта округи и компас. В продовольственном складе должен быть всегда наготове 3-х суточный паек на каждого члена ударной группы и на собаку. Оружие тоже должно всегда находиться в боевой готовности... По мере необходимости группа должна сниматься в погоню без особого на то приказа. Время не должно теряться впустую ни капли, ударная группа должна приступать к своим обязанностям мгновенно и выполнять их быстро и на уровне. В случае отбытия в отпуск члена ударной группы начальник лагеря-филиала должен найти на его место подмену. Отличившиеся члены ударной группы могут поощряться отпусками (напр., в случае задержания беглого пленного).
Начальник 32-го лагеря капитан А. Янтунен, помощ. нач. лейтенант Г. Тёрнгвист".
На территории действий 3-го армейского корпуса, в прибеломорской Карелии и почти во всех волостях Кайнуу, действовали и лагеря-филиалы, и производственные участки. Ближайшие лагеря находились всего в 25 км от линии фронта и от деревень, где жило восточно-карельское коренное население, прибеломорские карелы. Двое местных юношей попытались бежать, но набившие руку в преследованиях ударные группы 8-го егерского батальона приграничных войск настигли их. В деревне Вуоккиниеми почти год продержался партизанский связник. С его поимкой обнаружилась и радиосвязь... Все это породило беспокойство в финских подразделениях, поскольку партизанам удалось разгромить финские гарнизоны в деревнях Латеаярви и Паахкомиенваара и взять в плен комендантов, назначенных военной администрацией восточной Карелии.
Связь с партизанами каралась или смертной казнью, или пожизненным карцером. Такие случаи рассматривались военно-полевым судом. Кроме того, свои допросы проводила и государственная полиция, особенно, если в это время обнаруживалось, что задержаны десантники, знающие финский язык и заброшенные в расположение финских войск со шпионскими целями. В период 1941-1944 гг. через финские военные суды прошло более 1600 человек из коренного населения восточной Карелии. Наказаниями были и расстрелы, и штрафы.
Немцы на занятых ими территориях в карельском Прибеломорье относились к коренному населению жестко. Они практиковали здесь такую же оккупационную политику, которую хорошо усвоили особенно в Белоруссии, на Украине, а также в Прибалтике. Пойманных беглецов вешали вдоль дорог, и они висели так на устрашение другим. Признанные партизанскими связниками или просто сочувствующие также убивались открыто.
Такая практика для финнов на занятых ими восточно-карельских территориях была чуждой. Летом 1944 года во время большого наступления, когда финские войска были переведены из карельского Прибеломорья на южные фронты, коренное население края осталось под сапогом немецкого оккупанта. Наглое поведение немцев вызывало ужас у тогдашнего карельского гражданского населения. Немцы насильно отнимали для своих нужд скот и резали его для своих солдат. Когда между Финляндией и СССР было заключено перемирие, население карельского Прибеломорья и направлениях Кестеньги и Ухты начало перебираться за арьергардом финских войск в Финляндию. В Прибеломорье остались немцы. Они сожгли там дотла приграничные деревушки, заминировали дороги и мосты, прежде чем советские войска успели подойти в этот район.
Насилие, проявленное немцами по отношению к гражданскому населению во время войны, приписывали и финским оккупационным войскам, а также штатам лагерей для военнопленных. Условия жизни гражданского населения карельского Прибеломорья во время войны резко отличались от условий жизни в Олонце. В беломорских деревнях проживали одни только карелы, и финны не строили поэтому для них переселенческих лагерей. Жители оставались в тех домах, в которых они находились до войны. Трудоспособное население в большей своей части примкнуло к Советской Армии, что, конечно, явилось для нее хорошим подспорьем. Партизаны в Прибеломорье вели активную борьбу, хотя им приходилось делать длительные марши-броски со своих далеких баз до финских объектов или пограничных сел.
Возмездие ожидало финнов и карел, посланных в Финляндию со шпионским, разведывательным или диверсионным заданием. Приговоры выносились или военным трибуналом, или военно-полевыми судами. На основе окончательных подсчетов выяснилось, что военным трибуналом был приговорен за период 1941-44 гг. 201 пленный, относившийся к советским войскам. Из них 82 человека были приговорены к смертной казни. Военно-полевыми судами было приговорено к разным видам наказания в 1941-44 гг. всего 311 пленных, из них к смертной казни 242 человека. Эти сведения получены из хранящихся в Военном архиве итоговых списков приговоренных.
Уникальную борьбу вели в камерах-одиночках лагеря № 32 приговоренные к смерти десантники - родившийся в Оулу Мартти Клеметти и житель Турку Карл Херманссон. Оба были задержаны в Кайнуу осенью 1943 года, когда на парашютах опустились в незнакомую тайгу. Выброшенный с ними радист погиб - его парашют не раскрылся. Четвертый из группы сам сдался в руки финнов, чем спас себе жизнь,
Клеметти во время кризиса 1930-х годов переехал в СССР. Херманссон перешел линию фронта и согласился стать разведчиком. Они попались одетыми в финское военное обмундирование и оба по решению военно-полевого суда 3-го армейского корпуса были приговорены к смертной казни за шпионаж.
Дело было бы закончено в один момент, но государственная полиция взяла Клеметти на допросы. Следователь государственной полиции Н. Суомела "гостил" у арестованного Клеметти иногда неделями. Материал для изучения пополнялся. Пришли зима 1944 года и весна. Оба заключенных были закованы в надежные железные кандалы - каждый в своей одиночке - до тех пор, пока в июне 1944-го кандалы не сняли, и пленные смогли прогуливаться внутри своих специальных загородок и наблюдать за жизнью на воле. Охрана уже была наготове и ожидала, что приговор, видимо, не будет приведен в исполнение, так как за это время уже несколько шпионов было отправлено в свой последний путь.
Но, видимо, профессиональный интерес госполиции был удовлетворен. В одно утро раннего лета пришли военные полицейские. Приговоренных снова заковали, и их путь на место казни в Пёллянлахти начался. Клеметти смотрел прямо в глаза своим палачам, пока его яркая жизнь не оборвалась в грохоте выстрелов...
