1768 р. серпня 25—27. Київ.— Рішення Київської губернської канцелярії про покарання Максима Залізняка, Семена Неживого, Павла Тарана, Микити Швачки та інших учасників гайдамацького руху
1768 года августа 25, 26 и 27 числ. По указу е. и. в. Киевская губернская канделярия слушав присланного в оную канцелярию из Государственной коллегии иностранных дел от 24 июля сего года указа, в котором написано, данным де от того ж 24 июля генералу-аншефу, киевскому генералу-губернатору, Новороссийской губернии главному командиру и кавалеру Воейкову высочайшим е. и. в. рескриптом предписаны места, где над присланными из Польской Украины разбойниками и убийцами из запорожцов публичное наказание произведено быть имеет, а в изъяснение и дополнение оного тем указом Киевской губернской канцелярии повелено:
1-е. Тотчас по получении того указа произвесть над помянутыми запорожцами надлежащей суд, которой однако ж весма скоро окончен быть должен.
2- е. В суд положить на мере формальной приговор на оснований законов, ибо колодники, будучи взяты с ружьем в руках, противу войск е. и. в. не могут, конечно, оправдатся ни в бунтовщичьем супротивлении воле и оружию е. в., ни в разнообразных в Полше произведенных варварствах, когда они на самом деле пойманы и, следовательно, судимы быть должны яко бунтовщики, нарушители общаго покоя, разбойники и убийцы.
3- є. Когда по сим уважениям вследствие всех на свете законов определена будет смертная казнь, переменить ее при самом исполнении в телесное наказание кнутом, клеймом и вырванием ноздрей, ссылкою в Нерчинск, оковавши на месте в кандалы.
4- е. Самое наказание, которое однако ж по частной каждого вине размерено быть должно, как при слободе Балте на самой здешней границе, так и в Сече Запорожской или в близости ея произвесть публично и со всеми в таковых случаях употребительными обрядами. 5- е. Во время следствия и суда старатся выведать прямое начало заговора поименных в Полыпе запорожцов, а особливо кто из них под- говорщик был, сам или же все от других наушены были? С ведома ли кошевого атамана и войсковой старшины отлучились они в Полшу? С каким намерением зделали нападение на слободу Балту? И что, кем, где учинено? Наблюдая толко, чтоб за сим время нужной казни для успокоения внешних соседей потеряно не было и о всех оных обстоятельствах Киевской губернской канцелярии доносить в свое время оной коллегии для всеподданнейшего е. и. в. представлення, а в вышеобявленном, данном генералу-аншефу, киевскому генералу-губернатору и кавалеру Воейкову от 24 июля сего ж году за подписанием собственныя е. и. в. руки высочайшем рескрипте написано: е. и. в. известно чрез доношения пребывающаго в Полше чрезвычайною и полномочною посла князя Репнина, что пойманныя в Полской Украине запорожцы отосланы в Киев. А как произведенныя ими в Полской Украине злодеиства, а особливо разграбление напоследок татарской слободы Балты требуют справедливою и достойною наказания, то ему, генералу и генералу-губернатору и кавалеру Воейкову, поступить с ними в разсуждении оною по точной силе посланною из Государственной коллегии иностранных дел в Киевскую губернскую канцелярию указа; но чтоб сие самое наказание зделать при настоящих обстоятельствах сугубо полезным, то есть больше видимым и удовлетворительным для Порты Оттоманской и хана крымскою, кой разорением слободы Балты и побитием там людей не могут быть не огорчены и больше опять страшным для самых запорожцов в Сече, кои может быть небезизвестны были о заговоре товарыщей своих, повелевает е. и. в. ему, генералу и генералу-губернатору, толпу присланных из Полши разбойников разделить на две части, из которых одну ютвесть вблизость разоренной слободы Балты, не переступая однако ж границы российской, и велеть там у оной произвесть над ними определенное наказание, списавшись наперед с началником той слободы извесгным Якубом о дне и месте экзекуции и дав ему знать, что как учиненной в Балте разбой весма раздражил е. и. в. двор, то и повелено преступников наказать и жесточайшею казнию, которая в империи е. и. в. употребителна с величайшими только преступниками, а другую часть винных наказать в самой Сече или, по крайней мере, естли он генерал и генерал-губернатор, за неудобно признает, в такой от Сечи близости, чтоб хотя некоторые казаки самовидцами быть, а протчия