1 ( 29-04-2016 14:05:25 змінене kbg_dnepr )

Тема: Гнатюк

Було б добре зібрати в цій темі Гнатюків, що щось знають про свій родовід та предків.


Ось відомий носій прізвища з Буковини (Вікі):

Дмитро́ Миха́йлович Гнатю́к (* 28 березня 1925, Старосілля — тепер Мамаївці, Кіцманський район, Чернівецька область - 29.04.2016) — видатний український оперний співак (баритон), режисер, педагог. Народний артист України. Народний артист СРСР. Герой Соціалістичної Праці. Герой України. Перший виконавець хітів 1960-тих — пісні «Два кольори» та «Мій Київ». Вільно володіє румунською мовою. Чоловік Галини Гнатюк, мовознавця, історика української мови.

Народився в селі Мамаївці Кіцманського району Чернівецької області у селянській родині. Батько — Михайло Дмитрович (1898–1987), мати — Марія Іванівна (1898–1962). Дмитро любив згадувати випадок з дитинства із «хмарою» грошей. «Їхали ми у Чернівці на підводі й десь за 10 кілометрів від нашого села раптом із машини, що промчала повз, висипалися гроші. Просто хмара якась! Тато відразу зупинив коня, і ми почали все збирати. Вийшов десь мішок грошей. Виникло питання: що з ними робити? Батько каже: «Хочу віддати тому, хто загубив!». І що думаєте — він таки знайшов потім тих людей. Вони втішилися, хотіли віддячити нам, мовляв, ви ж знайшли. А тато ніяк: «Не хочу я ваших грошей. Живіть собі в любові та злагоді, а мені чужого щастя не треба!».


Дмитро Гнатюк: "У знаменитій пісні про червоне та чорне радянські цензори побачили натяк на бандерівські кольори"

Світлана Леонтьєва 27 березня, 00:00

Днями свій 90-річний ювілей відзначає Дмитро Гнатюк — легендарний український співак, зірка оперної сцени, лауреат багатьох премій.

Більше читайте тут: gazeta.dt.ua/personalities/dmitr … ori-_.html

Наші вітання!

Пошук предків: Глушак (Брянськ.) Ковальов Федосенко (Могилевськ.)
Оглотков (Горбат. п. НГГ) Алькин Душин Жарков Кульдішов Баландин (Симб. губ.)
Клишкін Власенко Сакунов Кучерявенко (Глухів)
Кириченко Бондаренко Білоус Страшний (Новомоск. Дніпроп.)

Share

2 ( 01-04-2015 15:02:59 змінене Arxivist )

Re: Гнатюк

Цитаты из интервью:
* Спасло то, что на мне семь убитых лежало, и когда трупы разгребали, кто-то закричал: "Тут живой один есть!"
* Брата моего чекисты страшно пытали и, прежде чем расстрелять, позвоночник переломали... Где Иван похоронен, никто не знает
* "У каво учишся?" – спросил Сталин. "У Паторжинского". – "Славный пэвэц! паклон ему пэрэдай"
* Душа до сих пор поет – даже во сне"


Цитаты из интервью:
* По просьбе Хрущева "Пісню про рушник" по два-три раза я пел, а Брежнев "Ой ти, дівчино, з горіха зерня" обожал – тоже плакал!
*Привез я эти полмиллиона долларов, а на таможне мне прикурить дали:
"Как вы могли согласиться? Вас же могли убить, попросту руку отрезать"
* Сбрасываю шкуру тигра – и голый, в одной повязочке перед публикой остаюсь"

Цитаты из интервью:
* Раньше пили в театре здорово: Зубарев на сцене вообще падал и встать не мог
*Соловьяненко против украинского языка выступал, негативно относился к
театру... Как певца его еще можно было принять, но актером плохим был
* Пение, как великий Борис Романович Гмыря говорил, из того же места выходит, что и любовь".

Фирфир

Share

3

Re: Гнатюк

Дмитрий ГНАТЮК: «Тост наш за Родину, тост наш за Сталина, выпьем и снова нальем!» — спел я и весь зал за мной подхватил. Мне, с утра не евшему, Сталин сказал: «Садыс, пакушай» — и я сел. Пирожочек взял, откусил, а проглотить не могу. От испуга...»
   
    http://www2.bulvar.com.ua/images/doc/cff0faf-dsc-7282.jpg
28 марта выдающемуся оперному певцу, режиссеру, педагогу, Герою Украины исполняется 89 лет
Охарактеризовать моего собеседника можно одним словом — эпоха: мне кажется, о человеке, чей уникальный певческий дар и невероятной красоты голос ценили все советские лидеры, от Сталина до Горбачева, этим сказано все и сразу. Кстати, о любом из них у Дмитрия Гнатюка можно спокойно спрашивать: еще будучи студентом Киевской консерватории, он пел в Кремле на 70-летии Иосифа Виссарионовича и унес оттуда пакет с закуской и четыре подаренные бутылки любимой сталинской «Хванчкары», Никита Сергеевич просил его «Пісню про рушник» на бис исполнять, а Леонид Ильич так, говорят, любил-обожал, что концерт без его участия и вовсе концертом не считал. В артистической среде до сих пор то ли байка, а то ли быль ходит: собирался однажды Брежнев на важное мероприятие, очередную какую-то партийную годовщину, и осведомился, кто по окончании официальной части выступать будет. Генсеку фамилии начали называть, он слушал-слушал да и спросил: «А Дмитрий Михайлович где?». Ответственные за организацию руками развели: мол, нету любимца вашего, очень далеко, во Владивостоке он гастролирует и приехать в столицу никак не успевает. «Что значит «не успевает»? — возмутился Леонид Ильич, — найти и доставить!».

Дмитрий ГОРДОН
«Бульвар Гордона»

По приказу Самого артиста во Владивостоке таки отыскали, сняли в срочном порядке с гастролей и в Москву отправили, а чтобы аккурат на концерт успел, кислородную маску надели и в сверхзвуковой истребитель «запаковали»...

Впрочем, что уже о советских вождях говорить, если даже самые натуральные, африканские, в буквальном смысле слова вожди, к таланту украинца равнодушными не оставались — маэстро до сих пор вспоминает с улыбкой, как когда-то, будучи на гастролях в Африке, отцом темнокожего ребенка едва не стал.

«Пели мы с Георгом Отсом и Людмилой Зыкиной для вождя племени туарегов, — рассказывает Гнатюк, — и тому так украинские песни в моем исполнении понравились, что отблагодарить по высшему захотел разряду — взять в подарок... ребенка от своей любимой жены предложил. Я в ужасе был: ну как так — разве можно детей дарить, как щенков или вещь какую-то? — а сопровождающие из-за спины шепчут: «Соглашайся, иначе нам всем тут несдобровать — как пить дать, прикончат эти дикари и тебя, и всю делегацию».

Показали мне, в общем, мальчишку, годика три — хорошенького такого, как ангелок, только черненького: стоит, перепуганный, к матери жмется, а у вождя гарем огромный: жены-красавицы, детей куча... «Это ж скольким еще певцам раздаривать будет», — подумал я. Соображать что-то надо было мгновенно, а ведь и отказаться нельзя, поскольку обида это смертельная, и брать пацана — абсурд. «Не могу, — покачал головой, — сейчас увезти: мне еще, знаете, сколько концертов отработать здесь надо? Чего ребенку в песках мучиться? Вот отбуду свои гастроли — и на обратном пути, так и быть, захвачу: хороший сынишка, славный...».

Естественно, на обратном пути к туарегам прославленный баритон не заезжал — сразу в Советский Союз вернулся. Дома жене обо всем рассказал, вместе над ситуацией посмеялись, и тут звонок: «Алло, Дмитрий Михайлович? К вам тут сын из Африки едет, встречайте тогда-то и там-то». Сначала Гнатюк и супруга его не поверили, потом перепугались, а затем смирились и рассуждать стали, как ребенка по-нашему, по-понятному, назовут, представили, как по Крещатику гулять поведут, как будут украинскому языку обучать, растить, воспитывать... Оказалось, звонок — просто розыгрыш: впечатлениями от поездки по Африке артист имел неосторожность с коллегами поделиться, и те сговорились и решили певца подколоть: мол, бросил, бессовестный, сына в краю далеком, а он тебя все равно нашел: встречай, папаша!..

Таких историй — интересных, забавных и захватывающих — в жизни Дмитрия Михайловича было немало, но и без трагедий не обошлось: погиб в чекистских застенках мечтавший стать моряком красавец-брат, навсегда оказалась отрезанной от семьи вышедшая еще до войны замуж за канадского украинца сестра, погибли или получили увечья на фронте почти все одногодки-друзья — поколение 25-го года: стоит об этом вспомнить — и на глазах у Гнатюка выступают слезы.

Нам, сегодняшним, трудно, а то и вовсе невозможно представить, как это — знать, в какой на самом деле стране ты живешь, и для тех, кто именно такой ее сделал, петь, улыбаться, жать руку, за здоровье их пить, комплименты выслушивать, награды и почетные звания от них принимать — и все время чувствовать себя так, будто на пороховой бочке сидишь, помнить, что в любой момент из кумира во врага народа можешь ты превратиться, и с тобой, ничтоже сумняшеся, точно так же поступят, как когда-то с твоим родным братом, и плевать им, что ты — народный артист, а он был простым студентом. Если захотят, всех уравняют — не зря ведь равенство и братство так горячо проповедуют...

«СПАСЛО ТО, ЧТО НА МНЕ СЕМЬ УБИТЫХ ЛЕЖАЛО, И КОГДА ТРУПЫ РАЗГРЕБАЛИ, КТО-ТО ЗАКРИЧАЛ: «ТУТ ЖИВОЙ ОДИН ЕСТЬ!»

— Дмитрий Михайлович, я рад, что снова, в который уже раз, с гордостью Украины встречаюсь, но родились вы, насколько я знаю, в Румынии...

— Ну да — тогда это румынская была территория (улыбается).

— Хорошо румынским владеете?

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/0a622ed-old-1968.jpg
«Иногда свои записи слушаю, очень песню «Вівці мої, вівці» люблю: там я беру «до»!»

— Владел, а когда студентом Киевской консерватории был, так получилось, что у меня книжечку Эминеску нашли. Ну, думал, читать буду, чтобы язык не забыть (он очень красивый, на итальянский похож) — под газетой в тумбочке своей спрятал, и обнаружили, конечно... Все! — Гнатюк иностранную литературу читает... Такой подняли шум — даже комсомол разбирался: мол, как не стыдно, советская власть вам возможность учиться дала, а вы иностранщиной увлекаетесь?! Я: «Какая же это иностранщина? — я там родился» (смеется). Словом, если бы не Рыльский и Паторжинский, меня бы из консерватории выгнали.

— Сейчас по-румынски сказать что-нибудь можете?

— Очень мало — знания эти будто отрезал: опасно было. Меня и за границу бы не пускали, а так все нормально было: я пел — и людям, и себе в радость, ничем другим не занимался, и, слава Богу, до этих дней дожил.

— Почти все ваше поколение Великая Отечественная война уничтожила, а вы ее помните?

— (Удивленно). Я?! — ну я же участие в ней принимал. Дело в том, что в 40-м году девять классов средней школы окончил, а потом на учительские курсы меня взяли. Три месяца там занимался, затем школу ремонтировал, причем не одну, а еще и соседнюю, в другом селе. Работы много было, парни мы молодые, я аж горел, так за все переживал, — в общем, хорошо мы трудились, дисциплинированно, и меня учителем оставили, а многих коллег на войну призвали. В школу однажды прихожу, а навстречу приятель идет — хороший парень, мы с ним дружили — без руки: так больно стало! А второй без ноги вернулся, и я не выдержал, в военкомат пошел: «Забирайте меня в армию!» — попросил, и тут же на фронт отправили.