Летом 1944 года в лагере № 32 произошел и другой, привлекший много внимания, случай массовой казни. На обочине шоссе, ведущего к линии фронта, в районе Ухты была замечена группа из пяти вражеских солдат, наблюдавших за движением. Вся группа сдалась в плен, и их привезли в 32-й лагерь. Одетые в советскую военную форму пятеро молодых парней занимались уже кто чем мог по хозяйству, когда военно-полевой суд приговорил их вдруг к смертной казни. Только один карельский паренек, говоривший по-фински, остался в живых. Приговоренных расстреляли уже на следующий день утром... Этот случай заслуженно вызвал большое удивление и кривотолки среди персонала лагеря. Дело было, видите ли, в наказании как устрашении для пленных. Мало того, финноязычный пленный уцелел, а русские были расстреляны. К тому же группу нельзя было назвать шпионской.
Документы ничего не говорят о самоуправстве, связанном с лишением жизни военнопленных (самовольные расстрелы и т. д.). При показательном расстреле 15 пленных на территории шюцкоровской организации Савонлинна волости Керимяки, местечке Риитасеисуола, утверждалось, что идет расправа с участниками "восстания", хотя 45 процентов пленных этого производственного участка уже погибло от голода и болезней (так записал в своем рапорте военный инспектор при ставке по делам военнопленных полковник Споре). Из-за распутицы инспектору не удалось выяснить причину этого группового расстрела и виновных, разрешивших его.
Тем не менее в Военном архиве в Хельсинки имеются документы, подтверждающие "законные" расстрелы советских военнопленных. Эти закончившиеся смертной казнью случаи были предварительно рассмотрены или военным трибуналом, или военно-полевыми судами при армейских корпусах регулярной армии.
В итоговых реестрах приведенные смертные казни не представляют всех казненных. В них отсутствуют, например, имена пленных 7-го лагеря из Ханко, которых казнили по решению военного трибунала. Так же из казненных по решениям военно-полевого суда при 3-м армейском корпусе присутствует всего несколько имен. Статистика, таким образом, дает неполные сведения. По ее данным получается, что 75 процентов всех казненных приходится именно на 1941-1942 годы. Во всяком случае уже эти данные подрезают крылья тем утверждениям, согласно которым в Финляндии не убивали военнопленных якобы совсем.
По статистике военным трибуналом рассмотрено 125 обвинений в шпионаже, 80 человек были наказаны смертной казнью путем расстрелов. Особое обвинение касалось девяти военнопленных из 9-го лагеря. Сначала под судом военного трибунала находился 51 военнопленный, обвиняющийся "во вредительстве или пособничестве ко вредительству". В конце концов 13 пленных получили в наказание смертную казнь, а остальные... были признаны невиновными. Приговор был приведен в исполнение весной 1943 года. Кроме обвинений в шпионаже, военный трибунал рассматривал дела по самовольному отступлению со своих позиций, побегам, саботажу, убийствам и т. д. Некоторые были приговорены к заключению пожизненно в исправительную тюрьму. Перемирие освободило таких заключенных.
Согласно статистике, военно-полевыми судами были рассмотрены и признаны виновными 312 военнопленных, более 242-х из которых получили в наказание смертную казнь и были расстреляны. Военная полиция приводила в исполнение смертные приговоры в определенных для этого местах, часто уже на следующий день после их вынесения. Особое внимание среди приговоренных к смерти привлекают финские имена. В реестре их 98. Приговоренные представляли широкий круг профессий. Согласно своим воинским званиям, подавляющее число составляли рядовые или унтер-офицеры. Из высшего офицерства был только один майор воздушных сил. Арестованных за разведывательную и партизанскую деятельность ожидало исключительно обвинение в шпионаже и государственной измене. Обвиненных в шпионаже и саботаже ожидала смерть после решения даже экстренного суда (зачитывалось на месте небольшое обвинение и тут же следовал расстрел на месте).
Архивы не проливают света на то, составляли ли во время приведения в исполнение смертных приговоров протоколы военно-полевые суды. Сведения личного плана на расстрелянных заносились в специальные реестры, где отмечали и номер части, из которой был казненный. Кроме того, указывались: имя и фамилия, гражданская профессия, военное звание, время и место совершения преступления, место отбытия заключения, причины ареста, степень виновности и возможный срок, если речь не шла об убийстве, начало приведения в исполнение приговора или возможное освобождение. На некоторых распространялось действие заключенного между Финляндией и СССР мирного договора, так что от приговора они полностью освобождались. В некоторых случаях осужденный умирал до объявления ему меры наказания.
Военный трибунал требовал от приговоренных к смертной казни, кроме бумажных формальностей, выполнения специального ритуала. Об этом говорится в докладе об исполнении смертных приговоров 13 апреля 1943 года в 7-м лагере в Ханко:
"Протокол составлен военным трибуналом в 7-м лагере 22 февраля 1943 г. по данному им приказу по приведению в исполнение смертного приговора в отношении группы военнопленных.
"...Назначено, что военный трибунал, согласно своему же приказу от 22 февраля 1943 года, рассмотрев по параграфу 64 Кодекса военных преступлений дело содержавшихся в 7-м лагере военнопленных Александра Соснина, Ивана Максимова, Василия Пархоменко, Александра Горбунова, которые, будучи уже пленными, были уличены в пособничестве врагу, приговорил их к высшей мере наказания, но обязав предварительно возместить государству нанесенный ими ущерб, выплатив деньги в сумме семнадцати тысяч восьмисот семидесяти восьми (17878) марок.
Советский военнопленный № У-1304 Пархоменко Василий Анисимович, житель станицы Новедерянской Новоминского района Краснодарского края. 3.4.1943 г. В 6.00 часов данному пленному был зачитан параграф первый в переводе на русский язык. При этом замечено, что у подследственного в Финляндии нет никакого имущества, с помощью которого он мог компенсировать нанесенный им ущерб. После этого с ним некоторое время разговаривал военный пастор К. Кох, давая благословение Всевышнего. 3.4.1943 в 6.15 в районе Ханко, на кладбище, недалеко от ведущей в Тактом дороги, Василий Пархоменко, согласно вынесенному ему приговору, был расстрелян.
Присутствовавший на казни врач 7-го лагеря, капитан медицинской службы К. Лундмарк подтвердил, что осужденный действительно убит, после чего тело было предано земле на вышеупомянутом кладбище для военнопленных. На могиле поставлен деревянный крест с именем расстрелянного. Достоверность случившегося подтверждаем: лейтенант Э. Стенхольм, фенрик П. Кнууттила.
Советские военнопленные;
№ С-3275 Горбунов Александр Николаевич, из деревни Петанино Варнавенского района Горьковской области,
№ Х-2253 Максимов Иван фокич, житель деревни Гололобово Кардымовского района Смоленской области,
№ 0-7179 Соснин Александр Петрович, житель деревни Прогресс Пришекснинского района Вологодской области.