о учиненной им казни скоро и лехко сведать могли. А по справке присланы в Киев из нижепоказанных мест оказавшияся в чинимых в Полосой Украине грабителствах и смертных убивствах запорожцы и других званей люди, а именно: при репорте от находящагося в Полыне Каргаполского карабинерного полку полковника Гурьева главной всех бывших в Полской Украине разбойников началник из запорожцов, называвшейся полковником, Максим Железняк и ево шайки атаман Павел Таран с товарищи — семдесят один человек, причем приложен учиненной ему, Железняку, при том Каргопольском карабинерном полку допрос из Кременчука, от правящаго там за обер-коменданта брегадира Черткова, при репорте из запорожцов же атаман Семен Неживой с товары щи— четыре человека, от находящагося в Полше генерала-маиора и кавалера Подгоричани при репорте из запорожцов же атаман Павел Яцкович с товарыщи — тритцать восемь человек да дьячок Семен Чеповской, из Полши ж Московского карабинерного полку от полковника Протасова при репорте из запорожцов атаман Никита Швачка с товарыщи — восемь человек, малороссийского Переясловского полку из гродского суда при доношений пойманные в Полше Троицкого пехотного полку капитаном. Великополским запорожцы Яков Половый с товарыщи — семь человек, из Киевского магистрата при доношений малороссияна Василей Пастух с товарыщи — пять человек, от вышеупомянае- мого Московского карабинерного полку полковника Протасова вторично присланы при репорте запорожцы ж Сидор Головатой с товарыщи —
девять человек, из Киевского Межигорского монастыря при двух доношениях ведомства оного Межигорского монастыря подданные Василей Загинайло с товарыщи — 5 человек, от находящагося при Василковском форпосте Киевского гарнизона секунд-майора Воейкова при репорте из запорожцов Остап Байда с товарыщи — три человека, прислано к генералу-аншефу и генералу-губернатору Воейкову с письмом от бывших в Полше разбойнических атаманов Швачки и Журбы находившиеся в их шайке запорожцы — два человека и с Полши ж, от генерала-маиора Кречетникова, при репорте из запорожцов атаман Остап Лепеха с товарыщи — семдесят человек, итого: всех двести двадцать три человека, как допросами показали, а именно: Главный оных разбойников началник Максим Железняк при Каргаполском карабинерном полку: родился де он в полском местечке Медведовке, из мужиков, где и жителством находился, а потом, пошед в Запорожскую Сечь, был там казаком лет с пятнадцать, а из Сечи Запорожской пришел в иоябре месяце 1767 году в состоящей в Полше Матренинской монастырь на послушание. Сего ж 1768 году в апреле месяце, а кбторого числа, не упомнит, толко ведает, что на святой неделе, согласясь он с семьюдесят человеки беглыми запорожскими казаками для искоренения в Полше конфедератов поляков, также и жидов, пошел из того монастыря на местечко Жаботин, под которым разбили конфедератов пятьдесят человек, ис коих заколото человек до сорока, а потом пошли далее по тракту к местечку Умани, где из разных мест собралось людей с ружьями человек до тысячи, указу ж ниже повеления о том никакова ниоткуда он, Железняк, не имел, а единственно на то согласился одним свОим своевольством для истребления поляков и жидов и для грабежа, к местечку ж Умани пришед он, Железняк, остановился в половину дня, а к вечеру того ж дни из местечка Умани сотник Йван Гонта (который прежде из оного местечка с казаками, уведомясь об нем, Железняке, с товарыщи недель за шесть вышел было навстречу с полковниками Обухом, а другова как звать, не знает, толко ево, Железняка, они не нашли). Прибыв к нему, Железняку, объявил, что он имеет казаков до четырехсот, и так с обеих сторон согласясьсним, Железняком, в то местечко Умань сильно вошли по наступлении уже другого дни поутру, часу в третьем, а более с ним согласников из старшин никто не был и сотника Гонту и команды ево никого насильно к себе в согласие он, Железняк, не призывал. А хотя при входе в местечко Умань запершиеся в оном из одной пушки и мелкого ружья по них и стреляли, однако ему, Железняку, и всей его шаике более урону не последовало, кроме одного человека, бывших в Умани поляков и жидов, также и тех, кои во услужении у конфедератов были веры греческого исповедания, он, Железняк, с товарыщи покололи немалое число, а сколко, заподлинно знать не может, однако думает всех мужеска и