— Куда?

— Под Польшу: там, помню, в бомбежку попали — ужас! Почти всех выбило...

— Люди у вас на глазах гибли?

— Ну, я упал, и спасло меня то, что на мне семь убитых лежало.

— Ничего себе!

— Да, и когда трупы разгребали, кто-то закричал: «Тут живой один есть!». Вытащили меня, контуженного, в госпиталь доставили — я там два с половиной месяца, почти три даже, пробыл, а потом нас в вагоны — и ночью куда-то повезли. Куда — не сказали, мы думали, что на фронт, аж смотрю — через приоткрытую дверь табличка видна: «Волга». «Хлопцы, — воскликнул, — мы в тыл едем!»: такая радость была! Привезли нас под Нижний Тагил...

— ...на Урал...

— ...да, туда, где Нижняя Салда. Она сталь, электричество давала — все то, что военной промышленности необходимо, а в Нижнем Тагиле танковый завод находился, из Украины перевезенный, и вот в том краю у меня голос открылся — после контузии, представляете?..

— Ну еще бы — семь трупов на вас полежало!

— (Улыбается). Мутация голоса произошла: сильнейшее потрясение, страшные взрывы и эта контузия поспособствовали тому, что запел. К музыке, если честно, меня тянуло всегда, я ноты читал, партитуру, поэтому хор там организовал — 500 человек (мог и больше набрать — просто желающие все не помещались). Хор получился хороший: в выходные мы пели, в будни работали, поблажек никаких не было. Постепенно о нас узнали, и по субботам и воскресеньям мы начали по Свердловской области ездить и как известные артисты выступать.

«НЕ НАДО МНЕ ТВОИХ ДЕНЕГ, — ЦЫГАНКА СКАЗАЛА. — ТЫ ЗНАМЕНИТЫМ СТАНЕШЬ»

— В 45-м году цыганка, читал, напророчила, что большим артистом вы станете, но вы якобы ей не поверили. «Тю, дурна! — сказали, — ну шо ти мелеш?»...

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/5184521-882de060-f77c-4518-9c0d-11a246daff17-407-500.jpg
Мать певца Мария Ивановна. «Мама очень тяжелую жизнь прожила: шестеро нас в семье было... Она очень нас всех любила и за каждого переживала»

— (Смеется). Война окончилась, и 9 мая мы уже победный давали концерт, а потом столы накрыли, нас пригласили, мы немного выпили, закусили, и подходит ко мне Алексеенко, который руководителем танкового КБ здесь, в Украине, был, и говорит: «Дмитрий, подбери-ка парней талантливых, и мы вас демобилизуем, чтобы учиться ехали».

— Вот государство о будущем культуры своей заботилось! — война же только-только отгромыхала...

— Удивительно, да? Я 12 человек отобрал, и уже 16 июня нас демобилизовали, и мы в Украину отправились — радость была колоссальная!

Приехал я в Киев, которого абсолютно не знал, на вокзале вышел, до бульвара Шевченко дошел и не понимаю, куда же идти: направо или налево. Пойду, думаю, направо, и до Бессарабки так дошагал: Крещатик весь искореженный был, битые кирпичи повсюду валялись... До филармонии дошел, хотя не знал тогда, что это за здание, и смотрю: Владимирская горка! Красиво так, аж сердце защемило, — я туда! Бегу-бегу, а там альтаночка: остановился возле нее, глянул на Днепр — и сердце сильнее забилось...

— Красота!

— Кручи, река могучая — все это такое впечатление на меня произвело, что Киев на всю оставшуюся жизнь полюбил. В той альтаночке четыре ночи я ночевал (смеется) — и экзамены сдавал в консерваторию. Потом, слава Богу, студентом стал, мне общежитие дали, но жить было не на что: до начала учебного года домой должен был поехать, чтобы хоть какую-то копейку где-нибудь заработать. Выхожу в Черновцах из вагона — и тут цыганка: «Дай погадаю!». — «Что там, — ей возразил, — гадать? Я, как собака, голодный: есть нечего, не то что денег тебе заплатить», а она: «Не надо мне твоих денег — ты знаменитым станешь». Петь я уже начал, но она-то об этом не знала... Посмеялся, сказал: «Ну, дай Бог...

— ...хотя все равно врешь, да?..

— ...(кивает) твои слова да Богу в уши», а потом в Киев меня вызвали, потому что студент уже, а подевался куда-то, и я уехал.

«БРАТА МОЕГО ЧЕКИСТЫ СТРАШНО ПЫТАЛИ И, ПРЕЖДЕ ЧЕМ РАССТРЕЛЯТЬ, ПОЗВОНОЧНИК ПЕРЕЛОМАЛИ... ГДЕ ИВАН ПОХОРОНЕН, НИКТО НЕ ЗНАЕТ, А МНЕ В НКВД ТАК ПАРУ РАЗ ПО МОРДАХАМ ВРЕЗАЛИ, ЧТО ЧУТЬ СОЗНАНИЕ НЕ ПОТЕРЯЛ. РАБОТАТЬ НА НИХ ПРЕДЛОЖИЛИ, НО Я ОТКАЗАЛСЯ»

— У вас большая семья была, а что со старшим братом Иваном случилось?

— Ой, это, конечно, такая трагедия... В 40-м году он в Высшей морской школе учился...

— ...советской?..

— ...нет, румынской — в Констанце, и тут Буковину к советской Украине присоединили. На каникулы он приехал, еще когда границы не было: перешел ее, месяц дома побыл — и пора возвращаться. Я его на станцию проводил, мы расстались и больше не виделись. На границе, которую уже обустроили, брата остановили, сказали: «Вы пропуск должны взять, в Черновцы надо вернуться» — он в штаб, или как оно тогда называлось, отправился, и его арестовали. Умер Иван в страшных муках, причем мы ничего об этом не знали — лишь пять лет назад все открылось.

— Информацию в архивах нашли?

— Случайно знакомого из нашего села встретил и спросил: «Василий, ты где работаешь?». Он ответил: «В архиве», и это очень меня удивило — будто нарочно человек

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/83bc0eb-fam-otec-sonandrey.jpg
Отец Дмитрия Михайловича Михаил Дмитриевич и сын Андрей

был мне послан, чтобы о брате что-то узнал. А мама ведь чувствовала, что Иван погиб: когда в Черновцах бывала, к той тюрьме приходила (плачет), на колени падала и молилась... И вот пять лет назад этот Василий свидетельства раскопал: перед тем, как брат дышать перестал, чекисты его страшно пытали, и что скончался он именно в тех застенках. Он очень талантливый был! — вот как у меня певческий талант, так у него способности к языкам были: все ведущие европейские языки знал! Молил: «Не мучайте! Вы же не понимаете меня, переводчика дайте...».

— А чего от него добивались — чтобы шпионом себя признал?

— Да. Он переводчика с английского, французского, румынского, чтобы объясниться, просил, а ему: «Ничего, мы тебя русскому научим...». Издевались как хотели, а потом расстреляли.

— Это правда, что и позвоночник переломали?

— Правда. Где похоронен Иван, никто не знает — огромная трагедия (плачет) для нас всех, потому что такой парень красивый, талантливый, умный — и ни за что погиб...

— Смотрите, какой интеллигентный город был Черновцы: простой студент столько языков знал!

— Все молодые люди, жившие там, языками владели, но у Ивана особый талант был.

— Вы когда-то рассказывали мне, что и вас в НКВД вызывали и били...

— ...ну, били, конечно.

— Сильно?

— Не так чтобы очень, но пару раз так по мордахам врезали, что чуть сознание не потерял. Потом работать на них предложили, но я отказался: «Нет, только учиться буду».

— Вы еще студентом были?

— Да. «Я, — сказал, — Родину свою люблю, и если увижу, что кто-то ей враг, вам сообщу, но агентом становиться не собираюсь».

— Страшно было, когда били?

— Естественно (улыбается) — это же НКВД, Владимирская, 33. Я очень хорошо все помню, но, слава Богу, молодой был, так остро, как сейчас, не чувствовал: побили сильно, а вышел — и будто не было ничего. Больше, кстати, никто меня никогда не бил — это первый и последний раз было.


«И ЕДЫ НЕ БЫЛО, И КУПИТЬ ЕЕ БЫЛО НЕ НА ЧТО: ТО КАКОЙ-ТО ПИРОЖОК ПЕРЕХВАТЫВАЛ, ТО ШЕЛУХУ КАРТОФЕЛЬНУЮ ВАРИЛИ, ТО СУП — НЕИЗВЕСТНО ИЗ ЧЕГО»

— Вы у великого певца Ивана Паторжинского учились...

— ...у величайшего!..

— ...и, думаю, именно благодаря ему со Сталиным встретились...

— (Смеется). Нет, не ему. Иван Сергеевич категорически против того был, чтобы кто-то из его студентов в хоре работал, ненавидел это! Негодовал: «У тебя голос красивый, ты должен сберечь его и школу не потерять, а ты в хор хочешь?». Совмещать это невозможно было, и он, в принципе, прав был. Он вообще интересным был человеком, во-первых, а во-вторых, когда на ноги стал и уважение завоевал, за это какой-то отцовской добротой людям платил. Когда жена его (Снага ее фамилия, очень видная была женщина!) к нам в класс приходила, она понимала, что мы там голодные сидим, поэтому по дороге пирожок покупала и в руку кому-то совала...

— Как же вы пели — голодные?

— Не знаю, но голод был настоящий!

— Неужели совсем еды не было?

— И не было, и купить было не на что — студенты же.

— Ну хорошо, а что за день вы съедали?

— То какой-то пирожок перехватывал, то шелуху картофельную варили, то суп — неизвестно из чего (смеется).

— И такие голоса были!

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/a227a57-ru.hr.rian-00087116.jpg
После вручения Государственной премии СССР: Генрих Боровик, Андрей Мягков, Барбара Брыльска и Дмитрий Гнатюк, Москва, 1978 год

— Да, очень красивые, будто природа компенсировать то, что война забрала, хотела. Какого ни возьми певца — прекрасный! Был вот такой Червонюк — замечательный бас и человек хороший, товарищ мой, а потом еще и кум, за что от органов мне досталось: детей крестить было нельзя...

— Итак, день рождения Сталина, 70-летие, юбилей...

— Было дело... (Улыбается).

— Сталин — это «наше все», а рядом с ним еще и Мао Цзэдун сидит, и Дмитрий Михайлович Гнатюк, тогда еще просто Дмитрий, поет — волновались вы сильно?

— Не то слово! — даже объяснить, что чувствовал, не могу. Такая дрожь била, но сперва о прекрасном человеке хочу сказать — руководителе народного хора...

— ...Веревке?

— Да. Григорий Гурьевич депутатом от Киевской области был и часто меня приглашал, чтобы куда-то с ним съездил и две-три-четыре песни спел...

— Деньжата какие-то за это давал?

— Да поесть хотя бы, а в тот раз я сказал ему (в Фастове как раз с избирателями встреча была): «Вы знаете, я бы с большим удовольствием выступил, но посмотрите: негде заплаты ставить, совсем обносился...». Он посоветовал: «Ты, Дмитрий, как всегда, поступай: на сцену выходишь, улыбаешься, задушевно, как умеешь, поешь, и задком-задком за кулисы». Ну, я так и сделал, а назавтра он мне деньги приносит — в консерваторию, которая на Львовской площади тогда находилась, где сейчас институт театральный, — дает и говорит: «Купи костюм, рубашку белую, туфли — все, что нужно».