13.4.1943 в 5.30 вышеупомянутым военнопленным зачитали приведенное в первом параграфе решение военного трибунала и на финском языке, и в переводе на русский язык и подтвердили, что у осужденных в Финляндии действительно нет никакого имущества, с помощью которого они могли бы возместить нанесенный ими ущерб. После чего военный пастор К. Кох немного побеседовал с ними, благословив двоих из них от имени Всевышнего, т. к. третий отказался.
13.4.1943 в 5.45 в районе Ханко, на кладбище, недалеко от ведущей в Тактом дороги, Александр Горбунов, Иван Максимов и Александр Соснин, согласно вынесенному им смертному приговору, были расстреляны,
Присутствовавший на казни врач 7-го лагеря, капитан медицинской службы К. Лундмарк подтвердил, что осужденные действительно убиты, после чего тела были преданы земле на вышеупомянутом кладбище для военнопленных. На могилах поставлены деревянные кресты с именами расстрелянных.
Достоверность случившегося подтверждаем: лейтенант Э. Стенхольм, лейтенант Э. Тейни-ваара".
В Финляндии расстреливали военнопленных и по решению официального суда, и по неофициальному приказу какого-нибудь начальника лагеря, и даже по личной инициативе любого солдата охраны. Говоря без преувеличения, среди приговоренных к высшей мере наказания был только один случай, когда военнопленный действительно набросился на конвоира и тем самым заслужил смерть.
В братской могиле в Ханко, неподалеку от дороги, ведущей в Тактом, покоится прах 144 советских военнопленных.

Share

69

Re: Радянсько-фінська війна

Влияние военной обстановки на лагеря для военнопленных.
www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola7.php

Известия о быстром ухудшении военной обстановки для Германии и ее союзников весной 1944 года и позднее довольно быстро достигали персонала лагерей, охранников и военнопленных. Окончание войны было общей темой разговоров между охранниками и заключенными. В таких беседах ясно проявлялись и различия в настроениях пленных. Большинство из них ожидало окончания войны и возвращения домой. В предвкушении освобождения они устраивали развлекательные мероприятия, на которых выступали певцы, музыканты, танцоры и ораторы. Руководство лагерей и охрана не принимали участия в этом и никоим образом не препятствовали их проведению. Среди пленных четко выделялись лица, которые держали общее настроение пленных на должной высоте, это был, как правило, низший комсостав (о деятельности пленных офицеров в последние месяцы войны у автора никаких сведений нет).
Совершенно с другими чувствами слушали новости с фронтов те немногие, на особом положении находившиеся пленные, которых администрация лагеря назначила старостами бараков. Они являлись непосредственными помощниками финских офицеров и поэтому были вынуждены выполнять приказы и проводить проверки, которые финский персонал, прежде всего начальник роты охранников и начальник лагеря, отдавали и назначали.
Старосты жили в двухместных комнатах, располагавшихся в головной части барака, и имели поэтому ряд преимуществ. Они считались своего рода старшинами, которые частично следили за дисциплиной и порядком. Попавший в такое "привилегированное" положение пленный мог быть либо справедливым по отношению к своим товарищам, либо нет, мог также и заискивать перед финнами. Часто его уличали в доносах, "наградой" чему являлась последующая безграничная ненависть пленных. Старосты боялись возвращения с работы в бараки. Они всячески старались повлиять на начальника лагеря таким образом, чтобы им не надо было вовсе возвращаться в СССР или чтобы они имели возможность обособиться от других пленных.
Между этими двумя была еще одна группа, которую также не радовал коренной перелом в войне. Она не занимала никакого особого положения среди пленных, но у значившихся в ней были какие-то старые грешки, заставившие их сдаться в плен, и за которые советские органы без наказания не отпустили бы их по домам. Сведения о таких поступках пленных были зафиксированы в их опросных листах. Среди них было следующее: убийство находящегося на посту однополчанина и переход после этого в расположение финской армии или бесшумный побег с фронта не во время боевой операции и также переход к финнам... У таких пленных, в отличие от назначенных старостами бараков, не было никаких политических принципов. Главной причиной их сдачи в плен было желание выжить любой ценой.
Этап позиционной войны, установившийся на финских фронтах, приостановил поступление новых партий военнопленных. Это четко прослеживалось по численности лагерей. В карцеры 32-го лагеря были завезены пленные десантники, знавшие финский язык. Но вскоре их по решению военно-полевого суда перевели в Оулу, или прямо на место казни. Заметное внимание привлекла к себе в конце зимы 1944 года женщина-пленная в гражданской одежде. Она во время допросов также содержалась в 32-м лагере в карцере. Эта 20-летняя молодая женщина родом и.з Ухты говорила на чистом финском языке. Прыгнув с самолета, она вскоре оказалась в поле зрения местного населения из-за своей необычной для этих мест одежды. Тогда в Финляндии гражданское население еще не носило ватников, в который была одета эта женщина. Ее продержали недели две в лагере, после чего отправили в Коккола, в 28-ю военную больницу, в которой всегда находился на излечении кто-нибудь из русских военнопленных.
Появление одинокой женщины среди военнопленных вызвало большой интерес, поэтому под окном ее временной камеры частенько стояли разные пленные и вели с ней беседы. Женщина не была казнена, так как незадолго до перевода ее в Коккола ей передали одежду финки. Весна была не за горами.
Осенью 1943 года образованный при ставке отдел (комендатура) коменданта по делам военнопленных, несмотря на изменившееся положение на фронтах, продолжал заниматься рассылкой циркуляров. Тон этих посланий стал нервным. В одном предусматривалось "сохранение должной дисциплины среди лагерного персонала" силами офицеров, в другом звучали угрозы, что "охрана не должна общаться и брататься с военнопленными, а нарушившие такой запрет будут строго наказаны". За всеми этими циркулярами стоял страх перед возможным массовым бегством пленных, которое могло стать следствием отступательных боев лета 1944 года.
За военной обстановкой следили тщательно. Радиоприемники, находящиеся в пользовании лагерного начальства, были установлены динамиками на улицу, чтобы свободные от дежурств охранники и обслуживающий персонал могли лишний раз прослушать последние новости с фронтов. Страсти были накалены. Приближался конец войны, шептались об условиях замирения. Большое наступление советских войск на Перешейке завершилось оттягиванием финских войск и сдачей Выборга. В восточной Карелии началась эвакуация, финские войска отступали из Олонца и со Свири, оставляя отдельные зазевавшиеся батальоны.