женска полу и до сущих младенцов не менее двух тысяч человек, причем пограблено денег тысяча сто рублев, а протчих пожитков сколко было, знать не может, потому что всякой казак брал себе, где сколко кто мог захватить. Из тех пограбленных денег помянутому сотнику Гонте дал сто червонных и шестьсот рублев серебреною манетою и трое часов, а между пока- занным побитым народом он, Железняк, знает толко, что губернатор с женою убит, о прочих же ведать не может. А при оной де собравшейся шайке почитаєм был он, Железняк, полковником, в которое звание он теми запорожскими казаками, с которыми было у него согласие к убивству и грабителству, выбран еще при выступлении ево, Железняка, из Матренинского монастыря. Что по прибытии ево к местечку Умани он, Железняк, сам никуда для убивства и грабителства не ездил, а по- сылал в разные места из бывших при нем казаков, которые к нему приваживали денег рубли по два и по пяти, а ис пожитков не приваживали и ему о том не обявляли, да и то по болшой части посыланы были ис каманды сотника Гонты, толко оной Гонта сам не ездил. А из местечка Умани он, Железняк, и сотник Гонта с товарыщи на то место, на котором он с протчими взят под караул, вышли потому, что от великого множества побитого народа не можно было в Умане жить, а в сем местечке оставлен был при сотнике Власенке толко один караул, которой, как скоро уведомился о прибытии туда россииского войска, бежал, а куда, не знает. К турецкой границе и за оную он, Железняк, не ездил и из команды своей никого не посылал, а толко посылал при сотнике Шиле запорожских казаков пятьдесят человек до села Хощеватого, состоящею от местечка Умани в четырех милях, которые, возвратясь, обявили ему, что они были на турецкой границе в слободе Болте, далее ж они были ль и какое там убивство или грабителство учинили ль и было ль против их с турецкой стороны супротивление, не знает. А в Киевской губернской канцелярии оной Железняк в дополнение вышеписанного допросами показал же: по взятии им, Железняком, оного местечка Умани прислан был к нему, Железняку, из помянутой татарской слободы Балты, от тамошняго татарскою начальника (а как ево зовут и какого чина, не знает), турчин с письмом, которым требо- вано, чтоб он, Железняк, находящихся в Умане турецких купцов от своеволцов защитил, и как от него, Железняка, и бывших с ним казаков оные купцы ничем не были тронуты, то он о том толко чрез бывшаго при нем запорожского казака Фому Дурного к оному балтянскому начальнику и ответствовал, а кроме того, ни к кому из турецких и татарских начальников писем он, Железняк, не посылал, також никаких партей для нападения или разорения турецких и татарских селеней от него отправляемо не было. Из Сечи Запорожской пошел он, Железняк, в Полшу без ведома кошевого атамана и протчих старшин и был на послушании в Онуфриевском монастыре по великой пост, а на второй неделе того великого поста пришел в Матренинской монастырь и был там на послушании ж, но за неделю пред пасхою пришли к нему, в оной Матренинской монастырь, семь человек казаков запорожцов же и говорили, чтоб итти в Полшу для прогнания конфедера- тов и жидов и для грабежа их, показывая ему, Железняку, данное им для того письмо якобы от кошеваго атамана, которое будто дано было из них бывшему при том с ними атаманом Юску Шелесту, которой, будучи при том же монастыре из них с одним казахом побранясь, застрелен, и после того начальным он, Железняк, выбран, а письмо то где после того убитого девалось, не знает. А потом собралось там к ним запорожских казаков человек до семидесят, а из казаков и мужиков полских — до трехсот и оттуда, отпев прежде в монастыре чрез одного иеромонаха, а как зовут, не знает, о успехах своих молебен, пошли для исполнения того намерения далее, а потом, приставши к ним уже многое число из запорожцов и польских казаков, убивали и грабили поляков и жидов в тех местах, кои в учиненном ему в Польше, при Каргаполском карабинерном полку, допросе показаны, а до татарских слобод Голты и Балты посылал он, Железняк, из уманских козаков согласившихся с ним в общество сперва сто, а потом еще пятьдесят человек с четырьмя пушками, взятыми в Умани с намерением таким, что слышно было якобы конфедератов в полском местечке Полеевом Озере находится до пятисот человек, то для искоренения их, а не для какого убивства и грабежа турецких подданных и, возвратясь из тех казаков оттуда к нему, Железняку, сказывали ему, что зашли и в