Мне было ужасно стыдно те деньги брать, но положение было безвыходное. Напротив консерватории комиссионный магазин как раз находился: зашел я туда, смотрю — костюм темно-зеленого цвета висит, и так он мне понравился! «Боже, — думаю — хоть бы подошел!». Прошу продавщицу: «Можно примерить?». Она посмотрела на меня, голодранца: «А деньги у тебя есть?». — «Есть!» — показал. «Меряй!». Как на меня сшит! Купил я костюм, рубашку, туфли — и, так сказать, артистом стал: будто специально мне кто-то одежду пошил.

— Это вам откуда-то свыше прислали...

— (Смеется). Солдаты или офицеры, наверное, с войны привезли и в комиссионку сдали. Честно говоря, я очень счастлив был — назавтра надел костюм, к Веревке, чтобы поблагодарить, пришел, а он: «Знаешь, а ты неплохо выглядишь. Мы завтра в Москву едем — поехали с нами!». Я: «Поехали!» — ответить «нет» просто не мог...

— ...а зачем, он не сказал?

— В том-то и дело, что нет. Приезжаем мы в Москву, и я узнаю, что в Большом театре выступать будем, на 70-летии Сталина. Смотрим в зал, а там с правой стороны Сталин и Мао Цзэдун сидят!

«У КАВО УЧИШСЯ?» — СПРОСИЛ СТАЛИН. «У ПАТОРЖИНСКОГО». — «СЛАВНЫЙ ПЭВЭЦ! ПАКЛОН ЕМУ ПЭРЭДАЙ»

— Это в каком году, Дмитрий Михайлович, было?

— В 49-м. Я какую-то песенку запевал...

— Что именно, не помните?

— Нет, и вот после концерта к Веревке какой-то чиновник из Министерства культуры подходит: «Кто из ваших артистов пару украинских песен спеть может? — завтра еще один будет концерт». — «Да вот тут студент консерватории есть». Подходят ко мне: «В два часа мы вас забираем».

На следующий день сел я в машину, еду... и вижу вдруг — в Кремль заезжаем! Понимаю уже, что выступать перед Сталиным нужно, а я даже еще не обедал — так волновался: смогу ли выдержать? Привели меня к большим дверям — в Георгиевский зал, обыскали предварительно и велели: «Стойте здесь, пока не скажут, что ваш выход. Отсюда — никуда!». По-моему, больше двух часов простоял...

— ...не евши?

— С самого утра (смеется), и тут команда, наконец, поступает: «Приготовьтесь. Сейчас пять шагов вперед, в трех шагах от вас аккомпаниатор сидит, он уже играет, вы

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/d0deb81-opera-3.jpg
«А сколько за эту карьеру концертов отработать пришлось? Знаете, когда за границу я выезжать начал, такие контракты подписывал — от перегрузки с ума можно было сойти!»

должны «Дивлюсь я на небо» петь». Я вышел... Как шел, не помню: словно под наркозом, был — полегчало, уже когда запел (поет): «Дивлюсь я на небо та й думку гадаю...».

— Как красиво!

— И вы знаете, все затихло: наверное, хорошо пел, а потом сам Сталин поднимается и говорит: «Гдэ работаеш?». — «Я студент консерватории». — «У каво учишся?». — «У Ивана Сергеевича Паторжинского». — «Славный пэвэц — паклон ему пэрэдай! Что ты ещо нам спаеш?», а я песню выучил, которую нигде еще не исполнял (напевает):

Если на празднике с нами
встречаются
Несколько старых друзей,
Все, что нам дорого, припоминается,
Песня звучит веселей.
Ну и дальше:
Тост наш за Родину,
тост наш за Сталина,
Выпьем и снова нальем!

Весь зал за мной подхватил! — у Сталина ведь юбилей...

— Триумф получился!

— Когда закончил, упал бы там, честно, если бы не поддержали (плачет) — такое состояние было. Сталин сказал: «Садыс, пакушай», и я сел. Там такие знаменитые были певцы, как Лемешев, Козловский, красавица и симпатия Сталина...

— ...Давыдова?..

— ...да, бас один знаменитый — фамилии из памяти повылетали... Я пирожочек взял, откусил, а проглотить не могу. От испуга...

— В лицо Сталина вы всматривались, разглядеть его поближе хотели?

— Не до того было, хотя, конечно же, пел для него и глаза мои к нему устремлены были. Мне понравилось, что он чуть-чуть улыбнулся: это более-менее меня успокоило.

— Вы же высокий, а он небольшого был роста...

— Да, низенький, и, между прочим, сказать, что по нему было видно, какой он жестокий и грозный, не могу — нормальный человек.
Когда Сталин умер, к власти Хрущев пришел, который...

— ...благоволил к вам, насколько я знаю...

— ...да, с теплотой относился. Помню, какое-то совещание по вопросам сельского хозяйства шло, главной темой там кукуруза была, и я несколько песен спел, — красивых таких... Публика меня горячо принимала, а Хрущев подошел и сказал: «Дмитрий народного артиста, когда на юбилее Сталина пел, не получил, поэтому мы ему звание народного артиста СССР сейчас присваиваем».

— Это вообще уникальный случай...

— ...согласен...

— ...и я поясню, почему. На тот момент вы заслуженным артистом УССР были, следующая ступенька — народный артист УССР, но уже через два года после получения первого звания вы народным артистом Советского Союза стали — карьера блестящая!

— (Смеется). А сколько за эту карьеру концертов отработать пришлось? Знаете, когда за границу я выезжать начал, такие контракты подписывал — от перегрузки с ума можно было сойти! Только, мне кажется, потому, что в селе вырос и босиком по холодной росе ходил, закалился и смог ее выдержать. Ну, например, в Австралию и Новую Зеландию поехал, контракт подписав, что за два месяца 57 концертов отработать должен — сольных, в трех отделениях!

— Без фонограммы, я уточню...


— (Смеется). Тогда ее просто не было! Благодаря технике пения я справлялся: у меня mezza voce было прекрасное и piano — forte, может быть, брал не очень: 57 концертов все-таки...

— В СССР талантливых певцов было немало — школа хорошая, но вы все равно выделялись, и, честно скажу: я вас очень любил, еще маленьким на ваши концерты и оперные спектакли ходил. У вас безупречная техника вокала, красивейший голос и тембр, который ни с чьим не спутаешь, а диапазон какой?

— Рабочие две октавы, а mezzа voce я и «до» брал, и «ля» внизу...

— А как тихо вы могли петь!

— Да, piano, pianissimo — это моя гордость! Голос я сохранил, но в таком возрасте организм абсолютно меняется, той краски нет. Иногда свои записи слушаю, очень песню «Вівці мої, вівці» люблю: там я беру «до»! (Поет): «Ду-ду-ду-ду, ду-ду-ду-ду, ду-дуууууууу...». Единственная песня, где эту ноту я брал: никто больше из баритонов не мог.

«ПОСЛЕ ТОГО КАК ИВАН ПРОПАЛ, МАМА, КОГДА В ЧЕРНОВЦАХ БЫВАЛА, ПАДАЛА У ТЮРЬМЫ НА КОЛЕНИ И ГОСПОДА ПРОСИЛА, ЧТОБЫ ДУШЕНЬКУ ЕГО СХОРОНИЛ»

— 50 лет жизни вы Киевскому оперному театру отдали: и солистом были, и директором, и худруком, и главным режиссером, множество оперных партий перепели, весь, по сути, классический репертуар — и итальянский, и русский, и украинский...

— ...и французский...

— ...а любимая ваша партия какая?

— Больше всего я Остапа в «Тарасе Бульбе» Лысенко любил — сопереживал ему, когда он над трупом Андрия поет: от этого с ума можно было сойти!
Ну а любимый мой композитор — Верди: гениальный он, плодовитый — столько опер написал, и их нелегко петь, потому что все они для выдающихся голосов. Верди не может исполнять...

— ...лишь бы кто...

— ...да, потому что обязательно mezzа voce нужно, а piano — где-то там, его чуть-чуть. Вся вокальная партитура Верди мелодикой насыщена, и равнодушным к нему

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/40e46ff-ru.hr.rian-00486119.jpg
«Где бы я ни выступал, у нас или за рубежом, все отмечали, что на первом месте у меня актерская игра, а потом уже голос»

быть невозможно. Я оперу «Риголетто» очень люблю, хотя, когда в образ героя своего входил, она для меня чересчур сложной была. Сейчас Риголетто обычным человеком изображают, а ведь это шут, кривой, горбатый — он сам о себе так говорит!

— И это к тому же сыграть надо — не только спеть...

— Где бы я ни выступал, у нас или за рубежом, все отмечали, что на первом месте у меня актерская игра, а потом уже голос.

— В пору вашего вокального расцвета в Киеве много прекрасных композиторов было, песни писавших: Платон Майборода, Александр Билаш, Игорь Шамо... Песенный репертуар у вас был выдающийся — я до сих пор и «Стежину», и «Ясени», и «Марічку», и «Чорнобривці», и «Черемшину» помню...

— ...даже я столько не назову (смеется)...

— ...а еще ведь «Два кольори» и «Пісню про рушник» не упомянул — это вообще классика! Самая любимая ваша песня какая?

— Трудно сказать — кстати, песни, которые пел я, не все исполняли.

— Почему?

— Потому что без mezzа voce и piano браться за них нельзя, а не у всех, хоть и голоса красивые, это было, так что тут еще и природа большую роль играет: одним все можно петь, другим — лишь какие-то определенные вещи. Мне вот в «Cевильском цирюльнике» Россини петь очень нравилось — даже если устал или неважно себя чувствовал, тут же в этот образ вживался, когда вступление своей арии слышал.

— Настоящий артист!

— И все как рукой снимало!

Песни... (Задумчиво). «Пісня про рушник» до слез меня пронимала — когда умерла мама, не мог ее петь.

— При жизни она ее слышала?

— Да.

— Плакала?

— Не она — я (плачет). Мама очень тяжелую жизнь прожила: шестеро нас в семье было... Она настоящей была матерью — очень нас всех любила и за каждого переживала. После того как Иван пропал, она, когда в Черновцах бывала, падала у той тюрьмы на колени и Господа просила, чтобы душеньку его схоронил: чувствовала, что там он погиб...

— Проклятое государство какое-то было, правда? За что, почему столько жизней забрало?

— Вы знаете, я, честно говоря, думал уже, что не выдержу, какое-то антипартийное отношение у меня появилось. Вокруг уверяли, что «партия — наш рулевой», а я по-своему рассудил: партия нами управляет, но жить мы для своего народа должны. Я прекрасные песни пел, по всем их пронес континентам...

— ...а «Два кольори» вообще целая судьба, биография, в песне уместившаяся!

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/7e2f78f-s-brezh.jpg
С Леонидом Брежневым, начало
60-х. «Я с ним общался, когда он
еще относительно молодым был...»

— Да, а я еще «Вівці мої, вівці» вам называл — она для меня с человеком одним связана (фамилию называть не буду). Я там слова чуть-чуть изменил, петь стал: «Вівці мої, вівці, вівці та отари...», а раньше же Крушельницкая пела: «Вівці та й барани...», и вот один наш певец из Львова (как звали, не скажу, потому что очень его уважал — хороший был баритон) вышел эту песню в Октябрьском дворце исполнять, где в первом ряду руководство наше во главе со Щербицким сидело, и выдал: «Вівці мої, вівці, вівці та й барани...» — и на Политбюро показал! (Хохочет). Те: «Ах ты сволочь! Убрать его!», так что было ему с вівцями...