Во время военных действий Финляндии против СССР на территории восточной Карелии, Олонца и Беломорья проживало около 85 тысяч человек коренного гражданского населения. Из них всего 2800 человек переместилось в Финляндию. Среди них были и такие, как 400 человек гражданских с ухтинского и кестеньгского направлений, которые побоялись остаться на оккупированных немцами территориях Прибеломорья. Несмотря на всю просветительскую и воспитательную работу, которую там проводили в течение более чем трех лет войны, коренное население не изменило своего отношения к расовой догме. Видимо, финские захватчики дали народу не слишком привлекательную картину. Оккупационная политика в восточной Карелии, обращение финнов с русским гражданским населением и военнопленными не прибавили Финляндии славы.
При изучении циркуляров комендатуры по делам военнопленных при ставке в период начала осени 1944 года особое удивление вызывает бессмысленное делопроизводство. Решающие сражения уже закончились. Финское правительство изыскивало пути к подписанию перемирия с Советским Союзом, а делопроизводительский зуд набирал силу. Вот, например, приказ, датированный 3 августа 1944 года:
"В заявках на канцелярские принадлежности и бланки приказывается учитывать следующие моменты: ... Заявки на бланки для лагерей. Это специальные бланки, отпечатанные прямо для лагерей военнопленных. Они могут быть следующими:

Форма 288. Карта комендатуры на сбежавшего военнопленного.
-"- 289. Соглашение на использ. пленного в кач-ве рабсилы.
-"- 290. Запрет на общение с военнопленным.
-"- Наказание за оказание помощи сбежавшему военнопл.
-"- Почта военнопленных.
-"- Карточка на работодателя военнопленных.
-"- Реестры личного имущества пленных и учет их труда.
-"- Совмещенный список предыдущих пунктов.
-"- Указания по поводу переписки (писем) пленного.
-"- Состояние здоровья пленного (медиц. карта).
-"- Сопроводительные документы при отправке куда-нибудь.
-"- Список предпринимателей.
-"- Трудовое распоряжение для мастерских.
-"- Расписки военнопленного на получение чего-нибудь.
-"- Счет на компенсацию труда пленного (квитанция).
-"- Личный знак военнопленного.
-"- Уведомление об использовании труда пленного.
-"- Распоряжения по поводу поведения пленного.
-"- Задачи старосты барака.
-"- Трудовое соглашение (на шведском языке).

Все приведенные в приказе бланки комендатуры получают прямо из типографии. Бланки для лагерей подвозятся из орг. лагеря № 1, но заказывать их надо также через комендатуру по делам военнопленных, как сообщалось об этом ранее.
Разрешение по передвижению по территории лагеря на отдельном бланке не печатается. Для этой цели используется форма комендатуры 167 п (заказываются там же, где и все бланки под пунктом 2).
Заявки на канцелярские принадлежности и бланки подаются один раз в месяц в расчете на получение всей месячной нормы сразу..." И так далее, и тому подобное.
Этот приказ подписали начальник комендатуры по делам военнопленных при ставке подполковник В. Фабрициус и начальник снабженческого бюро той же комендатуры майор В. Теутари.
Этот случай подтверждает, что без канцелярской работы воевать нельзя. В этот циркуляр входит довольно много комического, с его появлением приспособились объединять работу всех служб администраций лагерей. Планировалась и осуществлялась отпечатка все большего количества бланков и карточек, что усиливало, в свою очередь, и без того развитую систему бюрократии. Это показывает, какие офицеры служили в подведомственных ставке военных учреждениях. Работа за письменным столом и планирование выпуска все новых видов бланков вряд ли оказывали какую-нибудь практическую помощь лагерям в их стремлении как-то облегчить существование военнопленных и увеличить их трудовую отдачу.
Президент республики, маршал Маннергейм, объявил Сталину о согласии финского правительства принять условия мира, чтобы на фронтах как можно быстрее прекратилось бесполезное кровопролитие.
Так и случилось. Перемирие на фронтах началось 4 сентября 1944 года. Известие о нем достигло лагерей благодаря речи по радио премьер-министра Хакцеля. В то же самое время Финляндия оборвала свои отношения с Германией. Бои Финляндии против СССР прекратились.
Весть о перемирии была встречена военнопленными с чувством успокоения и радости от приближающегося освобождения. В лагере № 32 на этот счет не произошло никаких митингов и никаких выпадов по отношению к охране. Братание военнопленных с охраной стало теперь просто явным. И те и другие давно ждали конца войны и возвращения домой.
Мимо основного лагеря № 32 в Суомуссалминском приходе, в местечке Хаукиперя, на север проходили немецкие воинские подразделения. Тихо и понуро посматривали немцы по сторонам дорог, наблюдая за суетой русских пленных и финнов. Финско-немецкое "братство по оружию" уступило место финско-русскому "братству".
Тем не менее циркуляр от 11 сентября 1944 года, подписанный начальником комендатуры по делам военнопленных подполковником В. Фабрициусом и офицером просвещения майором П. Симоненым, был, как всегда, официален и даже с нотками угрозы:
"В той серьезной обстановке, в какой мы теперь находимся, начальникам лагерей всей мерой отпущенной им власти и полномочий следует поддерживать строжайшую дисциплину и неукоснительный порядок среди обслуживающего персонала лагерей. Всякое несоблюдение дисциплины и разлагающая деятельность должны пресекаться в зародыше. Виновные в неповиновении должны по законам чрезвычайной обстановки предаваться военно-полевому суду, которому даны права казнить без суда и следствия. Каждому должно быть известно о том, что нарушение дисциплины может легко повлечь за собой самые прискорбные последствия как для нашей армии, так и для нашего народа. Каждый начальник лагеря, каждый исполняющий его обязанности офицер или унтер-офицер целиком и полностью отвечает за вверенных ему подчиненных...
Особую опасность представляет собой пропаганда русских, которая предназначается для внесения раскола и беспорядков в наших частях. Также нельзя упускать из виду подрывную деятельность разных темных личностей, направленную на разогрев повстанческого настроения среди военнопленных. Посредниками подобной деятельности могут оказаться и отдельные солдаты охраны лагерей. В связи с этим в лагерях должна поддерживаться бдительность, с тем чтобы вовремя обнаружить предателя и обезвредить его".