Балту, где убили из турок и татар человек до пятнацати, а что было там — пограбили, то опять все, не взяв ничего, назад возвратили для того, что из полских конфедератов там никого не нашли и расписку в том от тамошнего гетьмана обещано было дать; но за скорым отступ- лением всех оттуда казаков они расписки взять не успели, о чем де ему, Железняку, сказывал из бывших там посыланной от него к той отправленной партии с приказом, чтоб и в турецкие границы напа- деней никаких не чинили, из запорожских казаков Фома Дурной; и истребя всех поляков и жидов, кого б где найти могли и сколко б случаи дозволил, намерение имел он, Железняк, с товарыщи и с вступившими с ними в согласие полскими казаками возвратиться всем по- прежнему в Сечь Запорожскую, а указа он, Железняк, о таковом своем поступке ниоткуда никакова не имел, но вменял толко за указ прежде упомянутое принесенное названное якобы от кошевого атамана, данное казахом Юском Шелестом, письмо и так к себе в товарищество бывших с ним протчих запорожцов и полских людей словесно склонял и при разграблении оного города Умани взял он, Железняк, находившиеся в тамошнем уманском замке одну пару медных литавр и один барабан медной же, а в тамошнем уманском костеле взял же знамя военных и две хоругвы церковных полских да по разграблении Умани по приказу бывшаго с ним, Железняком, уманского сотника Гонты из полского местечка Торговцы тамашним хоружим, которого имени и прозвання не знает, привезены к нему, Железняку, под Умань в табор пару литвар медных же и одно знамя военное да еще посыланными от него, Железняка, партиями привезено к нему из разных полских мест церковных и военных знамен, а сколко числом, не ведает, толко помнит, что всех оных знамен было до пятнатцати, да бывшего в татарской слободе Балте из посланных туда полских уманских казаков партиею привезено к нему же, Железняку, употребляемой в Войске Запорожском войсковой знак, называемой пернач, деланной из железа, а где оной пернач теми казаками взят, о том ему, Железняку, оные казаки не обявляли. Из коих знамен при посылке куда-либо для добычи партии, которая состояла до ста человек и более, даваны были по одному знамю каждой партии, а протчие знамена, литавры, барабан и пернач находились в главном ево, Железняка, при Умане таборе, что все при взяте ево, Железняка, забрано российских войск командою. А что в вышепрописанном первом учиненном ему в Полще при Каргаполском карабинерном полку допросе показал он, Железняк, якобы он из-под полского города Умани посылал до села Хощеватого пятьдесят человек запорожских казаков, а в Киевской губернской канце- лярии показал же, что посылал туда из согласившихся с ним полских уманских казаков сперва сто, а потом пятьдесят человек, кои и в татарских слободах Балте и Голте были, то на оном учиненном в Киевской губернской ка[нцелярии] показаний он, Железняк, и утверждается и оное де показание учинено им, Железняком, потому, что все приставшие к нему в Полше и полские казаки назывались запорожцами. Из имевшихся же у него, Железняка, двух перначей один, как вышепоказано, привезен к нему, Железняку, под Умань бывшими в татарских слободах Балте и Голте полскими казаками, а другой, о котором он в оном прежде учиненном ему допросе показать запомятовал, привезен к нему полскими ж казаками из полского местечка Смелого, а где ими те перначи взяты, он, Железняк, не знает. Что же он, Железняк, с бывшими с ним в собрании при Матренинском монастыре запорожскими и полскими казаками имел намерение искоренять поляков и жидов, о том того Матренинского монастыря наместник и протчия монахи ведали потому, что он, Железняк, обявлял им, что он будет искоренять поляков и жидов, и в том во всем оные, наместник и монахи, согласны были, а как оных наместника и монахов звать, не знает, игумена ж помянутого Матренинского монастыря тогда в том монастыре не было, ибо находился, как слышно было, в Переясловле. Пограбленных же им, Железняком, с товарыщи у разных полских жителей серебра денег и вещей было следующее число, а именно: полмешка ломаного серебра, которое куплено у него маркитантером коего имени и прозвання, не упомнит, за сто за семдесят рублев (а оной де маркитантер