«ПО ПРОСЬБЕ ХРУЩЕВА «ПІСНЮ ПРО РУШНИК» ПО ДВА-ТРИ РАЗА Я ПЕЛ, А БРЕЖНЕВ «ОЙ ТИ, ДІВЧИНО, З ГОРІХА ЗЕРНЯ» ОБОЖАЛ — ТОЖЕ ПЛАКАЛ!»

— Никита Сергеевич Хрущев, повторюсь, ваши песни очень любил, а «Пісню про рушник» — особенно: когда слышал, я знаю, всегда плакал...

— Да, это так: по его просьбе я по два-три раза ее пел плюс когда после концерта на ужин приглашали — посидеть, поговорить... А Брежнев «Ой ти, дівчино, з горіха зерня» обожал — тоже плакал!

— Видимо, вспоминал о чем-то...

— Скорее всего, о любви (улыбается).

— Хрущев интересной был личностью?

— Очень! — всегда все угадывал.

— Интуиция была развита?

— Да, а еще к Владимиру Васильевичу Щербицкому с особой теплотой я относился — много добра он мне сделал, выручал часто...

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/9453a2e-----------.-------,--.----------,--.s--.jpg
Дмитрий Гнатюк, первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Щербицкий, Фидель Кастро и председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный, 70-е годы

— Мудрый был человек?

— Безусловно. Однажды на съезде каком-то я спел: «Україно моя, Україно, я для тебе на світі живу» — и большие неприятности нажил.

— Почему?

— Много отзывов было: мол, Гнатюк бандеровскую песню поет, и вот Щербицкий меня вызывает: «Как же так? Что ты там натворил? Ну-ка спой мне» — и я спел.

— В кабинете?

— Ну да — акустика там хорошая, все собрались под дверью послушать, а дело, как с вівцями й баранами, в одном слове было: Украина-то в песне упомянута, а какая? Советская, радянська, но это не уточнялось. Владимир Васильевич послушал, охапку писем-доносов взял, вот так сгреб и со стола скинул: «Пой!». Понимаете, любил человек Украину, хотя коммунистом, первым секретарем ЦК Компартии республики был!

— Леонид Ильич Брежнев тоже ведь от украинских песен млел...

— О!

— Сентиментальный был?

— Очень!

— Просто так, за жизнь, вы с ним разговаривали?

— Я, Дмитрий, общался с ним, когда он еще относительно молодым был, но прежде чем рассказать об этом, другую историю вспомню. Поехал я как-то в составе делегации советских артистов в Африку — Георг Отс еще с нами был, эстонский певец знаменитый, и Люда Зыкина: по просьбе Никиты Сергеевича Хрущева мы в странах Северной Африки выступали.

— Славное трио!

— Тем не менее условий для концертов не было никаких: ни сцены, вообще ничего. Бочки, на них доски, микрофоны отсутствовали, но вы знаете, как ни странно, звук был хороший — от песка отражался. Мы каждый день пели, а еще коньячку добавляли французского, потому что врач советовал — следил, чтобы ничем не заболели: нечисти-то там всякой много... В Африке три месяца провели, и когда домой я вернулся, выйдя из самолета, упал на снег родной и целовать его стал (смеется).

— А что же Брежнев?

— Он еще Генеральным секретарем ЦК КПСС не был...

— ...председателем Президиума Верховного Совета СССР только...

— ...да, и как раз перед поездкой той в Африку подошел ко мне на одном банкете с женой и сказал: «Дима, ну потанцуй с Викторией Петровной — мне кое-какие дела нужно доделать». Ну, танцую я, а вокруг красивых молодых девчат столько!

— Дивлюсь на годинник та й думку гадаю...

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/b4d39ce-dsc-7344.jpg
С Дмитрием Гордоном. «Может, я не такой уж и мудрый, но в свою
землю, в свой народ и в свои песни влюблен и от этого счастлив»

— ...чому я не сокіл, чому не літаю? (Хохочет). Он, слава Богу, пришел — часа в три ночи, в «келью» какую-то пригласил, там стол накрыт... Я говорю: «Но у меня в семь утра самолет!». — «Ничего, задержим». Дал распоряжение из гостиницы вещи мои забрать, часов в пять в машину свою меня усадил — и в аэропорт я уехал.

— Видите, а могли ведь жену у него отбить!

— Ну да (хохочет).

[

«ПРИВЕЗ Я ЭТИ ПОЛМИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ, А НА ТАМОЖНЕ МНЕ ПРИКУРИТЬ ДАЛИ: «КАК ВЫ МОГЛИ СОГЛАСИТЬСЯ? ВАС ЖЕ МОГЛИ УБИТЬ, ПОПРОСТУ РУКУ ОТРЕЗАТЬ...»

— Фурцева к вам как относилась?

— Ой, замечательно! Я ей за то благодарен, что однажды на совещании, где многие деятели искусства присутствовали, сказала: «Давайте Дмитрия Михайловича Гнатюка поздравим — у него 57 миллионов пластинок вышло!».

— Ничего себе!

— Вы представляете? А дисков сколько! Хоть бы копейку какую за это получить...

— Цифра невероятная!

— Ну так в одном Союзе столько выходило, а еще же за рубежом... Раньше у меня государственные льготы были: за квартиру, за воду, за свет не платил, а пять месяцев назад сказали: «Платите!» (смеется). Думаю: «Господи, или я мало для страны своей сделал? — столько ей валюты принес!». Помню, в Австралию и Новую Зеландию поехал...

— ...где 57 концертов дали...

— ...полмиллиона долларов для Родины заработал, и главное, валюты тогда в Госконцерте не было, так они попросили, чтобы лично привез. Ну, там уже этим посольство советское занималось: купили мне кейс...

— И вы сами такую сумму везли?

— Да, полмиллиона в руках держал, а дома 50 тысяч долларов должен был получить.

— Надо было там и оставаться — с кейсом...

— Ну нет, этого сделать не мог: здесь я счастлив, а там давно бы уже без Украины помер.

— Вам, значит, 50 тысяч пообещали...

— Да, а я же знал, что один концерт по контракту 12 тысяч долларов стоит... В общем, привез эти деньги, а на таможне мне так прикурить дали: «Как вы могли согласиться? Вас же могли убить, попросту руку отрезать...». Я: «Но не отрезали ведь, я доехал! Вот деньги, я тут!». Когда в Госконцерт валюту доставил, там считать взялись и мне отсчитывать: до 20 тысяч дошли — и все. Спрашиваю: «А еще 30?». — «Не положено». — «А 57 концертов за два месяца отработать положено?».

— И не дали?

— Нет (улыбается): я в суд подал, но только то отсудил, что месячная норма — пять концертов или спектаклей. Тысячу долларов сверху получил — и бай-бай...

— За что руководитель советской Украины Петр Шелест пообещал вас своими руками убить?

— А-а-а... За то, что характеристику в театре мне не давали: типа, сволочь такая, по заграницам ездит, бандеровцам всяким поет...

— Завидовали?

— Да, особенно секретарь парторганизации, тоже певец (фамилию называть не хочу — пускай душе его на небесах будет спокойно).

— И что Шелест?

— Он сказал: «В театре характеристику тебе не дают, а я дам, но если ты, не дай Бог, за границей останешься, смотри: этими вот руками убью!» — а ручищи большие такие, впечатляющие... Я заверил его: «Не волнуйтесь, — мне оно надо? Я Украину люблю, где босиком по росе бегал, где в детстве овечек пас, — мне здесь нравится. Может, не такой уж я мудрый, но в свою землю, в свой народ и в свои песни влюблен и от этого счастлив» — все!

— С Горбачевым когда-нибудь вы общались?

— Да.

— И какое впечатление он произвел?

— Хорошее. Виделись, и не единожды, но каких-либо деловых отношений не было — просто всякий раз, когда я в концерте правительственном участвовал, он подходил, поздравлял, говорил, что ему мои песни нравятся.

www.bulvar.com.ua/arch/2014/12/5 … iew_print/

Фирфир
Thanks: kbg_dnepr1

Share

4 ( 01-04-2015 15:42:12 змінене Arxivist )

Re: Гнатюк

«КОГДА ТЕБЕ ЗА 50, С ЧИСТОГО ЛИСТА НАЧИНАТЬ ПОЗДНО»

— В 60-е и 70-е годы благодаря зятю Хрущева Виктору Петровичу Гонтарю, который директором Киевского оперного театра был, здесь целая плеяда великолепных певцов блистала. Некоторых из них позже в Большой театр пригласили: Бэла Руденко туда ушла, Юрий Гуляев...

— ...и большую ошибку сделали.

— Не смогли потом там полноценно работать...

— Это во-первых, а во-вторых, когда тебе за 50, с чистого листа начинать поздно, все прошло... Наш театр был одним из лучших во всем Союзе: помню, как первую свою оперу здесь поставил — «Князь Игорь»...

— ...которая на предыдущие постановки была не похожа...

— ...ну да, потому что видение музыкальной режиссуры у меня принципиально другое, а вторая моя опера — «Тихий Дон». На конкурсе спектаклей на советскую тематику, в котором Большой театр, Кировский, Свердловский участие принимали, — словом, главный и шесть крупных, моя постановка первое место заняла, я еще и премию получил. Богатым никогда не был и сейчас не богат, хотя и не беден, но не скрою: обрадовался.

— Вас в Большой приглашали?

— Несколько раз, и квартиру в Москве предлагали.
 
— Почему же не согласились? Не мог. Не мое. Один раз, правда, чуть было не решился — так с Гонтарем поругался, что, казалось, все, не смогу с ним работать, ухожу. Поехал в Москву квартиру смотреть, встретился там с Никитой Сергеевичем: какое-то событие отмечали, ужинали... Сказал ему: «Вы знаете, наверное, я сюда перееду». Он: «Прекрасно!». — «Да, но мне очень не хочется». — «А что случилось?». — «Да вот, с зятем вашим не поладили...». Мы просто в Исландии были, и Гонтарь сказал, что артистам по пять тысяч долларов заплатил, но какие пять тысяч? Были суточные какие-то, сущая мелочь — остальное он растратил, а возвращать в Госконцерт должны были я, Чавдар, Руденко... Хрущев тут же его пропесочил: «Таких людей, как Гнатюк, любить мы должны — если еще раз подобное сделаешь, не будешь директором». Все утряслось...

«СБРАСЫВАЮ ШКУРУ ТИГРА — И ГОЛЫЙ, В ОДНОЙ ПОВЯЗОЧКЕ, ПЕРЕД ПУБЛИКОЙ ОСТАЮСЬ...»

— Ну а с Запада, где много и успешно вы гастролировали, предложения, от которых трудно было отказаться, поступали?

— Не то слово! В Австралии, например, новый оперный театр строили — там так меня слушали...

— ...там же и украинцев много...

— ...да, но сначала они мне как советскому гостю бойкот устраивали, а потом, когда узнали, кто такой Гнатюк, моими поклонниками стали. Когда улетал, тысяч пять народу провожало — в посольстве перепугались, что меня украдут (смеется). «Любые условия выдвигайте, — в Австралии мне говорили, — мы тут же контракт подписываем!».

— Жалеете сейчас, что не согласились?

— Не-е-ет, абсолютно, и я вам уже сказал, почему. Есть и еще одна история небольшая. Однажды к нам в театр на гастроли знаменитая французская певица Бланш Тебом приехала. Думал, уже фамилию запамятовал: все на свете позабывал, хотя она меня, наверное, долго помнила...