Как явствует из циркуляра, в комендатуре по делам военнопленных при ставке царил сильный страх, как бы военнопленные не поднялись на открытую борьбу против офицеров и унтер-офицеров в лагерях. Что явилось источником такого страха, из документов неясно. Дело, конечно, заключалось в страхе высшего офицерства ставки перед будущим, которое теперь казалось несколько иным, чем оно выглядело в их циркулярах три года тому назад. И то, что упоминались "темные личности", к которым готовы были отнести и некоторых солдат охраны, говорит, что проверка настроений среди охраны дала не те результаты, которые ожидались на самом деле. Документы также не проливают света и на то, каким образом и на каком уровне эта проверка настроений охраны проводилась. Во всяком случае солдаты охраны и их унтер-офицеры заменялись десятками на том основании, что их всех обвиняли в братании с военнопленными. Следует также отметить, что документы не фиксируют ни одного случая, когда солдата охраны уличили бы в проявлении излишней строгости по отношению к военнопленным. После войны эти материалы поднимались из архивов по приказу контрольной комиссии.
Перемирие внесло определенное изменение в обращение с военнопленными - они стали получать пайки финского солдата. Это, естественно, подняло настроение, хотя никакой паники по поводу пайков не замечалось уже с осени 1943 года, когда военнопленные начали получать дополнительное питание от Красного Креста, например, Соединенных Штатов Америки.
Официально военные действия между Финляндией и СССР прекратились полностью 19 сентября 1944 года, когда был подписан договор о перемирии. 10 параграф договора гласил:
"Финляндия обязуется без промедления вернуть Высшему Военному Командованию (Советского Союза) всех находящихся на данном этапе советских и родственных по языку пленных, а также всех тех советских граждан и граждан Объединенных Наций, которые были интернированы и насильно увезены в Финляндию, для отправки их в дальнейшем домой..."
Согласно 20 параграфу мирного договора, Финляндия обязана была также освободить "без промедления и несмотря на национальность всех тех, кого содержали в заключении за их деятельность в пользу Объединенных Наций".
Договор о перемирии в корне изменил политическую обстановку в Финляндии. Как Финляндия, так и СССР обязались выполнять все условия договора. Для Финляндии было важно, чтобы СССР гарантировал самостоятельность и чтобы армии не пришлось претерпевать каких-либо лишений, а ее можно было бы спокойно распустить по домам. Но военные действия против Германии на территории северной Финляндии повлекли за собой рост числа жертв и привели к тому, что гражданское население этих районов пришлось эвакуировать или в центральную Финляндию, или через границу в Швецию.
Договор о перемирии гарантировал также находившимся в плену у Советского Союза финским солдатам спокойное возвращение на родину. Оно началось в ноябре 1944 года. Среди финских военнопленных было немало тех, кому довелось на себе перенести все тяготы плена - голод, холод, тяжелую работу и нечеловеческие условия жизни. Финские офицеры содержались в плену изолированно от своих подчиненных. Они жили отдельно, лучше питались, у них было больше хлеба, и они не привлекались к трудовой повинности.
Военный плен не обошел своими жертвами и финских солдат. Их погибло общей численностью 404 человека. На родину тремя отдельными партиями вернулся 1931 военнопленный. Раненых среди попавших в плен было где-то 28 процентов от общего числа. Получили заболевания во время плена 61 процент военнослужащих, распространенными болезнями были болезни желудка, сыпной тиф, недоедание, дифтерит и пневмония.
Финские пленные содержались в лагерях в Караганде, Елабуге, Вологде, Гатчине, Сороке, Грязовце и Череповце. Когда состав с военнопленными, состоявший из закрытых наглухо теплушек, прибыл через станцию Вайниккала в Ханко, пленных заключили под карантин и подвергли медицинскому обследованию. Перед их демобилизацией надо было выдать каждому свидетельство о состоянии его здоровья. Свидетельстве были точно такими же, как и перед отправкой на фронт в действующую армию. Это были своего рода расписки; "Я ... заверяю, что совершенно здоров и работоспособен, что у меня нет никакой болезни и что я ни на что не жалуюсь, и что я обещаю впоследствии не требовать от государства никаких компенсаций за те болезни или увечья, которые могут у меня появиться во время войны, или если я попаду в плен".
Благодаря подписанию мирного договора, пропали большеформатные портреты Адольфа Гитлера со стен бараков в лагерях и с первых полос финских фронтовых газет. Немецкие военнопленные, захваченные финнами, были переданы в распоряжение советской администрации. Вторая мировая война продолжалась; хотя Финляндия уже решила избрать себе новый путь. Оставалось теперь немногое для претворения в жизнь условий мирного договора - это низложение фашистских организаций и роспуск шюцкора, обмен военнопленными, возмещение военных расходов и возврат захваченных территорий. Расформировывался также и отвечавший за содержание советских военнопленных главный штаб шюцкора или, как его еще называли, штаб тыловых частей. На их месте оставались официальные военные округа со своими окружными штабами.
В лагерях для военнопленных жизнь продолжалась в несколько ослабленном режиме. Военнопленные все так же выходили на работу, охрана несла свою службу, действовало снабжение. Пленные ожидали возвращения на родину. Работавшие в усадьбах пленные жаждали вернуться в лагеря, чтобы не опоздать по каким-то причинам к возвращению домой.
В некоторых справочниках утверждается, что не все пленные хотели возвращаться в СССР. Бегство военнопленных с мест сбора случалось, как показывает статистика, в 32-м лагере. К началу возвращения пленных на родину, т. е. к 15 октября 1944 года лагерь насчитывал 1078 пленных. В бегах к тому моменту находилось всего 16 военнопленных. В их числе были ранее упомянутые старшины бараков или замещавшие их лица и те, которые, боясь мести своих товарищей, отставали от партий возвращавшихся домой. Разрешение на это давал пленным начальник лагеря. Неизвестно, куда эти люди впоследствии делись.

Share

70

Re: Радянсько-фінська війна

Возвращение военнопленных в СССР.
www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola8.php

Финское правительство и парламент одобрили договор о перемирии 19 сентября 1944 года. Война между Финляндией и Советским Союзом завершилась. В условиях договора, в частности, значилось, что Финляндия должна:
- оттянуть войска в период с 24.9.44 по 3.10.44 за линию границы 1940 года,
- разоружить и передать оставшиеся в Финляндии немецкие части, интернировать также немецких и венгерских сателлитов,
- передать советских и финноязычных военнопленных и интернированных, после чего в Финляндию будут сразу же возвращены оказавшиеся в таком же положении финны,
- вернуть права и личное имущество гражданам из союзных стран,
- принять участие вместе со странами-союзницами в поимке и предании суду лиц, повинных в свершении ими военных преступлений,
- освободить лиц, заключенных за помощь союзникам или высказывание симпатий в их адрес,
- распустить профашистские политические, военные, военизированные и другие организации, которые осуществляют злобствующую против Объединенных Наций и СССР пропаганду, а в дальнейшем всячески препятствовать их возникновению.