был подсылай для покупки того серебра от находивше- гося при донской команде порутчика Кологриевого), золотая табакерка в полтора фунта, два седлы, окованные серебром, вызолоченые и ройдик серебреной, вызолоченой, а у него, Железняка, была сабля под серебреною оправою, вызолоченая, пара пистолет в серебреной же оправе под черню, каждой пистолет был с двумя стволами, а другая пара пистолет турецкого дела под серебром вызолоченые да у бывших с ним, Железняком, казаков было под серебреною оправою как сабель, так пистолет и ружьев многое число, а сколько именно, он, Железняк, упомнить не может, также российской серебреной монеты семьсот рублев да за вышепоказанное проданное серебро сто семьдесят рублев, а у бывших при нем, Железняке, казаков, коих счисляет он до четы- рехсот человек, было поделенных им, Железняком, денег у каждого по сту и более рублев и разного хорошого платья, лисьих и волчьих шуб, локрытых сукном, и лошадей было ж множественное число, из которых лошадей немало было и таких, которые стоили по сороку и по пятидесят рублев да пояс плетеной из серебра с золотыми кистьми в семьдесят рублев, разных сортов сукна было штук до пятидесят, полотна тонкого, рубах, скатертей, салфеток, утиралников и протчого белья было множественное ж число, что все отобрано у него, Железняка, и у находившихся с ним казаков бывшим при поимке их вышеозначенною Каргаполского карабинерною полку моиором, которою имяни и прозвання не знает, також вышепоказанным порутчиком Колгривовым и бывшею тогда при нем, Колгривове, донскою командою. Оной же Кологривов взял у него, Железняка, ординарных червонных восемдесят да у казака Павла Тарана серебреной монеты более тысячи рублев и несколько медных денег. А по допросам протчих, находившихся с ним, Железняком, и бывших в других таковых же разбойнических шайках, названных теми ж разбойниками, атаманов и товарыщей их запорожцов оказалось, что по разсеянному упоминаемым главным разбойническим началником Железняком слуху якобы по указу велено ему искоренять поляков и жидов для недопущення к раззорению находящихся в Полше греческою исповедания монастырей и церквей и живущих там греческою ж исповедования людей, отлучась они из дач Запорожской Сечи и от рыболовных заводов без ведома кошевого атамана и войсковой старшины, прошли чрез границу в Полшу тайно недозволенными местами и, пришед к оному Железняку, по таковым же чинимым им от самого ево, Железняка, внушениям о повелений якобы ему указом искоренять поляков и жидов, приставали к нему в сообщество, некоторые еще при Матренинском монастыре и были с ним в полском местечке Умани и в протчих местах. Следуя к тому местечку Умани и чинили грабителства и смертные убивства, протчие ж до разграбления Умани, отделясь от него, Железняка, особыми шайками, потому не чинили в разных местах грабителства и смертные убивства, а некоторые, пришед к нему, Железняку, по разграблении уже Умани и не быв нигде на грабителствах и убивствах, российских войск командами, иные ж бывшими в разъездах такими ж российских войск командами взяты, а протчие сами к командам явились и потому ж взяты под караул. Вышеобъявленной же бывшей атаман разбойнической шайки Семен Неживой винился, что он с бывшими с ним запорожцами и приставшиіми к нему в сообщество полскими подданными зажег в полском местечке Канев один дом и от того выгорел весь Каневский замок и учинил там смертные убивства, а в протчих полских местах — грабителства. Из оных же разбойников атаман Швачка показал, что пограблено іим и бывшими с ним разбойниками у разных полских жителей серебра, вещей и денег, а именно: серебреную чарку — одну, серебреных рондиков — два, а третей рондик золотой ли или вызолочен, он, Швачка, не знает, три сабли под серебреною оправою, блюд и тарелок оловян- ных было полвоза, а числа оным и весу знать не может, несколько хорошего платья и протчих пожитков, серебреной рублевой монеты В двух выделанных козлинах и в четырех мешках холшевых да в четырех черезах, которых было по примеру до получетверти, а сколько числом, не знает; також медной российской манеты два мешка осьминных да данных им, Швачкою, бывшим при нем казакам сто рублев, что все у него, Швачки, и у бывших с ним ево товарыщей отобрано Московского карабинерного полку полковником Протасовым та тритцать червонных