— Красивая была женщина?

— И красивая, и интересная — меццо-сопрано у нее, но ей уже было под 40.

— Ну, еще ничего...

— Хороша была — пела у нас Кармен, а я — Эскамильо, а в «Аиде» она Амнерис была, а я — отцом Аиды, Амонасро. Знаете, к этой роли по-настоящему я готовился: негром гримировался, снизу только повязочка была... Ну, мне, слава Богу, мама такую комплекцию подарила, что и голый мог выйти, и вот когда фараон меня спрашивает (по-украински поет): «Хто ти, хто ти?» (на итальянском, конечно), я отвечаю: «Отець її. Рубався я, шукав я смерті, та лишивсь живий», после чего шкуру тигра сбрасываю — и голый, в одной повязочке, перед публикой остаюсь.

— На сцене Киевского ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени академического театра оперы и балета имени Тараса Шевченко?

— Да (смеется), и гостью это, видимо, возбудило: мол, смотрите, так гримируется — как же потом нужно мыться!.. В общем, Бланш мне сказала: «Приглашаю тебя в

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/7284235-1260---------------------------------.jpg
Гранды украинской оперы Анатолий Соловьяненко,
Евгения Мирошниченко и Дмитрий Гнатюк, 1997 год.

«Метрополитен-опера». Я в ответ: «У нас это только через Госконцерт решается». Она: «Я — Бланш Тебом».

— А вы: «А я — Дмитрий Гнатюк»...

— (Смеется). Она настаивать стала: «Меня весь мир знает, и я прошу тебя выступить в этих двух спектаклях со мной». Я подумал: «Эх, была не была!» — и поехал. Без Госконцерта...

— А как?

— Купил билет...

— И вас отпустили?

— Никто меня не отпускал, захотел — и... (смеется). Отработал, в общем, в «Метрополитен-опера» два спектакля, и столько шикарных статей об этом там написали! Дескать, у нас тоже знаменитые есть баритоны, но один длинный и худой, второй толстый и низенький, а тут вышел...

— ...красавец!..

— ...еще и голый. Публика не отпускала — такие аплодисменты были, вы себе не представляете! Вот последний спектакль прошел, мне 10 тысяч долларов заплатили...

— ...по тем временам...

— ...огромные деньги...

— ...вы их в карман...

— ...да, и домой собираюсь, а за прощальным ужином мне говорят: «Может, мы с вами контракт подпишем, чтобы вы приезжали к нам или здесь жили?». Я ответил: «Ну, приезжать могу, но постоянно тут у вас жить — нет, у меня дома семья». — «Ну так и давайте такой подпишем контракт, согласно которому вы приезжать станете: мы вам звонить будем, а вы к нам ездить и баритональные партии исполнять». Я и подписал, а назавтра газеты все раструбили, что советский певец Гнатюк в Америке согласился работать!

Прилетаю в Москву, человек из Госконцерта встречает и говорит: «В гостиницу не идите — прямо в Госконцерт: там вас уже ждут». Только я дверь открыл — сразу вопрос: «А где ваш гонорар?». Я 10 тысяч вынимаю, а чиновник их раз — и в шухлядку! «Дайте, — говорю, — хотя бы 400 долларов, которые мне полагаются!». — «Нет, вы наказаны и пять лет на гастроли ездить не будете». Как у Шевченко: «Доборолась Україна до самого краю...».

— И не ездили?

— Через несколько дней меня в Москву на концерт позвали, а там Никита Сергеевич сидит, народ хороший — работники сельского хозяйства, за кукурузу ответственные, и таким я успехом там пользовался, так всем понравился, что за ужином Хрущев еще раз «Пісню про рушник» спеть попросил. Спел я и думаю: «Была не была, еще раз на зятя пожалуюсь» — и рассказал, что Гонтарь жизни мне не дает, узнал о поездке американской — и все гастроли накрылись. Никита Сергеевич тут же родственника набрал: «Если еще раз тронешь его, как горлица, полетишь — чтобы рта мне не раскрывал!».

«ЗВОНЮ СЕСТРЕ В КАНАДУ: «ПРИЕЗЖАЙ, ЗДЕСЬ ПОЖИВЕШЬ НЕМНОЖКО», А ОНА: «Я УЖЕ ОТТУДА УЕХАЛА. ЗДЕСЬ У МЕНЯ ВСЯ ЖИЗНЬ ПРОШЛА — ТУТ И ПОМИРАТЬ БУДУ»

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/854a0bc-0485.jpg
С Людмилой Зыкиной

— Вы трагическую историю брата Ивана рассказали, а сестра ваша Анна, насколько я знаю, в Канаду эмигрировала...

— На побывку к соседям родственник просто приехал, они познакомились, и ее тот парень забрал. Это в 37-м году еще было...

— Вы с ней потом встречались?

— Конечно — каждый раз, когда в Канаде оказывался.

— С сестрой видеться не запрещали?

— Нет. Ну, следили за мной, конечно, и люди, которые сопровождали меня, были, но беседовать они нам не мешали. Я всегда, когда мог, с ней встречался: сестра очень хотела назад, на Родину, и, честно скажу вам, сильно переживала. Она, кстати, еще жива!

— Вот это да!

— Ей 92 года.

— Фантастика! Когда вы последний раз виделись?

— Давненько. Звоню, приглашаю: «Приезжай, здесь поживешь немножко», а она: «Я уже оттуда уехала. Здесь у меня вся жизнь прошла, внуки-правнуки... — тут и помирать буду».

— Как разбросало всех!..

— (Разводит руками). Сестра — человек, замечу, домашний, политикой никогда не интересовалась.

— В Киевской опере, как мы уже сказали, великие режиссеры, дирижеры, певцы были, а самыми выдающимися кого вы считаете?

— Я искусство Елизаветы Ивановны Чавдар любил — это мирового уровня, безусловно, певица, очень мне баритон Гришко нравился...

— ...народный артист Советского Союза...

— ...да. Слишком добрым и ласковым Михаил Степанович к молодежи не был, критиковал нас страшно: шпана, мол... Ко мне относился нормально, мы, можно сказать, дружили, но эта дружба ровно до того длилась момента, как на сцену я выходил: когда он слышал, какой у меня успех, пережить этого не мог (смеется). Болел, бедный, сахарным диабетом, очень ослаб и в 70 лет почти уже не пел, и вот у него день рождения, и я как секретарь месткома говорю: «Хлопцы, давайте Гришко поздравим!». Ну, на зарплату ему за месяц сложились, коньячок взяли, закуску, цветы, а перед этим я к нему обращался, чтобы пару копеек на другие дал именины — была у нас работница Тосенька, пожилая женщина, лет под 90. Он меня послал: «Чего это я той старухе день рождения справлять буду?» — и это запомнил. Когда мы пришли и поздравили его, он на колени упал, благодарил... Первый тост я за выдающегося певца поднял, и он сказал: «Дима, прости меня за то, что отказался тогда денег для Тоси дать».

— Видите...

— Да, славным певцом был, и пел бы дольше, если бы не болезнь.

Еще авторитетом для меня Борис Гмыря был, Лариса Руденко — партнерша моя прекрасная. Многих можно назвать, я со всеми коллегами в хороших был отношениях.

«РАНЬШЕ ПИЛИ В ТЕАТРЕ ЗДОРОВО: ЗУБАРЕВ НА СЦЕНЕ ВООБЩЕ ПАДАЛ И ВСТАТЬ НЕ МОГ»

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/a193813-fam-wife.jpg
Супруга Дмитрия Михайловича
Галина Макаровна — известный
украинский филолог, доктор наук,
лауреат Государственной премии СССР

— Кроме Гришко и вас, в Киевской опере немало ярких баритонов было — это и Анатолий Мокренко, и Николай Кондратюк...

— ...он, правда, мало у нас пробыл...

— ...как сказал мне сын Никиты Сергеевича Хрущева, Контргнатюк его называли...

— ...да-да...

— ...Гуляев еще, Ворвулев...

— Юра мне очень нравился, а Николай Ворвулев был хорош, но (щелкает пальцем по шее) вот это дело никак бросить не мог...

— А ведь тоже народный артист СССР!

— Он стихийный певец был, и это ему мешало.

— Как же вы уживались — баритоны такие? Подводные камни какие-то были?

— Нет (отмахивается), а если и были, внимания на них не обращали, каждый свою тропку в искусстве нащупать старался.

— Творческая все-таки была атмосфера...

— Совершенно верно.

— Вы говорите, Ворвулева водка погубила, но ведь и Юрий Гуляев выпить любил...

— ...и умер очень рано — в 52 года.

— Многие вообще певцы за воротник закладывали?

— Очень многие — пили в тот период здорово.

— Вы — нет?

— Нет, это невозможно!

— Почему?

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/bd9b0ad-0482.jpg
С Николаем Мозговым  

— Потому что занят был делом, которое очень любил: ну как это — выйти на сцену и алкоголем пахнуть?

— И координация ведь сразу другая появляется...

— ...ну конечно!

— Часто солисты на сцену пьяными выходили?

— Ворвулев — да.

— А правда, что некоторые перед зрителями падали, а подняться уже не могли?

— Случалось, но раньше. Был такой Зубарев — до нас еще: падал на сцене и встать не мог.

— Евгения Мирошниченко яркой певицей была?

— Конечно, но неуравновешенной.

— У них ведь жесткое противостояние с Бэлой Руденко было...

— Потому что она себя так вела.

— Руденко?

— Нет, Мирошниченко. Я, кстати, на гастроли в Канаду однажды собирался и думал: «Надо бы Женю взять — знаменитая певица, голос божественный...

— ...уникальный...

— ...и так далее». Пригласил — и потом сильно жалел...

— Почему?

— Так вела себя.

— Как?

— Мелочи какие-то выискивала, всем звонила, деньги у людей брала... Не должна народная артистка Советского Союза так поступать.

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/d1c7426-s-vakar.jpg
Со Святославом Вакарчуком. «Я доволен, что еще могу пропеть, не раз это делаю. Если в таком возрасте у тебя и голос есть, и еще в голове что-то осталось, все, значит, в порядке»

«СОЛОВЬЯНЕНКО ПРОТИВ УКРАИНСКОГО ЯЗЫКА ВЫСТУПАЛ, НЕГАТИВНО ОТНОСИЛСЯ К ТЕАТРУ... КАК ПЕВЦА ЕГО ЕЩЕ МОЖНО БЫЛО ПРИНЯТЬ, НО АКТЕРОМ ПЛОХИМ БЫЛ»

— Дмитрий Михайлович, а что в театре с Анатолием Соловьяненко случилось — еще одним прославленным певцом, народным артистом СССР?

— (Вздыхает). Все рассказать не могу... Голос у него сильный был, однако, видите, и в Италии он учился, и в Америке пел, а певцом европейского уровня стать так и не смог.

— Как в Европе, петь не умел?

— (Разводит руками). Увы.

— Почему же тогда звание такое и Ленинскую премию получил?

— Понимаете, это Москва — он же против украинского языка выступал, негативно относился к театру... Как певца его еще можно было принять, но актером плохим был.

— Не Лемешев, не Козловский и не Атлантов?

— Абсолютно.

— Жена Соловьяненко Светлана говорила, что ее супруга театр убил, — это так?