Договор о перемирии освободил как советских, так и финских военнопленных. Он освободил также финских гражданских заключенных, коммунистов и прочих, которые оказались за решеткой по воле государственной полиции несколькими годами раньше и действовали до ареста, готовя государственный переворот, или принимая участие в других политических акциях. Договор дал волю также томящимся в концентрационных лагерях восточной Карелии гражданским лицам и целым семьям, родные места которых оказались в районе военных действий. Договор освободил и тех финских солдат, которые отказались воевать против СССР и союзников. Договор гарантировал также право на деятельность прекратившим свое существование в 1920-1930 годы политическим, профсоюзным, просветительским и спортивным организациям Финляндии.
Договор вернул финляндские границы в такое состояние, в котором они находились в 1940 году после подписания мирного Московского договора. Вдобавок от территории Финляндии отсекли Петсамо. Из-за установления новых государственных границ более 400 тысяч финнов были вынуждены переместиться из родных мест в собственно Финляндию, на территорию других своих соплеменников. Переселенцы прочно обосновались на новых местах. Согласно договору, финны вернули также более 60 тысяч насильно завезенных в Финляндию ингерманландцев, родину которых топтал сапог немецкого солдата. Договор освободил и тех, кто по решению военного трибунала или военно-полевых судов был приговорен к карцеру или смертной казни.
Выполнив условия мирного договора (куда входили и военные компенсации), Финляндия смогла окончательно подписать договор с СССР и союзниками лишь в Париже 10 февраля 1947 года.
Возврат военнопленных в СССР начался спустя три недели после того, как был подписан договор о перемирии. Ожидание в лагерях для военнопленных проходило спокойно. Люди продолжали трудиться, пользоваться услугами фельдшеров. Между тем составлялись списки военнопленных, намечались маршруты предстоящего перемещения и готовился соответствующий транспорт; военнопленным выдавали одежду, их охраняли, согласно ранее принятым инструкциям.
При организационном перемещении все необходимые средства передвижения, грузовики и лодки лагеря должны обеспечить сами. Для этого начальникам лагерей пришлось обратиться за помощью к шюцкору, который помог с грузовиками. Транспорт страны оказался, таким образом, сильно перегружен. Все перемещенные в свое время в районы Перешейка и приладожской Карелии были возвращены на свои родные места, но много их имущества осталось в ожидании перевозки. Демобилизованных солдат споро увозили подальше от государственной границы, на которой оставались в основном пограничные егерские батальоны.
Во время организационного перемещения пленных перегоняли пешим порядком по дорогам в те лагеря, откуда их собирались возвращать на родину. Одна из таких колонн маршировала из 32-го лагеря на станцию Хюрюнсалми, где ей пришлось обосноваться на некоторое время в ожидании поезда. Другую часть приписанных к лагерю военнопленных перевезли грузовиками на станцию Каяни, где им также пришлось дожидаться поезда. Таким образом, более двух десятков лагерей-филиалов обезлюдело. Там остались пустые бараки и братские могилы, стали ненужными изгородь из колючей проволоки, караульные помещения, мастерские, складские постройки, лазареты.
На сборных пунктах еще раз сверяли по спискам личный состав военнопленных. Списки возвращаемых были отпечатаны в трех экземплярах, в том числе и на русском языке,
Обязательным для каждого военнопленного считался осмотр финским врачом. Осмотр был организован наподобие типичного группового осмотра финских солдат, но слабых военнопленных не снимали из готовых на отправку партий. После осмотра врачом наступал обмен обмундирования военнопленных. Износившуюся за время плена одежду у них отбирали и выдавали взамен каждому серую форму пехотинца финской армии: сапоги, галифе, китель (гимнастерку), шинель, пилотку, смену белья, портянки, перчатки. Если бы не отсутствие ремня и кокарды, вся масса военнопленных ничем не отличалась бы от финских солдат. Во всяком случае выдаваемое в 32-м лагере снаряжение было абсолютно новым. Часть военнопленных была одета в посланное Красным Крестом Швеции обмундирование. Это было обмундирование тамошней шведской армии. Правда, золотой шнур с галифе был спорот, но у большинства военнопленных было все-таки обмундирование серого цвета финского пехотинца.
Требуемые для непосредственного возвращения железнодорожные составы организовала комендатура по делам военнопленных при ставке. Поезда состояли из стандартных закрытых вагонов, в которых были сооружены нары для сорока человек. На каждый вагон полагался один конвоир. К тому же военнопленные должны были в каждом вагоне избрать так называемого старшего. Во главе каждого состава следовал финский офицер - начальник, его заместитель и 8-10 человек резервного конвоя в отдельном вагоне. С собой везли также сухой паек, за раздачу которого отвечал унтер-офицер интендантской службы. В продуктовом вагоне ехали также финские унтер-офицеры, медицинский персонал с необходимым запасом медикаментов.
Не считая некоторых исключений, поезд перевозил за один рейс 1080 военнопленных. Возвращение проводилось через пограничную станцию Вайниккала. Там у финнов действовал особый аппарат по возврату военнопленных, за работой которого следил бывший военный инспектор ставки полковник М. X. А. Споре. Кроме того, на станции имелись переводчики, писари, врач и другие офицеры.
То же спокойствие, которое царило в лагерях до подписания мирного договора, продолжало оставаться во время возврата военнопленных. Не было ни одного случая, когда военнопленные напали бы на своего конвоира. Кое-какой ропот порою все же возникал, но не больше того. По спискам советские работники сверяли, соответствуют ли они поступавшим людям. Кое-какая путаница в именах, несомненно, была, и кто-нибудь из внесенных в списки военнопленных отсутствовал. На отсутствующих составляли поисковый список, который оставался у финнов.
По прибытии на пограничную станцию финский конвой выпрыгивал из поезда. Его заменяли новым. В вагоны садились советские пограничники, и поезд продолжал свое движение на конечный пункт по ту сторону границы, откуда он возвращался уже пустым - за новой партией пленных из какого-нибудь сборного пункта Финляндии.
