Из «Положения о военных поселенцах»
Военный поселянин, хозяин дома, земли, скота и вещей, ему данных, должен быть непременно женат и хорошего поведения; о дурнях и нерадивых дозволяется представлять батальонному командиру для лишения нажитой им собственности и для выключки из военных поселян в дальнейшие гарнизоны.
К каждому из хозяев назначаются постоем из действующих батальонов по два человека, которые состоят у него в зависимости и обязаны ему помогать во всех полевых и домашних работах, а хозяин, получая на них провиант, довольствует их с общею с собою пищею…
В летнее время хозяев не занимать никакими работами, кроме земледелия, учений, караулов и посылки на вести…
Чтобы приохотить военных поселян к новому роду их жизни, должно им внушать, что по смерти каждого из хозяев будет наследовать ему сын его… вместе с поступлением на службу в поселенный полк. (32).
Фронтовое обучение нижних чинов велось в поселенных полках круглый год, за исключением 6 недель (с 1 июля по 15 августа – время для сельскохозяйственных работ) и октября, когда производились все работы по устройству округа поселения (строительство и ремонт дорог, содержание в порядке улиц, в чистоте домов и т.д.).
Поселяне носили форму одежды и не имели права снимать ее даже во время полевых работ. Форму (суконный камзол с рукавами и шаровары, летом – из холста, и сапоги) хозяин приобретал за свой счет из доходов от продажи зерна. В зимнее время разрешалось носить тулупы и полушубки. Во время пахоты разрешалось носить лапти и постолы.
В 45 лет военные поселяне зачислялись в инвалиды. Их освобождали от военных занятий и земледельческих работ, они получали жалование и провиант от казны, но продолжали служить: назначались прислугой в госпиталь, сторожами, пастухами и т.п.
При выходе в инвалиды каждый поселянин должен был заблаговременно найти себе наследника – хозяина. Если он никого не находил, то ему назначали хозяина, которому инвалид сдавал все, что ему было дано на обзаведение хозяйства. Если чего-то не хватало, то инвалид обязан был пополнить за свой счет. Если возместить не мог, то описывалась собственность инвалида и передавалась новому хозяину. Если новый хозяин не возражал, то инвалид мог остаться жить в своем доме, если нет, то его выселяли в инвалидный дом.
Из ежегодного урожая хлеба, отделив часть его на семена, половину хозяин обязан был сдавать в запасный магазин, а второй половиной мог пользоваться сам.
Жизнь поселян состояла из сплошных обязанностей: они обязаны были сдавать квартиры войскам, обеспечивать полки дровами и соломой, отапливать и освещать казенные здания, давать подводы по первому требованию начальства, отводить пастбища для лошадей во время смотров и т.д. Особенно тяжко им приходилось во время смотров.
Для поселенцев был установлен суровый режим, регламентирующий всю их жизнь. Все строилось по определенному плану.
Кроме двух дней в неделю (33), назначенных для учений, поселяне-хозяева могли отлучаться на работы в пределах своего округа без доклада. Но чтобы отлучиться за пределы округа, надо было просить разрешения десятичного унтер-офицера, а на отлучку на ночь – разрешения ротного командира.
Введение военных поселений сопровождалось разрушением и созиданием. Старые постройки разрушали, а вместо них строили новые. Обновленные селения представляли собой вытянутые в прямые улицы похожие беленькие домики, на одинаковом расстоянии друг от друга, одинакового размера и архитектуры (архитектура немецких домов), с фронтонами и фасадами на улицу, без садов и надворных построек, они стояли, как солдаты, по ранжиру. По такой улице могли ходить только пешеходы, а ездить могли только начальствующие лица. Поселяне могли ездить только задней улицей.
Даже церкви строились по определенному плану – с крестообразным основанием. (34).
Дворы и дома содержались в чрезвычайной чистоте. Устроитель военных поселений граф Аракчеев строго следил за внешним порядком в них.
За земледельческими работами следили офицеры. Они наблюдали за домашним хозяйством, следили за порядком в домах и взыскивали за каждое упущение.
Округом поселения каждого полка заведовал полковой командир. Он был одновременно военным начальником и хозяином округа. В его обязанности входила охрана тишины и порядка, спокойствия, борьба с нищенством, бродяжничеством, воровством и разбоями.
Жизнь поселян была стеснена постоянным надзором. Начальство с ними обращалось грубо и крайне бесцеремонно.
Казенщина, военщина мелочная регламентация всех подробностей обыденной жизни заставляла их быть в постоянном страхе. За малейшие проступки виновных подвергали телесным наказаниям. Система фронтового обучения была основана на побоях. Дети поселян зависели больше от начальства, чем от родителей, проводя большую часть времени в школе и на плацу (с 12 лет). Дочерей выдавали замуж по назначению начальства.