— Ничего подобного! (Возмущенно). Как это — «убил»? Это невозможно! Вначале мы с ним дружили, и я говорил: «Толя, ты высокими нотами злоупотребляешь, а они плохо на сердце влияют — во всех справочниках это написано», а он посылал всех и верха держал до бесконечности — вот они и дали ему... У него просто школы не было, певческой и артистической, и артистом он очень посредственным был — когда в «Сельской чести» пел, правой ногой раз-раз-раз, то есть на сцене двигаться не умел, ничем не мотивированные движения делал... Никто, правда, ему ничего не говорил, потому что не дай Господь что-то сказать!

— Теноры же чересчур впечатлительны...

— Да, конечно, а вообще, относились к нему хорошо, уважали. Он не всегда уважал... За тем, как сейчас в театре его сын Анатолий, главный режиссер Национальной оперы Украины, работает, вы следите?

— Не хочу эту тему затрагивать — это не профессионально все, такой ситуации быть не может. На такой должности человек с широким образованием должен находиться, с талантом, а получить народного артиста Украины, Шевченковскую премию и так далее просто так... Я промолчу.

— Дирижеры, режиссеры и хормейстеры мирового уровня в Киевской опере были?

— Конечно!

— Стефан Турчак?

— Безусловно.

— Лев Венедиктов?

— Тоже. У нас прекрасные дирижеры были: Константин Симеонов, потом Турчак, очень талантливым режиссером был Крушельницкий (я многому у него научился), Стефанович, который, правда, недолго поработал — умер... Вообще, все руководители оркестра и хора, которые со мной работали, выдающиеся.

— Когда-то в Киевскую оперу попасть нереально было, люди через окна лезли, через служебный вход пробирались — да как угодно, только чтобы в зале оказаться, а вот сегодня молодежь в оперу ходит?

— Не очень, да и мне репертуар не нравится. Ну, вот мои спектакли...

— ...они, кстати, еще идут?

— Да — «Аида» и «Травиата»: остальные закопаны. Ждут новые руководители, чтобы время прошло и можно было по-новому их «прочитать» — «Наталку Полтавку» вот сделали, но знаете, черт-те что вышло.

— А вы ходите, смотрите?

— Безусловно: слежу за спектаклями — а может, мои постановки реанимируют? Нет. Понимаете, у меня своя концепция режиссуры, я не по клавиру ставлю, не по тексту, а по партитуре, но чтобы всю драматургию партитуры на сцену перенести, нужно музыку знать (улыбается), а кто ее знает? Я, ваш покорнейший слуга, а тут пришел человек... (Пауза). Нет, ничего хорошего сказать о нем не могу.

— Помню, когда я маленьким был, вы заходили иногда в зал в антракте и люди вставали, овации вам устраивали... Сейчас, когда входите, они звучат?

— Стараюсь, чтобы меня никто не видел...

— Ну, вы и тогда старались...

— (Смеется). Не хлопают уже. Отхлопали...

«СКОЛЬКО ЛЕТ МЫ С ЖЕНОЙ ВМЕСТЕ? ДА ВСЮ ЖИЗНЬ...»

— Ваша жена Галина Макаровна — известный украинский филолог...

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/54b0db2-ru.hr.rian-00004338.jpg
«Мне больше тот Киев нравился. Когда за границу ездил, тяжело было: шум, машины гудят, а Киев был тихим... Когда возвращался, на Владимирскую горку шел, там, где в юности четыре дня провел,
и так хорошо становилось —
прекрасно!»

— ...доктор филологических наук, лауреат Государственной премии СССР.

— Сколько вы лет вместе?

— Да всю жизнь.

— Хорошо как сказали, но вы, во-первых, артист, во-вторых, красивый мужчина, в-третьих, популярная личность, всегда на виду. Девушки наверняка за вами вились, а романы случались?

— (Смеется). Ой, столько комплиментов вы мне сделали...

— Но это же правда!

— Знаете, я не святой, чтобы девушки мне не нравились, но и в этом своя концепция у меня была: если будешь лишнее себе позволять, идеалы свои растеряешь. Хорошо все-таки, когда в тебя пальцем не тычут и не говорят: «Вон он, такой-сякой пошел...».

— Ну, допустим, но вот поехали вы в Нью-Йорк с Бланш Тебом: она яркая женщина, вы видный мужчина — и что, ничего?

— Ей-Богу, ну вот вам крест! (Крестится) — никогда этого не делал.

— И что-то в жизни, я думаю, потеряли...

— Конечно, но что-то и приобрел. Я знал людей, которые это любили: они очень быстро со сцены уходили. Искусство и энергия взаимосвязаны: энергию теряешь — все, а пение, как великий Борис Романович Гмыря говорил, из того же места выходит, что и любовь (смеется). Славный он был, вы знаете — я наблюдал за ним и с него брал пример.

— При немцах во время оккупации пел, за это потом пострадал...

— Время такое было — чрезвычайное. Мне очень жаль, что так получилось, но что поделаешь?

— Вы толк в искусстве знаете, картины коллекционируете, а кого из художников любите больше?

— Трудно сказать. Когда этим делом увлекся, все, что понравится, покупал, а потом решил: «Нет, буду только украинскую живопись собирать».

— Кто в вашей коллекции есть?

— Да все знаменитые.

— Яблонская?

— Не-е-ет, это современница наша, я современников не собираю. Мои художники постарше: Васильковский, Левченко, Пимоненко — все наши звезды изобразительного искусства, а кто из них лучший, сложный вопрос. Васильковского — да, люблю, Пимоненко есть очень хороший — базар, например. И у Васильковского тоже базар и Крым, пейзажи, Левченко очень достойный художник...

— А это правда, что в вашей коллекции даже Малевич имеется?

— Маневич, который в Америке жил, — две картины, необыкновенно красивые. За них его дочь большие деньги мне предлагала, но...

— Искусство дороже денег?

— Да, безусловно. Может, я и пошел бы на это, однако она хотела, чтобы за одну картину музей заплатил: мол, я и так 40 полотен ему подарила, а мне торговаться с ними зачем?

— Вы, я знаю, с Максимом Рыльским дружили — интересным он был?

— Невероятно! Во-первых, это был человек очень высокой культуры, и когда что-то ему не нравилось, просто молчал, но если понравилась, например, песня — народная или современная, восхищался, всем об этом рассказывал...

— И поэт к тому же прекрасный был...

— Чудо! — один из последних могикан наших, украинских.

«ДУША ДО СИХ ПОР ПОЕТ — ДАЖЕ ВО СНЕ»

— Вы народный артист Советского Союза, Герой Социалистического Труда и Герой Украины — даже не знаю, есть ли у нас еще люди, у которых две таких геройских звезды разных стран...

— Почти нет (улыбается).

— И депутатом союзным вы были...

— ...три созыва!

— ...и депутатом Верховного Совета УССР...

— ...один созыв — больше не выдержал...

— ...и депутатом Верховной Рады уже независимой Украины...

— Тоже единожды: не хватило меня!

— В политике, тем не менее, вы все от «а» до «я» знаете, а вот сегодняшняя Украина вам нравится?

— Понимаете... (Пауза). Она мне всегда нравилась, но сказать, что сегодня это шедевр, не могу. Все почему-то не так, как хотелось бы, происходит, а дело в том, что без любви к Украине во благо ей действовать невозможно.

— А много при власти людей, которые Украину не любят, правда?

— Абсолютная!

— Еще и похваляются этим!

— Да, в речах своих. Боже, чем же вы хвастаете? Ну будьте людьми культурными — вы ведь в XXI веке живете...

— ...в европейской стране...

— Нет, не хотят.

— Вы почетный житель Черновцов, своей малой Родины, и Киева, и очень трогательно сегодня рассказывали, как впервые в столицу приехали и на горке Владимирской ночевали... Скажите, сегодняшний Киев, немного другой, нравится вам или нет?

— Если честно, мне больше тот Киев нравился — вот как ни странно. Когда за границу ездил, тяжело было: шум, машины гудят, а Киев был тихим. После двух месяцев на гастролях я уже болел, ничто мне было не мило, и когда возвращался, на второй день на Владимирскую горку шел, там, где в юности четыре ночи провел, садился, и так хорошо становилось — прекрасно!

— Сейчас туда ходите?

— Не так часто, но бывает. Иногда тяжело на душе, а стоит с Владимирской горки на Днепр посмотреть — и память к той идиллии уносит, которую впервые, будучи молодым, почувствовал.

— Дмитрий Михайлович, вам 89 лет исполняется: какое оно — ощущение возраста?

http://www.bulvar.com.ua/images/doc/c30caf4-dsc-7365.jpg
С Дмитрием Гордоном. «Вы знаете, никогда не терять любовь к жизни стараюсь»

— Конечно, он чувствуется, и болезни дают о себе знать. Чего вот я с палочкой хожу? Ногу сломал и восстановиться никак не могу — шкандыбаю: ну надо же такое! Так бездарно сломал — просто ужас!

— На улице или дома?

— Дома.

— 89, тем не менее, это много?

— Думаю, что нормально, но еще годик до 90 было бы неплохо.

— Жить до ста хочется?

— Вы знаете, никогда не терять любовь к жизни стараюсь. Доволен тем, что имею возможность с молодежью работать, науку о музыкальной режиссуре передавать — я хочу ее передать: с собой уносить зачем? Нужно, правда, музыку знать — это ведь не просто «тру-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля» пропеть, это когда в драматургию ты углубляешься и то раскрываешь, что как музыкальный режиссер раскрыть должен, а если не можешь, не музыкальный ты режиссер. Вся драматургия в партитуре заложена, и ты переносишь эту партитуру на сцену, каждый такт музыки осмысливая и понимая...

— Душа до сих пор поет?

— Даже во сне (смеется).

— Когда просыпаетесь, голос проверяете?

— Сейчас привычки такой уже нет, с возрастом это уходит, но я доволен, что еще могу пропеть, не раз это делаю, и мне очень нравится, что в состоянии образ того или иного романса раскрыть, по-настоящему смысл передать. Если в таком возрасте у тебя и голос есть, и еще в голове кое-что осталось, все, значит, в порядке.

— Дмитрий Михайлович, я счастлив, что сегодня мы встретились, что еще раз к вашему творчеству, к вашей личности прикоснулся. Я вас очень люблю...

— ...и я вас...

— ...и поскольку голос у вас еще есть и глаза горят, попрошу напоследок одну из самых любимых моих песен исполнить — «Ясени». Пускай люди услышат, как в 89 лет великий украинский певец звучать может...

— (Поет).

Ясени, ясени,
Бачу вас за селом край дороги...
Вот видишь, сбился! Давай лучше другую. (Поет).
Як я малим збирався навесні
Піти у світ незнаними шляхами,
Сорочку мати вишила мені
Червоними і чорними,
Червоними і чорними нитками.
Два кольори мої, два кольори,
Оба на полотні, в душі моїй оба,
Два кольори мої, два кольори,
Червоне — то любов,
а чорне — то журба...

— Браво!

www.bulvar.com.ua/arch/2014/13/5 … iew_print/

Фирфир
Thanks: Алена1

Share

5

Re: Гнатюк

Склав невелике родове дерево за інтерв'ю.

https://drive.google.com/file/d/0B6_2hl … sp=sharing

Post's attachments

Гнатюки.png 77.63 kb, file has never been downloaded. 

You don't have the permssions to download the attachments of this post.
Фирфир

Share

6

Re: Гнатюк

Дякую, чудове дерево! В інтерв'ю ДТ він каже "Нас у матері було шестеро", тобто крім нього та брата було ще четверо дітей. Звісно, що їх вносити важко, не знаючи. чи то були хлопці, чи дівчата...