Финский конвой возвращался в опустевшие лагеря гражданским транспортом. Там он получал назначение в какой-нибудь новый сборный пункт военнопленных. Так заканчивалась служба в охранной роте при лагере. Охрану лагерей и другой их персонал демобилизовали в ноябре 1944 года.
Для соблюдения условий мирного договора в Финляндию прибыла контрольная комиссия союзников. Советские члены комиссии расположились в Хельсинки в отеле "Торни". По приказу комиссии финским военным чиновникам пришлось еще отвечать на многочисленные запросы по поводу обращения с советскими военнопленными в лагерях и других местах на занятой финнами территории. У членов комиссии был повод сомневаться в искренности финнов, так как многие военнопленные пребывали неизвестно где, а у финских военных чиновников не было на этот счет никаких сведений.
Возвращавшееся в восточную Карелию гражданское население говорило на допросах о жестокости финских чиновников, особенно по отношению к советским военнопленным. Все это, наряду с неясностями в вопросах добровольного участия некоторых советских военнопленных в делах подразделений финской армии, пропаганды и допросов, приносило дополнительные хлопоты офицерам финского генерального штаба. В ход пошли также допросы и аресты, а часть военнослужащих была наказана небольшими сроками лишения свободы. Были проведены тщательные опросы по выяснению мест расположения пропавших военнопленных. Особенно тщательно искали соплеменных военнопленных и отдельных лиц, которые были десантированы с целью проведения диверсионной работы и шпионажа. Среди возвращенных в СССР военнопленных не хватало также и тех, кто добровольно примкнул к финской армии, которых выменяла Финляндия у немцев на пару тысяч других военнопленных, таких, как поволжские немцы, а также относящихся к малочисленным закавказским народам.
Как уже сказано, из финноязычных пленных, которых немецкие чиновники препроводили в Финляндию, был сформирован Братский батальон № 3, а также Особый 6-й батальон. Они в какой-то мере принимали участие в сражениях. Финны не считали их уже военнопленными, поэтому и обращение с ними было совсем иное. Батальоны были вооружены, обеспечены снаряжением финской пехоты, им выплачивался дневной заработок. Часть из попавших в Финляндию финноязычных военнопленных поступила на военную службу к военному правительству восточной Карелии. Государственная полиция посчитала, что на них можно полностью положиться.
Это была самая большая часть военнопленных, которую требовали вернуть в СССР. Лагеря для военнопленных в Финляндии уже пустовали, а расовая идея еще свербила в голове у коекого, и она угодила прямо в эти 800 свободных финноязычных солдат. Их начали потихоньку удалять за пределы страны. А контрольная комиссия союзников требовала ясности в вопросе пропавших без вести военнопленных.
Те обещания, которые начальники разного калибра понадавали военнопленным, пользовавшимся их особым доверием, - помощникам унтер-офицеров при бараках и прочим, не желающим возвращаться в СССР, надо было теперь выполнять. Таких военнопленных стали срочно освобождать из лагерей, после чего, наподобие финских солдат, добровольно зачислять в финскую армию с тем, чтобы через некоторое время уволить из ее рядов.
Такая практика коснулась и ранее примкнувших к финской армии восточных карел. Им надлежало без промедления явиться в бюро по найму добровольцев при ставке в Хельсинки. Этот приказ подписали начальник бюро майор Э. Лённрот и офицер-делопроизводитель капитан А. Каремо 2 ноября 1944 года. Данный приказ был послан также в Братский батальон № 3 и в госпитали, где на лечении находились добровольцы. Кроме того, с приказом ознакомили штаб 3-го армейского корпуса и штаб 2-го подразделения медицинской службы.
Военнопленных и интернированных, согласно картотекам, было к 3 ноября 1944 года возвращено 43010 человек. В бегах насчитывалось где-то 900 советских военнопленных. Не успели пока возвратиться и лечились в госпиталях еще 202 человека.
В свете этого циркулярное письмо от 2 ноября 1944 года бюро по найму добровольцев при ставке полностью соответствовало 10-му параграфу договора о перемирии: "...Перемещайте без проволочек указанных в данном списке нанятых через посредничество бюро по найму добровольцев при ставке восточных карел для их демобилизации через бюро. Им следует появиться в Хельсинки по ул. Яконкату, 2. Находящиеся в военных больницах пусть пока там и остаются. Их уволим после выздоровления".
Было ясно, что приказ касался служащих в 3-м Братском батальоне восточных карел и ингерманландцев, возвращения которых еще раньше требовала контрольная комиссия. Данные военнослужащие являлись гражданами СССР, хотя они и примкнули добровольно к финской армии. Споры по поводу 10-го параграфа договора о перемирии все же возникли, и дело достигло правительственных высот.
Договор о прекращении применения оружия только усилил нежелание некоторых "пользовавшихся особым доверием" военнопленных возвращаться в СССР. При ставке было образовано специальное бюро, одной из задач которого стало распределение по частям финской армии добровольцев из восточных карел, эстонцев и ингерманландцев. Они же должны были в свою очередь давать письменную расписку о своем желании служить: "Я, нижеподписавшийся, обязуюсь сим добровольно служить в Вооруженных силах Финляндии с теми же обязанностями, правами и денежным вознаграждением, как военнообязанные граждане Финляндии, и довольствоваться теми компенсациями в случае ранения или смерти, какие предусмотрены для добровольцев-иностранцев. Кроме того, обещаю, что честно исполню все данные мне задания и не откажусь от них по своей воле до тех пор, пока не закончится война между Финляндией и СССР, пока меня не освободят от воинской службы на общих основаниях. В заключение ко всему добавляю, что в случае расторжения мною данного соглашения меня могут подвергнуть наказанию по законам военного времени Финляндии и снова вернуть меня в лагерь для военнопленных.
Дата: 5-го дня 9-го м-ца 1944 года.
Парникель Николай Викторович (подпись автора расписки).
Достоверность расписки засвидетельствовали: лейтенант К. А. Вейкканен, старш. серж. А. Ранта".
В расписке был также и перевод на русский язык, который также подписывался всеми этими людьми. Оба экземпляра расписки оставались в бюро по найму добровольцев в финскую армию.