отобрано у него ж, Швачки, того ж полку подполковником, в том числе империял один и полуимпериалов два да з бывшаго с ним, Швачкою, казака Никиты Даниленка тем же подполковником взято три червонных и дватцать рублев. А о прямом начале заговора оных пойманных в Полше запорожців, кто из них подговорщик был и с каким намерением учинено нападение на татарскую слободу Балту, о том (кроме вышепрописаннога Железняка показання) все по допросам показали, что не знают. Вышеобявленные ж полковники Каргаполского — Гурьев, Московскою — Протасов и генерал-майоры Кречетников и Подгоричани, Киевского гарнизона секунд-майор Воейков между протчим репортами, також из гродского Переясловского суда, из Киевского магистрата и из Киевского ж Межигирского монастыря доношениями представляют, а имянно: Гурьев: что приближась он, Гурьев, с Каргаполским полком к полскому местечку Умани, стоявших в поле вооруженных разделившихся в три части оных разбойников окружа их с трех сторон, посылал к ним от себя афицера с шестью донскими казаками со увещанием, чтоб они от злодейства воздержались и возвратились в свои места, но они, не приняв того увещания, не допустя до себя того афицера, стреляли по нем из ружей и ранили двух казаков, после чего по учинений на них стремительной атаки, брося они ружья и оставя имевшияся при них пушки, здались. Протасов: как скоро он к полскому селу Блощинцам с командою стал подезжать, то от собравшихся там запорожцов близ оного села стоявшие на отъезжем карауле два человека тотчас бросились в то село и, уведомя о том бывших на одном большом дворе запорожцов, кои, сев на лошадей и вооружась, выскакивали из того двора, производя из ружей на карабинер стрелбу, но вреда людям не причинили, а ранили толко две лошади. По таком оных супротивлению полковник Протасов на них ударил и привел в замешательство, всех с имевшимися при них четырью знамями, с двумя медными и одною чугунною пушками и с пятью железными гаковницами взял, причем их атаман Журба и до тритцати человек казаков на месте побиты. А того ж де Московскою карабинерного полку подполковник Брынк к нему, полковнику Протасову, репортовал, что во время марша, не доезжая местечка Богуславля верст за десять, другой партии атаман Шевченка с шестьюдесят восьмью человеки и з двумя знамями взят и допросом показал, что он с показанным Неживым посланы от помянутою Максима Железняка по всей Полской Украине для истребления поляков и жидов, коих ими многое число в разных местечках и селах и истреблено. Тот же де подполковник Брынк под местечком Пятигорами, в лесу, одну гайдамацкую шайку наехав, которая супротивлятся стала, на оную ударил и на месте до тритцати положил, некоторых поимал, достальные ж разбежались. Генерал-майор Подгоричани: посыланными де от него разъездными командами приведено к нему шатающихся тамо поиманных в три раза запорожцов 38 человек да один дьячок, который де сперва конфедератом был, а после того между гайдамаками сотником себя называл, ис коих первые показанные в присланном от него реєстре 3 человека и дьячок многие тамо грабителства и смертныя убивства причинили, другие дватцать три человека сами находившемуся у разъезда афицеру явились и от них еще тем афицером спрашивано, тамошним обывателям никакого грабителства и смертного убивства не зделано, да и без того де их недавное прибытие туда можно видеть, что при взятье их, кроме запорожского ружья и копей, ничего из пограбленного при них не было и шатались пешие; но последние де двенатцать человек так же, как и первые, винились в смертной убивстве и грабителстве. Генерал-майор Кречетников: в числе де присланных от него запорожцов находятся раненых пять человек, которые подлежать пред другими жесточайшему наказанию, понеже оные отважились против гусар вооруженною рукою и двух человек убили, а трех — ранили. И по приложенному при том ево, генерал-майора Кречетникова, репорте списку показаны ранеными
Конон Лагода,
Семен Пукоменной,
Степан Слива,
Максим Таран и
Афанасей Черенко.
Поиск предков и потомков, сбор информации, генеалогические исследования и построение родовых деревьев для следующих фамилий: Дорошенко, Дик, Верба, Кравцов, ПолОвый, Курбановский, Коноплин, Будников, Синельник, Каченовский/Коченовский/Коченевский, Родкевич/Радкевич, Роскладка/Розкладка/Раскладка/Розкладко
mtDNA - J1c5