Пошук предків: Глушак (Брянськ.) Ковальов Федосенко (Могилевськ.)
Оглотков (Горбат. п. НГГ) Алькин Душин Жарков Кульдішов Баландин (Симб. губ.)
Клишкін Власенко Сакунов Кучерявенко (Глухів)
Кириченко Бондаренко Білоус Страшний (Новомоск. Дніпроп.)
Thanks: Arxivist1

Share

7

Re: Гнатюк

kbg_dnepr пише:

Дякую, чудове дерево! В інтерв'ю ДТ він каже "Нас у матері було шестеро", тобто крім нього та брата було ще четверо дітей. Звісно, що їх вносити важко, не знаючи. чи то були хлопці, чи дівчата...

Я про це також подумав. Тому і не додавав.

З села дружини я знайшов двух "Макаровичів".
www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=76353162 Кліщ
podvignaroda.mil.ru/?#id=2268409 … ilManAward та Кислінський

Фирфир
Thanks: kbg_dnepr1

Share

8

Re: Гнатюк

ГНАТЮК Микола Степанович, 1920 р.н., с. П'ядики, Коломийського району, українець, малописьменний. Поживав у с. Турка, колгоспник. Заарештований 12.05.1951. Звинувачення: переховував членів ОУН, купив біфони на суму 100 крб. Військовим трибуналом військ МВС Станіславської області 26.06.1951 засуджений на 10 років позбавлення волі та 5 років пораження в правах з конфіскацією майна. Реабілітований 03.01.1994 (13420 П).

Реабілітовані історією. Івано-Франківська область, том 1.

Левицький г.Рогаля, Левкун, Юращук, Стефурак, Кріпчук, Козьмин, Шовгенюк, Зеленевич, Ревтюк, Ґрещук, Вертипорох, Ківнюк, Чуревич, Панько, Данилюк, Жолоб, Мельничук, Ванджура, Козловський, Лесюк, Горішний, Попик, Дмитрук, Дудка, Микитишин, Литвинюк, Gut, Kremer
І-BY78168/ Н. Тесть,(ЧЖЖЧ) І-Р37

Share

9 ( 29-04-2016 14:06:41 змінене kbg_dnepr )

Re: Гнатюк

:::(((
29.04.16 14:17
Умер Народный артист Украины оперный певец Дмитрий Гнатюк
Сегодня, 29 апреля, в возрасте 91 года умер украинский оперный певец, Народный артист Украины Дмитрий Гнатюк.
Об этом сообщил ректор Национальной музыкальной академии Украины Владимир Рожок, информирует Цензор.НЕТ со ссылкой на газету "День".

censor.net.ua/news/386879/umer_n … yi_gnatyuk

Пошук предків: Глушак (Брянськ.) Ковальов Федосенко (Могилевськ.)
Оглотков (Горбат. п. НГГ) Алькин Душин Жарков Кульдішов Баландин (Симб. губ.)
Клишкін Власенко Сакунов Кучерявенко (Глухів)
Кириченко Бондаренко Білоус Страшний (Новомоск. Дніпроп.)

Share

10

Re: Гнатюк

ГНАТЮК Юрій Володимирович народився 1900 р. у м. Львів провінції Східна Галичина Австро-Угорської імперії. Українець, із службовців, освіта вища, член ВКП(б) з 1931 р. Проживав у Харкові. Голова промартілі ім. Косіора. Заарештований 31 січня 1935 р. за к.-р. діяльність у складі терористичної організації УВО і ухвалою особливої наради при НКВС СРСР від 28 червня 1935 р. за к.-р. діяльність позбавлений волі у ВТТ на 5 років. Термін покарання відбував у Північсхідтабі. Реабілітований 22 червня 1989 р.

Реабілітовані історією. Харківська область. Книга 2.

Share

11

Re: Гнатюк

Мій батько Валерій Петрович Гнатюк, 1941 року народження.Проживав у місті Маріуполі.


Хотілося б створити родовід.

Thanks: gennadii54081

Share

12

Re: Гнатюк

Гнатюк Іван Степанович, 1898 року народження, с. П'ядики Коломийського району Львівської області, українець, освіта нижча, безпартійний. Проживав: ст. Трудова, сел. Нововузловське, центральна збагачувальна фабрика, буд. № 9. Начальник цеху збагачувальної фабрики. Заарештований 21 серпня 1937 року.  Засуджений Особливою нарадою при НКВС СРСР на 10 років ВТТ. Реабілітований у 1965 році.

Реабілітовані історією. Донецька область. Книга третя.

Принципово пишу (і відповідаю) українською, бо для мене це важливо.

Share

13

Re: Гнатюк

ГНАТЮК Володимир Якович (08. 06. 1893, Житомир – ?) – архівіст, краєзнавець, літературознавець. Народився в сім’ї українського безземельного селяни на. Навчався в Житомирській чоловічій гімназії. 1916 р. закінчив класичний відділ Петроградського історико-філологічного інституту, 1916–1918 рр. навчався в Петроградському комерційному інституті. Знав польську, німецьку, англійську, французьку, латинську, старогрецьку й староєврейську мови.
Упродовж 1916–1917 рр. учителював у Петроградській гімназії Св. Катерини, 1917–1919 рр. викладав класичні мови у Першій чоловічій та у Третій Маріїнській жіночій гімназіях Житомира.
1920–1921 рр. – голова шкільної ради 56-ї трудової школи м. Житомира. Одночасно організатор і вчитель Андрушівської педагогічної трудової і Андрушівської професійної шкіл у Житомирському повіті.
1921–1922 рр. працював у губвідділі Наросвіти на посаді інспектора соціального виховання, а потім – завідувачем організаційно-інструкторського бюро. 1922–1924 рр. – помічник завідувача Житомирською другою професійною школою, викладач Житомирського ІНО. 1922–1928 рр. – лектор Волинського землеустрійного, а 1926–1928 рр. – викладач Житомирського єврейського технікумів.
Вів велику науково-організаційну роботу. У травні 1925 р. обраний загальними зборами співробітником Київської науково-дослідної кафедри мовознавства. Протягом 1926–1928 рр. – науковий співробітник та член бюро науково-дослідної кафедри вивчення землеустрою при Волинському землеустрійному технікумі. Від 1928 р. – кореспондент і співробітник НДІ Тараса Шевченка у Харкові. Педагогічну працю поєднував з науковою, друкуючи свої студії в “Записках історико-філологічного відділу ВУАН”, “Етнографічному віснику ВУАН”, “Червоному шляху”.
1926 р. призначений вченим архівістом Волинського окрарху. В цей час окрарх переживав не найкращі часи. Концентрація документів не була доведена до кінця, внаслідок чого сталося надзвичайне змішання фондів. В’язні будинку примусової праці, які перевозили архівні документи до сховищ, складали їх на полиці абияк, намагаючися максимально використати площу, через малі розміри приміщень. Іншою бідою архіву була неукомплектованість штатів, низька кваліфікація працівників, нестача асигнувань.
Лише з приходом нового завідувача та вченого архівіста в архіві відбулись суттєві зрушення на краще. Окрарх посилив роботу з інвентаризації архівних фондів, встановив зв’язок із науковими установами Житомира, почав планомірне обстеження та інструктування відомчих архівів.
1928 р., разом із спілкою працівників освіти, було започатковано нову форму роботи – створення мережі добровільних архівних кореспондентів для виявлення на місцях архівних фондів. Ініціатива цього заходу належала В. Г. У місцевій газеті “Робітник” було опубліковано відозву та розіслано інформаційно-інструктивного листа до вчителів Волині за підписом В. Г. та завідувача окрархом І. М. Шабатіна. В документі пояснювалася важливість збереження для майбутніх поколінь архівних матеріалів та неприпустимість їхньої загибелі. Вказувалося, зокрема, на те, що кожний архівний папірець – це цінний історичний документ, і об’єктивно заслуговує на більшу увагу, аніж такий безперечний культурний чинник як книга, бо книга видається в багатьох примірниках, а архівний документ може зберегтися в найкращому випадку лише в двох примірниках. Діяльність добровільних архівних кореспондентів принесла деякі позитивні результати. Ними було виявлено цінні документи, зокрема, документи педагогічного та етнографічного товариств, філософського товариства ім. Сковороди, народного будинку мистецтва та інші.
Та все ж головним здобутком діяльності архівістів Волині кінця 20-х років стала значна активізація наукової діяльності, безпосередньо пов’язаної з ім’ям В. Г. Він першим поставив питання про виняткову історико-культурну та наукову цінність документів, що зберігалися у Волинському окрарсі. Наполегливо добивався створення на його базі крайового історичного архіву. У відповідній записці до Укрцентрархіву, складеній у вересні 1929 р., В. Г. ґрунтовно, оперуючи цифрами та фактами, довів, що Волинський окрарх за кількістю та змістом документів стоїть на одному з перших місць серед архівів колишніх губернських центрів України (Полтава, Чернігів, Катеринослав, Одеса), а архівознавча праця на Волині має давні традиції і веде свою історію з 1893 р., тобто від єпархіального давньосховища, яке мало власний архів і видавало наукові описи документів.
В. Г. започаткував наукову розробку окремих документів за певною тематикою. Так, із жовтня 1929 р. за ініціативою завідувача єврейською секцією Центрального історичного архіву у Києві Хінчина, почалася каталогізація документів з історії євреїв Волині. У травні 1930 р. Кабінет нацменшин при ВУАН, і особисто його керівник Е. А. Рихлік, запропонував Волинському окрархові описати справи, пов’язані з історією чеської колонізації на Волині. Ця робота була доручена досвідченому архівісту П. Н. Буйницькому. За травень-жовтень 1930 р. ним було складено понад 100 карток, головним чином із фондів Канцелярії волинського губернатора та Волинського губернського правління.
Окрархів працював також на замовлення інших зацікавлених наукових установ та організацій. Так, у грудні 1928 р. за вимогою Комісії з видання документів до історії польських повстань 1831 та 1863 рр. було надіслано у тимчасове користування 80 справ із фонду Канцелярії волинського губернатора. Підготовлено для наукового дослідження також фонди Волинської казенної палати, Волинського губернського правління, Дирекції народних училищ та низку ін.
Важливим етапом в архівній діяльності В. Г. стало створення у лютому 1930 р. історико-археографічного кабінету. На деякий час архів став осередком, навколо якого почали гуртуватися житомирські науковці, учнівська та студентська молодь. Члени міської секції наукових працівників готували доповіді, інформації, лекції, виступали з ними перед громадськістю міста. При кабінеті діяла комісія для збирання документів до біографічного словника діячів Волині ХІХ–ХХ ст.
З відкриттям 1929 р. читального залу пожвавилося використання архівних документів місцевими дослідниками. Серед відомих науковців, які у той час відвідували читальний зал, були: член Археографічної комісії ВУАН М. І. Корнилович, вчений архівіст ЦАДА В. І. Новицький, співробітник ВУАН Е. Д. Сташевський, літературознавець і бібліограф В. Т. Боцяновський та ін.
Упродовж 1924–1931 рр. В. Г. – науковець, з 7 вересня 1931 р. – вчений архівіст Житомирського архіву. Надавав великого значення розробці теоретичних та методичних питань архівної справи, використанню документів. У 1928–1931 рр. – викладач Волинського ІНО, а у 1931–1933 рр. – професор історії літератури й завідувач кафедрою Криворізького інституту професійної освіти. З 1933 р. – професор Київського педагогічного інституту. Одночасно професор кафедри загальної літератури Польського педагогічного інституту у м. Києві, звідки 10 серпня 1933 р. був звільнений з роботи за “протягування” в навчальний процес буржуазної націоналістичної пропаганди.
Подальша доля невідома.