Согласно расписке, военнопленный переставал им быть, и его брали добровольцем в финскую армию. Упомянутый выше военнопленный был в лагере для офицеров № 1. То, что расписка была взята срочно, после подписания договора о мире, говорит, что это был так называемый военнопленный особого доверия, которым в свое время было обещано, что им не придется возвращаться в СССР. Расписки двух пленных офицеров были направлены в комендатуру по делам военнопленных при ставке в форме уведомления.
"Лагерь для военнопл. № 1, 7.9.44, № 744/1/2д.секр. Дело; Освобождение от звания военнопленного.
Основание. Циркуляр коменд. по дел. военнопл. при ставке № 5868/Лаг.1/секр./28.8.44. 6642-7.
Комендатуре по делам военнопленных. Вместо уведомления об освобождении высылаю расписки освобожденных: Емченко-Рыбко Петра Павловича и Парникеля Николая Викторовича. Начальник лагеря капитан К. Е. Мустонен, адъютант лейтенант К. А. Вейкканен".
Сведений о том, что содержал в себе циркуляр комендатуры по делам военнопленных при ставке № 5868/Лаг. 1/28.8.44, не сохранилось. Данного циркуляра не нашлось в архивах комендатуры. Кажется, действительно, лагеря для военнопленных не по своей воле выполняли это указание по освобождению некоторых военнопленных и введении их в ряды Вооруженных сил Финляндии. Значит, им были даны на этот счет указания еще ранее.
Во всяком случае такие моменты в конце войны подтверждают тот факт, что некоторые высшие офицеры ставки, занимавшиеся делами военнопленных, пытались как-то принизить значение 10-го параграфа договора о возвращении всех граждан в СССР. Следствием того стало то обстоятельство, что спор между финскими чиновниками и контрольной комиссией союзников продлился многие годы. В деле заметно прибавилось межведомственной переписки, протоколов допросов и опросов, обновились списки погибших и пропавших без вести военнопленных и тех, кто помогал финнам в военной пропаганде, доносах на своих товарищей или участвовал в карательных акциях против отдельных частей советской армии или гражданского населения.
А по инициативе финских служащих делались запросы на возвращение в Финляндию дополнительных партий своих военнопленных, но они ни к каким результатам не привели. СССР объявил, что ему ничего неизвестно о таких лицах. В списке насчитывалось более 3900 пропавших без вести солдат. Большая их часть затерялась во время отступления летом 1944 года из районов Перешейка и восточной Карелии. Тогда более 80 процентов финских солдат попало в плен; они-то позднее и были объявлены погибшими. Среднее пребывание в плену финского солдата равнялось где-то десяти месяцам.
Приводимое в некоторых публикациях утверждение, согласно которому советские военнопленные заболевали сыпным тифом лишь потому, что они с неохотой посещали баню и вообще не следили за личной гигиеной, следует рассматривать как очередную "утку" пропагандистов военного времени. Это утверждение совершенно расходится с действительностью. Из числа советских военнопленных в течение 1942 года умерло более 79,9 процента, и виной тому - приказы и распоряжения штаба тыловых частей, которыми заваливали лагеря. Крутой поворот в статистике смертности произошел после осени 1943 года, когда Верховный командующий маршал Маннергейм лишил организацию шюцкора (штаб тыловых частей) командного права над военнопленными и приказал применять по отношению к ним гуманные методы.
Вскоре после начала контрнаступления советских войск в июне 1944 года эвакуационные лагеря для военнопленных пришлось переместить на территорию собственно Финляндии. Такими лагерями на территории восточной Карелии оказались, например, базовые лагеря №№ 6, 31, 33, 34. Были перемещены также 600 посланных с Олонецкого фронта военнопленных, роты из числа военнопленных 14-й дивизии, такие же роты с Ладожского фронта и подразделения из военнопленных 3-го армейского корпуса.
Часть эвакуационных лагерей для военнопленных позакрывали совсем, а пленных и документы на них переправили в орглагерь № 1 в Настола и орглагерь № 2 в Наараярви. По поводу эвакуации этих лагерей указания были даны еще накануне генерального наступления русских 26 июня 1944 года.
Комендатура по делам военнопленных при ставке направила 29 сентября 1944 года лагерям циркуляр, в котором, в частности, говорилось: "Все имущество лагерей сконцентрировать в основных лагерях. Постройки передать в распоряжение местных организаций шюцкора. Составить акт передачи..." За ним следовал новый: "На средства, отложенные на развлекательные мероприятия, достать самосаду столько, сколько его должно было хватить военнопленным и на дорогу".
В том же самом циркуляре говорилось, что "последний номер "Северного слова" (газета военнопленных) вышел 26.9.1944". Кроме того, было приказано выплатить пленным ими заработанные деньги. У военнопленных отобрали самодельные музыкальные инструменты и другие поделки из бересты и кореньев. Это огорчило их. В 32-м лагере группа военнопленных запела хором похоронный марш, когда охрана отбирала их последние развлечения. Неизвестно, кто потом ими воспользовался... Непосредственно закрыть лагеря было приказано только 25 октября 1944 года. Номер этого приказа был 7341/Лаг.2. В приказе говорилось, что орглагеря 1 и 2, а также лагеря №№ 3, 7, 8, 14, 16, 19, 24, 32 и 40 и все концентрационные лагеря свою работу полностью прекращают. Приказ подписали начальник комендатуры по делам военнопленных при ставке подполковник В. Фабрициус и начальник отдела снабжения майор В. Теутари.
Работа лагерей для советских военнопленных была прекращена, но поступление новых партий пленных тем не менее ожидалось. По этому поводу полковник С. Мальм 28 октября 1944 года подписал приказ, который гласил следующее: "Лагерь для военнопленных № 19 свою работу прекращает. Используя костяк персонала лагерей, в Оулу создается 28.10.1944 г. лагерь № 41 для немецких военнопленных. Начальником лагеря назначается майор X. X. Лоухимаа. В лагере разместить всех здоровых немецких военнопленных",
В тот же день комендатура по делам военнопленных при ставке направила новый приказ:
"65-я военная больница переходит в распоряжение немецких военнопленных. 23.10.1944 г. 65-я военная больница прекращает лечение советских военнопленных, а начинает лечение только немецких военнопленных. Главным врачом остается майор медицинской службы Б. С. Росениус. Больница должна иметь 300 готовых мест и быть наготове принять еще 200 дополнительных больных".
Отправка приказов из комендатуры по делам военнопленных при ставке не прекратилась и на этом. Следующий приказ от 31 октября 1944 года гласил следующее: "Орглагерь № 1 остается действовать без изменений, только становится лагерем для сбора беглых пленных".

Share