Все земледельческие работы (сроки посевов, уборки урожая и т.д.) велись только по приказу начальства, которое мало понимало в сельском хозяйстве.
Между селениями по дороге стояли пирамидальные столбики, окрашенные в цвета киверов расположенных полков (уланы Бугского полка носили киверы оранжевого цвета). На столбиках было написано: граница такого-то округа или волости Новороссийского военного поселения.
Центр управления южным поселением находился в Вознесенске. В нем размещались штабы сводного кавалерийского корпуса и одной из легких кавалерийских дивизий, а в летнее время он служил местом сборов кавалерии и пехоты. Так, известно, что летом 1837 года в Вознесенске проходили всероссийские военные маневры – так называемый кавалерийский сбор.
Вознесенский кавалерийский сбор состоялся в присутствии императора Николая I. Это был первый кавалерийский сбор, произведенный в таких огромных масштабах. В нем приняли участие 350 эскадронов кавалерии, 28 батальонов пехоты, 144 конной и 48 орудий пешей кавалерии. (35). Лагерь для всех частей был устроен над Бугом, на расстоянии 12 верст от Вознесенска.
Историк Н.Н. Мурзакевич сообщает: «Всем известно из газетных рассказов о тех чудесах, которые изобретательный граф Витт творил на этом историческом смотру. Более 150 тысяч кавалерии и артиллерии было собрано в окрестности военного города Вознесенска, на реке Буге. По мановению чудодейственной руки графа Витта (вернее – генерала Герштенцвейга) явился новый город с домами, дворцом, театром, сад огромный и даже лес, в домах мебель, сервизы, обед и прочее. Явилось, короче сказать, все то, что в сказках сказывается о «салфетке невидимке»: приди, ешь, пей и веселись! И все это, по словам начальника всей резервной поселенной кавалерии, делалось на счет собственных средств поселений… Маневрами, праздниками, фейерверками, гимнами, петыми тысячею кантонистов, перегоняемыми с места овечьими стадами, и воловьими парками, император Николай был очарован». (36).
Средствами военного поселения перевезены большие деревья из казенных лесов Ананьевского уезда для устройства большого парка, обсадки улиц в городе и селениях, в которых проходили маневры, а также для засадки рощ возле приютов. В общей сложности было тогда засажено деревьями до двух квадратных верст. (37).
Естественно, что все эти «чудеса» ложились на плечи поселян. В результате к середине 50-х годов XIX столетия население округов так обеднело, что у многих хозяев не было даже рабочего скота, хозяйство их пришло в упадок. Военные поселения стали невыгодны в экономическом отношении и не достигли поставленной цели.
В 1857 году военные поселения, крайне непопулярные с самого их возникновения, были упразднены и переданы в управление министерства государственных имуществ. Этим и закончилось сорокалетнее существование этого ненавистного и чуждого русской жизни предприятия.
Памятниками того времени на Николаевщине являются планировка сельских улиц и старых домов, их архитектура (старый сельский дом имеет следующую планировку: справа от улицы – «велыка хата», слева – «мала», или «хатына», а посредине – «сины» и кухня). В некоторых селах до сих пор сохранилось деление их на «куты». В Баштанке, например, среди старожилов бытует разделение ее на 5 «кутков», то же – в Казанке.
Вдоль старой дороги - бывшего Елисаветградского тракта, кое-где уцелели каменные мостики с арками (на территории Николаевской области их 4), спуски и подъемы дорог, выложенные гранитным булыжником, каменные дома старой постройки в Вознесенске – все это свидетели того времени. В метрических книгах, хранящихся в ГАНО, сохранились записи, подобные следующей:
Свадебное свидетельство
«Ноябрь 1856 года
Проживающий в 10-м кавалерийском округе 3-й Волости села Привольного хозяин 2-го разряда Иван Сельвестров Каминский, 38 лет, холост, желает вступить в законный брак с вдовою Военного поселения с. Полтавки Пелагеею Григорьева Гайдукового от рода коей 23 года, по общем их согласии. Ноябрь месяц 5-го числа 1856 года Николаевский приходский священник Стефаном Шпаговским обвенчан.
Подлинное подписали: майор Паскевич, старший священник Савва Беззабава, ротмистр Митрофан Ихило, штабс-ротмистры Манухин и Матвеев, поручик Иномов и аудитор.
Верно: майор».
www.regportal.mk.ua/index.php/20 … 1-09-59-03
Источник: Ковалева О.Ф., Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья. (От истоков до начала ХХ века). Кн.1. Из прошлого культурной жизни на Николаевщине / Ковалева О.Ф., Чистов В.П. - Николаев: Тетра, 2000. - С. 35-41.