Українські архівісти (XIX–XX ст.): Біобібліогр. довідник / Держкомархів України. УНДІАСД; Упоряд.: І. Б. Матяш (кер.), С. Л. Зворський, Л. Ф. Приходько та ін. – К., 2007. – 750 с.

Поиск предков и потомков, сбор информации, генеалогические исследования и построение родовых деревьев для следующих фамилий: Дорошенко, Дик, Верба, Кравцов, ПолОвый, Курбановский, Коноплин, Будников,  Синельник, Каченовский/Коченовский/Коченевский, Родкевич/Радкевич, Роскладка/Розкладка/Раскладка/Розкладко

mtDNA - J1c5

Share

14

Re: Гнатюк

ГНАТЮК Григорій Іванович, 1903 р. н., уродженець с.Вербів Андрушівського р-ну Вінницької обл., мешканець с.Монастирище Черкаської обл. Українець, б/п, освіта нижча, одружений. До арешту працював зав. Райфінвідділом Монастирищенського р-ну. Арештований 12 липня 1937 р. Засуджений 17 листопада 1937 р. виїзною сесією військової колегії Верховного Суду СРСР за ст.ст. 54-7, 54-8, 54-11 КК УРСР до розстріл. З жовтня 1956 р. військовою колегією Верховного Суду СРСР вирок відмінено.

ГНАТЮК Петро Никифорович, 1913 р.н., уродженець і мешканець с.Бродецьке Катеринопільського р-ну Черкаської обл. Українець, б/п, освіта 2 класи, одружений, пошиття взуття надому. Арештований 22.03.1937 р. Засуджений 09.07.1937 р. спец, колегією Київського обл. суду за ст. 54-10 ч.І,57 КК УРСР до 7 р. ВТТ з пораженням у правах на 3 р. Реабілітований 05.12.1989 р. судовою колегією ВС УРСР.

Реабілітовані історією. Черкаська обл. Книга друга

Share

15

Re: Гнатюк

ГНАТЮК Василь Дмитрович, 1926 р. н., с. Брустурів Косівського району, українець, малописьменний. Проживав у с. Брустурів, робітник артілі «Гуцульщина». Заарештований 09.02.1953. Звинувачення: збирав продукти й розвіддані для ОУН. Військовим трибуналом військ МДБ Станіславської області 25.03.1953 засуджений на 25 років позбавлення волі та 5 років пораження в правах із конфіскацією майна. Реабілітований 28.04.1993. (11256 П).   

ГНАТЮК Василь Матвійович, 1902 р. н., с. Підгір’я  Богородчанського району, українець, освіта початкова. Проживав у с. Підгір’я , селянин. Заарештований 05.02.1947. Звинувачення: постачав УПА продукти, одяг. Особливою нарадою при МДБ СРСР 30.08.1947 засуджений на 8 років позбавлення волі. Реабілітований 23.11.1992. (10135 П).

ГНАТЮК Василь Онуфрійович, 1905 р. н., с. Замагора Верховинського району, українець, освіта початкова. Прийшов із повинною. Проживав у с. Замагора. селянин. Заарештований 21.02.1949. Звинувачення: вояк УПА (сотня Славича. 1944), псевда — Кедрина, Черемош. Військовим трибуналом військ МВС Станіславської області 13.04.1949 засуджений на 25 років позбавлення волі та 5 років пораження в правах із конфіскацією майна. Реабілітований 18.02.1992. (8718 П).

ГНАТЮК Ганна Василівна. 1926 р. н., с. Красна Надвірнянського району, українка, освіта Лочат-кова. Проживала в с. Красна, селянка. Заарештована 22.11.1944. Звинувачення: член ОУН, псевдо — Синичка, зв’язкова станичної ОУН, поранена 22.11.1944 біля с-ща Ворохта. Військовим трибуналом військ НКВС Станіславської області 12.04.1945 засуджена на 10 років позбавлення волі та 3 роки пораження в правах із конфіскацією майна. Загинула 29.08.1945 в ув’язненні, місце поховання невідоме. Реабілітована 03.12.1992. (10004 П).

ГНАТЮК Ганна Олексіївна. 1926 р. н., с. Бистрець Верховинського району, українка, освіта початкова. Проживала нелегально. Заарештована 17.04.1951. Звинувачення: член ОУН, псевдо — Вишня, розвідниця УПА, збирала продукти для вояків УПА. Військовим трибуналом військ МВС Станіславської області 28.06.1951 засуджена на 25 років позбавлення волі та 5 років пораження в правах із конфіскацією майна. Реабілітована 25.11.1993. (13307 П).

ГНАТЮК Ганна Петрівна, 1919 р. н., с. Петрів Тлумацького району, українка, освіта початкова. Проживала в с. Петрів, селянка. Заарештована 02.11.1948. Звинувачення: заготовлювала продукти й медикаменти для сімей репресованих вояків УПА. Особливою нарадою при МДБ СРСР 15.06.1949 засуджена на 10 років позбавлення волі. Реабілітована 10.12.1991. (7048 П).

ГНАТЮК Ганна Романівна, 1926 р. н., с. Лючки Косівського району, українка, освіта початкова. Проживала в с. Білі Ослави Надвірнянсьісого району, селянка. Заарештована 23.10.1944. Звинувачення: зв’язкова станичної ОУН, збирала продукти для УПА. Військовим трибуналом військ НКВС Станіславської області 07.02.1946 засуджена на 10 років позбавлення волі та 5 років пораження в правах із конфіскацією майна. Реабілітована 27.02.1992. (7360 П).

ГНАТЮК Дмитро Михайлович, 1913 р. н., с. Петрів Тлумацького району, українець, освіта початкова. Проживав нелегально. Заарештований 27.04.1945. Звинувачення: вояк УПА (сотня Орлика), псевдо — Крамар. Військовим трибуналом військ НКВС Станіславської області 30.09.1945 засуджений на 20 років позбавлення волі із конфіскацією майна. Реабілітований 10.05.1993. (12097 П).

ГНАТЮК Дмитро Пилипович. 1914 р. н., с. Цуцилів Надвірнянського району, українець, малописьменний. Проживав у с. Цуцилів, селянин. Заарештований 10.03.1948. Звинувачення: зв'язковий станичної ОУН, розповсюджував бофони. Військовим трибуналом військ МВС Станіславської області 28.06.1948 засуджений на 25 років позбавлення волі та 5 років пораження в правах із конфіскацією майна. Реабілітований 16.02.1993. (10913 П).

ГНАТЮК Емілія Іллівна, 1929 р. н., с. Стримба Надвірнянського району, українка, освіта початкова. Проживала в с. Стримба, селянка. Заарештована 06.02.1946. Звинувачення: кур’єр УПА. Військовим трибуналом військ МВС Станіславської області 07.10.1946 засуджена на 5 років позбавлення волі. Реабілітована 23.03.1992. (6400 П).

ГНАТЮК Євдокія Іллівна, 1927 р. н., с. Стримба Надвірнянського району, українка, освіта початкова. Проживала в с. Стримба, селянка. Заарештована 06.02.1946. Звинувачення: кур'єр УПА. Військовим трибуналом військ МВС Станіславської області 07.10.1946 засуджена на 5 років позбавлення волі. Реабілітована 23.09.1991. (64(Ю П).

ГНАТЮК Євдокія Миколаївна, 1930 р. н., с. Пороги Богородчанського району, українка, освіта початкова. Проживала в с. Пороги, селянка. Заарештована 08.02.1953. Звинувачення: член ОУН, псевдо — Зірка, постачала продукти для підпілля. Військовим трибуналом військ МВС Станіславської області 27.03.1953 засуджена на 25 років позбавлення волі із конфіскацією майна. Реабілітована 09.07.1991. (6148 П).

ГНАТЮК Іван Федорович, 1928 р. н., с. Красна Надвірнянського району, українець, освіта початкова. Проживав нелегально. Заарештований 09.01.1945. Звинувачення: вояк УПА (сотня Чайки), псевдо — Дунай. Військовим трибуналом військ НКВС Станіславської області 19.04.1945 засуджений на 10 років позбавлення волі. Реабілітований 04.08.1992. (9126 П).

ГНАТЮК Микола Дмитрович, 1914 р. н.,с. Красна Надвірнянського району, українець. Проживав у с. Красна, селянин. Заарештований 18.04.1941. Звинувачення: станичний ОУН. Подальша доля невідома. 03.10.1964 справу припинено. (2971 П).

ГНАТЮК Михайло Семенович, 1914 р. н., с. Козина Тисменицького району, українець, освіта початкова. Проживав у с. Козина, селянин. Заарештований 15.08.1945. Звинувачення: член ОУН, псевдо — Галайда, станичний ОУН. Військовим трибуналом військ НКВС Станіславської області 05.10.1945 засуджений на 10 років позбавлення волі із конфіскацією майна. Реабілітований 20.07.1992. (11562 П).

ГНАТЮК Роман Степанович, 1920 р. н., с-ще Коропець Монастириського району Тернопільської області, українець, освіта неповн» середня. Проживав у.и. Тлумач, учень школи. Заарештований 29.04.1941. Звинувачення: член молодіжної ОУН. Подальша доля невідома. 10.12.1964 справу припинено. (3232 П).

ГНАТЮК Федір Федорович, 1912 р. н.т с. Красна Надвірнянського району, українець. Проживав у с. Красна, селянин. Заарештований 18.04.1941. Звинувачення: керівник підрайонного проводу ОУН. Подальша доля невідома. 03.10.1964 справу припинено. (2971 П).

Реабілітовані історією. Івано-Франківська область, том 1.

Share

16

Re: Гнатюк

с. Зрайки, Таращанский у. Николаевская ц.
   09.11.1847 год
Бердичевскаго уезда с. Овечачего помещика Леонарда Мадейскаго кр-н Макарий Тимофеев Гнатюк, 32, 2-й
с. Зраек кр-ка Анастасия, умершаго Мойсея Непроши дочь, 17, 1-й
   поручители:
с. Овечачего кр-н Иван Тимофеев Гнатюк и с. Зраек Константин Каллиников Чадик.
Тыт Иванов Шалаган. Зиновий Кодратов Коваль.

Коли добром ніхто не дасть нам світла, – Його здобути треба – не молить,
Бо без борні нікчемні всі молитви. І свічки мирної не варта та країна,
Що в боротьбі її не запалила.
Thanks: kuks701

Share

17 ( 25-02-2020 14:47:59 змінене Gordj )

Re: Гнатюк

ГНАТЮК Карпо Кузьмович, 1906 р.н., місце народження невідоме, українець, з партії виключено. Секретар партбюро. 31 березня 1933 р. ОН при колегії ДПУ УРСР засуджений до 3 р. ВТТ. Реабілітований 17 вересня 1959 р. Черкаським облсудом.

ГНАТЮК Григорій Іванович, 1903 р.н., уродженець с. Скоморошки Плисківського р-ну Київської обл., українець, член ВКП(б), виключений. Проживав у м. Монастирище. Зав. земельним відділом. ВС СРСР 17 листопада 1937 р. засуджений до розстрілу. Реабілітований ВС СРСР 11 липня 1957 р.

ГНАТЮК Кирило Андрійович, 1894 р.н., уродженець с. Бутівці Гриневського р-ну Вінницької обл., українець, член ВКП(б). Проживав у м. Монастирище. Агороном зем. відділу. НКВС СРСР 17 листопада  1937р. засуджений до розстрілу. Реабілітований згідно з Указом ПВР СРСР від 16 січня 1989р. 22 серпня 1989 р.

Реабілітовані історією. Черкаська обл. Книга третя

Share